<КРЕСТЬЯНСКОЕ ДЕЛО>
<КРЕСТЬЯНСКОЕ ДЕЛО>
Очень многие из наших старого закала помещиков находятся вне себя от раздражения на бездействие мировых посредников, на произвол поступков, которые они себе позволяют, и на пристрастность, с которою они находят для себя приятным, в иных местах, всегда и во всем обвинять лишь землевладельцев и оправдывать крестьян, которые, видя себе во многом поноровку, угрожают общественному благу нарушением спокойствия до такой степени, что без высылки для усмирения их в?йска и без строгих экзекуций никак нельзя обойтись для восстановления тишины и мира.
Нам в эту минуту попались под руку протоколы романово-борисоглебского мирового съезда. Там идет тоже речь о возмутительных и бессовестных поступках крестьян против барина, так еще недавно имевшего над ними неограниченную, страшную власть карать и миловать по собственному благоизволению. Помещик Тихменев жаловался на крестьянина Петра Антонова и обвинял его в самовольной порубке леса. Хорошо, что мировой съезд не поверил “барину” на слово, а поручил мировому посреднику произвесть дознание и, согласно с ним, постановить законное решение. По произведении строгого исследования, открылось, что Петр Антонов действительно произвел в барском лесу самовольную порубку; но что тут из мухи сделали слона, дело раздули в гору, между тем как Антонов тем только и провинился, что без спроса срубил себе одну еловую слегу. Слегу эту оценили всего в пять копеек серебром. Посредник, конечно, предписал волостному правлению взыскать эти пять копеек с самовольного порубщика; но дело в том, в какой степени прилично обременять такими дрязгами мировые учреждения, преднамеренно искажать истину и желчно чернить крестьян там, где они заслуживают полного сожаления и где они ведут себя в отношении к помещикам с тактом и достоинством, доказывающими, что они вполне достойны свободы, вполне созрели для того, чтоб идти к дальнейшему, не стесняемому уже никакими несчастными обстоятельствами развитию.
Тот же помещик Тихменев жаловался на крестьянина Дорофеева, что он не платит оброка за два года. Открылось, что крестьянин Дорофеев не доплатил оброка “барину” только за восемь месяцев 1860 года, всего 20 р., но летом следующего года он сошел с ума (вероятно, не от радости же) и, в безумии, пропал без вести, оставив без призора и поддержки жену, больную старуху, и трех незамужних дочерей. Посредник увидел невозможность взыскать с этого несчастного семейства недоимку, а того и гляди, пойдет молва на бездействие посредников и на пристрастность их решений.
Тот же помещик г. Тихменев жаловался на крестьянина Лариона Михайлова. По его словам, Ларион пользуется полным тяглом земли, а барщины исполнять не хочет. Попадись эта жалоба недоброму человеку, сейчас бы увидел он в ней бунты и неповиновение власти: но местный посредник дознался, что Ларион высажен на крестьянство из дворовых и от помещика ничем не снабжен; землей действительно он снабжен, но пахать ее не в силах: у него животов и всего-то шесть кур, и на курах пахать не поедешь; притом же Ларион уже дряхлый старик, дома своего не имеет; его уж чужие люди приютили в своей избе, а пропитывается он только Христовым именем да мирским подаянием. Ну как этого бунтовщика судить станешь? Посредник и решил, что он не находит возможным требовать с него полной повинности…
Присоединитесь-ка к этим отзывам; вглядитесь-ка попристальнее в эти картины; сосчитайте случаи, в которых, при воплях одной стороны на бунт и неповиновение, слышатся вопли другой стороны — тогда разве только вы убедитесь, много ли правды во всех этих жалобах и криках на пристрастие посредников; тогда только вы искренно и от души пожелаете скорейшего и окончательного разрешения дела, так недостойно затягиваемого иными из одного лишь желания подальше насладиться чарами крепостничества и не подавать уставных грамот до тех пор, пока не пробьет последний решительный час для этого.