КРУШЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЙ СУПЕРДЕРЖАВЫ

КРУШЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЙ СУПЕРДЕРЖАВЫ

Уже не первый год налицо все признаки упадка Соединенных Штатов Америки в качестве мировой супердержавы. Очевидно, что после распада биполярного мира Вашингтон не смог справиться с непосильной ношей в качестве глобального гегемона и шерифа Нового Мирового Порядка. Однополярный момент, описанный неоконсерватором Чарльзом Краутхаймером, так и не воплотился в реальность во многом потому, что Белый дом безрассудно использовал свое могущество в ущерб не только себе, но и интересам других государств и народов. Правда, апологеты неоспоримого доминирования США еще продолжают трубить о непревзойденном значении этой страны. Например, Дэн Блюменталь из Американского Института Предпринимательства обосновывает сохранение однополярного проамериканского порядка примером Ливии. Более того, он считает, что однополярный момент перешел в однополярную эру, так как «остальные» (The Rest) продолжают бездействовать[290]. Что характерно, в своем рассуждении о возможных конкурентах США он упоминает только Китай и Индию, совершенно не беря в расчет ни Россию, ни Латинскую Америку, которая консолидируется для выработки своей стратегии и противодействия империалистической агрессии Белого дома, ни даже ЕС, страны которого, хотя и робко, но пытаются проводить самостоятельную политику.

Безусловно, США и на данный момент являются самой сильной державой в военном отношении, их расходы на оборону (или, точнее сказать, на поддержку военно-промышленного комплекса) значительно превосходят даже суммарные взносы на такие же нужды стран-конкурентов[291]. В прямом конфликте вряд ли какая-либо страна или коалиция государств в ближайшее время смогут победить США, а тем более, учитывая наличие их союзников по НАТО и другим блокам. США прекрасно это осознают и не намерены ослаблять свою военную хватку, а в некоторых отраслях, таких как сверхточное оружие и аэрокосмические технологии, наоборот, стремительно пытаются нарастить свое преимущество. Сторонники сохранения американского непревзойденного господства продолжают повторять старую мантру об однополярности, утверждая, что появление более двух мировых центров силы будет подрывать международную стабильность и безопасность

Но помимо военной составляющей, есть еще и другие показатели, определяющие статус супер- или сверхдержавы. Лучше всего для этого подойдет дефиниция непосредственно политиков-государственников этой страны. Ныне здравствующий тридцать девятый президент США Джимми Картер, помимо военной мощи, называет остальные атрибуты сверхдержавы. Это «приверженность правде, справедливости, миру, свободе, смирению, правам человека, великодушию и поддержанию других моральных ценностей»[292].

Что же мы имеет в действительности? Если правительство США привержено правде, то, вероятно, она отличается от правды всего остального человечества. Справедливость, видимо, действует только для определенных лиц, а мир означает скорее установление определенного порядка, а не благополучие[293]. Может быть, права человека в контексте либерально-капиталистической идеологии и являются одним из высших эталонов американского истэблишмента, но для всех очевидно, что политика двойных стандартов и политическая риторика руководства США слишком далеки от реальных дел. Уважаемый и признанный либерал Фрэнсис Фукуяма по этому поводу очень точно заметил, что страна, которая ставит защиту прав человека во главу угла своей внешней политики, в лучшем случае тяготеет к бесполезному морализаторству, а в худшем скаты-ва-ется к безнаказанному насилию во имя морали. Да и если брать за основу техническую сторону электоральной демократии, разве можно сравнивать население США вместе со странами Евросоюза хотя бы с двумя азиатскими гигантами — Индией и Китаем? Что касается других моральных ценностей, то репрессивные методы государственных органов США (тюрьмы Гуантанамо, Абу-Грейб, жестокость полиции) да и сами противоречия в отношении ценностей и традиционной культуры дают явно неутешительный диагноз американского общества. По поводу морали политические обозреватели в США для того, чтобы подчеркнуть несовместимость реальных действий и политических заявлений руководства США даже прибегают к образным аллегориям. Например, Джон Феффер из центра Foreign Policy in Focus, упоминает сериал «Декстер», который очень нравится американцам, где главный персонаж, являющийся бравым полицейским и стражем закона, по ночам превращается в кровожадного убийцу. Конечно же, он убивает только плохих парней, но иногда допускает и ошибки, убив кого-то другого. Феффер, рассуждая о том, может ли тогда герой быть хорошим, если делает плохие поступки, политизирует этот образ и предлагает уже аллегорию государства США в качестве серийного убийцы[294].

Что уж говорить о великодушии и смирении. Великодушно подаренные индейцам-автохтонам Северной Америки от лица белых колонизаторов одеяла, умышленно зараженные оспой, помогли расширить территориальные владения Нового Света без кровопролития, хотя, как указывает Фредерик Джэксон Тернер в свой книге «Фронтир в американской истории» [295], само уничтожение коренных народов и завоевание новых земель просто соответствовало духу белых колонистов.

Конечно, потом последовал новый курс, доктрина Монро и прочие псевдодемократические инициативы, однако критично настроенные умы в США назвали подобные имперские замашки не иначе как «синдромом икара», заболевание которым «началось при Вудро Вильсоне с идеи по установлению «вечного мира» в Европе, путем «перекройки карты мира в соответствии со своими взглядами», как говорил помощник Вильсона полковник Эдвард Хаус»[296]. Дальнейшая история развития болезни с ее спадами и рецидивами всем хорошо известна...

Но если вернуться к действительности, то текущая деградация подтверждается и словами Збигнева Бжезинского

О нынешних социальных, политических и экономических проблемах Америки. Он упоминает феномен глобального политического пробуждения, которого никогда не было до этого. По его мнению, перестал существовать и феномен доминирования Запада. И далее: «Америка пренебрегла своим внутригосударственным развитием. Мы допустили ситуацию, при которой в нашем обществе усугубилось социальное неравенство... Мы развили такую финансовую систему, при которой огромные трансакции осуществляются по всему миру практически бесконтрольно, приводя к чудовищным спекуляциям и непомерному самообогащению немногих... Мы позволяем ветшать нашей инфраструктуре: транспорту, связи, образованию, здравоохранению, — практически не инвестируя в нее... Мы ведем войны, не оплачивая их из своего бюджета, а делая бесконечные займы, что превращает нас в несостоятельного должника... Внутренние трудности взаимодействуют с проблемами внешнеполитическими. За последние два десятилетия мы потеряли разумное чувство меры и скромности»[297].

Все же в своей двадцатой по счету книге «Стратегическая дальновидность: Америка и кризис глобальной власти» Бжезинский пытается обосновать тезис, что США все еще не утратили своего доминирующего положения в мире, хотя единоличного гегемона в лице отдельного государства уже не существует. У страны есть серьезные проблемы, в основном из-за двух последних войн, которые не только обескровили бюджет, но и привели к другим последствиям, таким как резкое сокращение глобального статуса Америки в отличие от последнего десятилетия XX века, прогрессирующая делегитимация президентов Америки, следовательно, и национального авторитета, и значительное снижение самоидентификации союзников США с американской безопасностью. А само американское общество пребывает в стагнации. И чтобы спасти Америку Бжезинский предлагает расширить Запад, за счет инкорпорации в него России, которая пытается создать Евразийский Союз. Бывший советник Картера почему-то считает, что остальные государства постсоветского пространства не захотят объединяться в проекты, исходящие из Кремля, что и подтолкнет Москву в объятия Запада. Это будет сопровождаться вступлением в НАТО и прочими необходимыми условиями принадлежности к евроатлантическому сообществу. Но это лишь пожелания Бжезинского, которые, судя по происходящим процессам, вряд ли станут реальностью.

Полемика же об упадке США продолжается внутри американского экспертного сообщества.

Стратег и геополитик Томас Барнетт, цитируя экспертов по международным отношениям, дает следующее резюме: «Америка не в состоянии быть глобальным лидером: она слишком дискредитирована за рубежом, имеет слишком мало ресурсов у себя дома, и у нее слишком мало воли»[298].

В феврале 2012 г. издание «Foreign Policy» опубликовало дискуссию трех известных американских политических обозревателей, к чьему мнению прислушиваются президенты и другие ведущие политики Белого дома — Даниэля Дрезнера, Гидеона Рачмана и Роберта Кагана под заголовком «Рассвет и закат американской империи»[299], где они обсуждали текущие проблемы и ближайшее будущее США с точки зрения управления мировыми делами.

Рачман указал на серьезную эрозию американского могущества и охарактеризовал нынешний период как «эру беспокойства», начавшуюся в 2010 г. после «эры оптимизма». США уже нечего предложить миру, так как не нужно придумывать план Маршалла для Европы и бороться с коммунистической угрозой, — подводит итог Рачман. Дрезнер обнадеживающе вспомнил о существовании Индии и Бразилии, которые могли бы разделить американские ценности, однако, в этом не уверен. А среди рассуждений Кагана о будущем соперничестве Китая со Штатами, интересны его несколько высказываний. Он говорит, что Европа, даже несмотря на финансовый кризис, стала мегасуперсилой (следовательно — это обновленный мировой центр силы — Л.С.), а эффект нового многополярного мира будет иметь далеко идущие последствия. Значит, Каган номинально признает утрату США своего тоталитарного господства над миром.

Полезно будет обратиться и к мнениям других заокеанских специалистов, анализирующих нынешнее угасание США.

Чарльз Купчан (специалист по стратегии США и внешней политике) из Совета по международным отношениям считает, что западный порядок не будет замещен какой-либо новой силой или доминирующей политической моделью. XXI столетие не будет являться американским, китайским, азиатским или каким-либо еще. Также не будет и единого мира. Впервые в истории мир будет взаимозависим, но без центра гравитации или глобального стража[300]. Вот это уже интересней и больше соответствует формирующимся контурам многополярности. Стратегия, которую предлагает Купчан для Запада по отноше-нию к остальному миру, — это новый консенсус о легитимности, суверенности и управлении. Как будут идти переговорные процессы между новыми, и набравшими силу старыми геополитическими акторами, допустят ли другие страны, чтобы их использовал Вашингтон для своих целей, или они готовы последовательно отстаивать свои позиции — это уже вопрос самого ближайшего времени.

Специалист по различным видам американского могущества Джозеф Най-младший тоже думает в схожем направлении — то, что было позволено США делать в XX в., более не повторится, однако в своих прогнозах на будущее Най оставляет парадоксальную возможность — поскольку XXI век будет информационным, следовательно, США необходимо работать для укрепления могущества в этой сфере [301].

Эту подсказку, безусловно, нужно учитывать и другим государствам, но новый будущий миропорядок планировать уже сейчас. Он не будет однополярным, двуполярным или бесполярным, как предсказывал в глобалистском духе президент Совета по международным отношениям Ричард Хаас. Он станет многополярным или полицентричным, что соответствует духу времени. Разделят ли Китай, Россия и ЕС владычество в Евразии или совместно будут планировать устойчивое геополитическое развитие вместе с другими центрами силы, в том числе на других континентах, это будет зависеть от ряда факторов, связанных уже с решениями государственных элит этих государств. Учитывая, что один из первых Указов Президента РФ о мерах по реализации внешнеполитического курса России направлен на решение задач по формированию новой повестки, связанной именно с полицентричным мироустройством, свидетельствует о том, что Кремль адекватно оценивает текущую ситуацию.

Одной из основных задач сейчас состоит в том, чтобы не допустить троянского коня Вашингтона (а им могут быть и вполне евразийские по территории государства, например Турция, которой Бжезинский отводит роль проводника интересов США) в новую систему Евразии и предотвратить катастрофический эффект домино в международной политике (ведь толкнув Ливию, Запад взялся за Сирию, за ней Иран... а потом и Россия). А также не допустить срыва интеграционных процессов, — сначала на основе стран СНГ, а затем и с привлечением других игроков. Идеальным вариантом было бы создание общего евразийского пространства от Дублина до Владивостока, но для этого нужно немало времени и неимоверные политические усилия всех участников процесса.

С другой стороны, готовы ли мы по-настоящему к возможному крушению США вместе с их спекулятивными механизмами финансовых бирж, ее роли в организации мировой торговли, участии в конфликтах и международной дипломатии? Прежде чем по-ницшеански подтолкнуть падающего, мы должны сначала оценить все риски от вовлеченности в глобальную экономику с правилами ВТО, Всемирного банка и МВФ, информационные потоки и технологии, до возможности силового умиротворения, коллективного или в одиночку, тех, кто будет сеять террор и хаос на пространстве Евразии.