Юрий Якуша, заместитель исполнительного директора МВФ от группы стран во главе с Голландией и Украиной
Юрий Якуша, заместитель исполнительного директора МВФ от группы стран во главе с Голландией и Украиной
Кризис, которого не было
Мне трудно оценивать события, происходившие в Киеве в октябре — декабре 2004 года. К тому же, сотрудники системы ООН не должны комментировать такие ситуации. Впрочем, идея анализа недавнего успешного опыта преодоления финансового кризиса является полезной.
В то время я работал в Вашингтоне в Совете директоров Международного валютного фонда. МВФ предоставлял специалистам Национального банка Украины методологию стресс-тестирования банковских систем. Она должна была помочь ответить на вопрос, с каким явлением столкнулась страна: с кризисом ликвидности или с проблемой валютной платежеспособности.
Разница между этими понятиями очень тонкая, но важная — преодолевать кризис платежеспособности или доверия к валюте дополнительной ликвидностью — это все равно, что тушить пожар бензином: пользы не будет. К сожалению, тогда не удалось убедить специалистов, которые не отвечали за сотрудничество с Украиной, однако владели соответствующей методологией, сделать это оперативно, на протяжении выходных. Как оказалось, НБУ в те критические дни правильно оценил ситуацию, пользуясь преимущественно собственными методиками.
Насколько я помню телефонные разговоры того времени, в том числе между Арсением Яценюком и Майклом Депплером, директором Европейского департамента МВФ, фонд не очень понимал, что происходит в Украине, и предоставил советы, которые, как ни странно, были более радикальными, чем мероприятия, успешно введенные Нацбанком.
В апреле 2005 года я вместе с группой исполнительных директоров МВФ от Франции, Великобритании, Италии и Голландии был в Одессе. Мы собственными глазами видели простых граждан, которые просто на улице подходили к Арсению Яценюку, в то время заместителю руководителя областной власти, и благодарили его за спасение Нацбанком их сбережений во время политического кризиса. Для иностранных гостей это было более весомым символом успешного выхода из непростой ситуации, чем даже статистические данные о возвращении банковской системы к нормальному развитию. С точки зрения экономической истории современных банковских финансов, Украина в 2004 году показала себя лучше, чем много развитых стран в 2007-м, поскольку отделение рисков ликвидности от рисков неплатежеспособности во время кредитного кризиса 2007 года проходит довольно трудно.
Каковы же предпосылки украинского успеха? Я вижу несколько факторов.
Первое. В НБУ знали, что на самом деле происходит в банковской системе, поскольку тогда уже существовала система мониторинга ликвидности банковской системы в режиме реального времени. То есть то, что было неизвестным для МВФ или других посторонних наблюдателей, для регулятора не было тайной: банковская система не имела проблем с валютной платежеспособностью.
Второе. За годы, предшествовавшие политическому кризису 2004 года, существенно усилилась исполнительская дисциплина относительно соблюдения различных нормативов и резервных требований. Доля безнадежных кредитов уменьшилась, а объемы долгосрочных вложений выросли. Это отмечали все независимые аналитики, об этом шла речь в исследованиях финансового сектора Украины, проведенных Фондом и Всемирным банком. Более того, мои требования сравнить статистику сомнительных ссуд Украины с другими государствами, которые на бумаге имели лучшие показатели, привели к тому, что специалисты МВФ признали невозможность такого сравнения. Оказалось, что в Украине были более жесткие требования к классификации кредитов, чем в других странах. В случае появления угрозы кризиса неприятная правда оказалась бы намного более полезной, чем приятный самообман.
Третье. После валютно-финансового кризиса 1998–1999 годов и до начала обострения избирательной кампании во второй половине 2004-го украинское руководство пыталось ослабить зависимость финансовой системы страны от внешних факторов, а также чрезвычайно осторожно относилось к некоторым непрозрачным финансовым инструментам и к наращиванию долгов вообще. «Помогала» и политическая нестабильность: время от времени ведущие западные газеты печатали репортажи о политических протестах в Украине, отпугивая не только иностранных инвесторов, но и тормозя движение потенциально опасного спекулятивного капитала.
Четвертое. Нацбанк аккумулировал существенные — относительно краткосрочного валютного долга — валютные резервы, а фискальная политика на протяжении 1999–2003 годов была чрезвычайно осторожной и порою даже консервативной в части политики заимствований. За несколько месяцев до политического кризиса НБУ внедрил новые повышенные нормативы адекватности банковского капитала — непопулярная мера, которая уменьшила прибыли банков, но укрепила сами учреждения. Внешняя конъюнктура и условия торговли также оставались благоприятными для Украины. Таким образом, внешнего толчка к превращению кризиса взаимного доверия банков в валютный кризис в таких условиях не было — в отличие от 1998 года, когда рынок оставляли нерезиденты, подталкивая к бегству и отечественный капитал.
Пятое. Банковская система Украины одной из первых на постсоветском пространстве начала применять современные бухгалтерские стандарты. Это позволило систематически проводить внешние независимые аудиты системных банков, поэтому их владельцы и акционеры не имели оснований для паники из-за недоверия к информации о состоянии системы. Украина также первой из стран СНГ перешла на передовые статистические нормы предоставления макроэкономической информации — так называемый специальный стандарт распространения статистических данных МВФ, разработанный для развитых стран. Соответственно, внешний мир и отечественные инвесторы прямо из сайтов Госкомстата и НБУ получали оперативную и понятную картину украинской макроэкономики, которую можно было легко сравнить с данными других стран.
Наконец, в то время Ассоциация украинских банков аккумулировала значительный опыт, чтобы стать участником диалога с надзорной системой и регулятором, облегчая коммуникации между учреждениями, а также между банками и НБУ СМИ, особенно телевидение, обеспечили Нацбанку хорошую трибуну для общения с населением и мелким бизнесом, однако, по моим наблюдениям, журналисты не всегда профессионально освещали течение финансового кризиса.
В то же время, были институционные факторы, которые осложняли его преодоление. В частности, речь идет о недостаточном юридическом урегулировании многих вопросов, например, полномочий НБУ и правительственных структур на случай финансовой волатильности. Международная практика показывает, что расширение полномочий ведомств во время кризисов должно быть детально прописано законами и подзаконными актами. Международная практика позволяет центробанку или правительственным органам не просто вводить временные ограничения, но и административно переводить депозиты из одних финансовых институтов в другие, оказывать адресную поддержку ликвидностью при определенных жестких правилах, чтобы сделать невозможным злоупотребление доверием, а также осуществлять другие временные мероприятия во избежание системных угроз. Низкие общие стабильность и предсказуемость политики в Украине должны побудить законодателя совершенствовать нормативную базу. К сожалению, модернизация законодательства происходила слишком медленно.
Откровенно говоря, в таких условиях нужна была не просто профессиональная осведомленность и решительность, но и мужество для принятия решений в «сером» юридическом пространстве.