331. О воскресеньях и праздниках
331. О воскресеньях и праздниках
В настоящее время одни только рабочие знают воскресенья и праздничные дни. Куртий, Поршерон и Нувель-Франс в эти дни полны посетителей. Народ идет туда в поисках напитков, которые там дешевле, чем в городе. В итоге получается не мало беспорядков, но народ веселится или, вернее, забывает свою участь. Обычно рабочий празднует и понедельник — другими словами, напивается снова, если только чувствует себя еще способным на это.
Буржуа, который должен думать о бережливости, не переходит известных границ. Он отправляется на довольно скучную прогулку в Тюильри, в Люксембург, в Арсенал или на бульвары. Если на этих прогулках встретится хотя бы одна женщина в коротко подобранном платье, то можно держать пари, что это провинциалка.
Простой народ еще ходит к обедне, но начинает уже обходиться без вечерни, которую высший свет называет оперой нищих. В церкви народ должен или стоять или же платить за стул. Но на стоящих смотрят косо, а прослушать проповедь сидя сто?ит целых шесть су. Поэтому храмы пустуют, за исключением только самых больших торжеств, когда народ привлекают пышные церемонии. Итак, даже за то, чтобы присутствовать при богослужении, приходится платить деньги!
В неделю Тела господня обычно бывает большое стечение молящихся за вечерней и за выносом святых даров. Правда, для мелкой буржуазии это предлог для того, чтобы в такое хорошее время года отправиться в сумерки на прогулку. Молодые девушки особенно чтут вечерни, да и вообще они очень ценят воскресные дни. Любовь спешит воспользоваться установленными церковью праздниками.
Великолепный сад Тюильри теперь покинут ради аллеек Елисейских полей. Прекрасными пропорциями и планировкой Тюильри еще любуются, но для всех возрастов и всех сословий любимым местом сборища являются Елисейские поля: деревенский характер местности, украшенные террасами дома, кофейни, большой простор и меньшая симметричность — все привлекает туда.
Странно, что во всех католических государствах воскресенье почти всегда является днем беспорядков. В Париже в конце-концов упразднили четырнадцать праздничных дней в году, но остановились на полпути; праздничных дней все еще слишком много, однако теперь хоть часть их спасена от разврата и пьянства.
Один сапожник, увидав как-то в четверг, как пытаются поднять лежащего на мостовой пьяного сержанта, который снова и снова грузно падал на камни, бросил свой шпандырь, подошел к едва державшемуся на ногах солдату и, пристально посмотрев на него, сказал со вздохом: Вот в таком виде и я буду в воскресенье!
Эта черточка, которую не должен оставить без внимания философ, весьма существенна, как мне кажется, для познания народа и вообще человеческого сердца, так как она вполне выражает логику страстей.
Модный врач. С гравюры неизвестного художника.
Воскресенья и праздничные дни отмечаются, между прочим, и закрытием лавок. С раннего утра можно видеть мелких буржуа, выходящих из дома в праздничных нарядах и направляющихся к ранней обедне, чтобы иметь в своем распоряжении весь остальной день. Они поедут обедать в Пасси, в Отёй, в Венсен{190} или в Булонский лес.
Люди хорошего тона в эти дни совсем не выходят из дому, не показываются ни на прогулках, ни на спектаклях, предоставляя пользоваться всем этим простонародью. В эти дни театры дают все самое избитое, посредственные актеры завладевают сценой: все сойдет для нетребовательного партера и для тех, кому самые старинные пьесы всегда кажутся самыми новыми. Актеры шаржируют в эти дни более, чем когда-либо, а публика награждает их громом рукоплесканий.
Все обеспеченные буржуа еще накануне уезжают в свои маленькие загородные домики поблизости от городских застав. Каждый везет туда жену, взрослую дочь и приказчика, если только им были довольны и если он сумел понравиться хозяйке.
Накануне туда отвозится на нагруженном доверху извозчике всевозможная провизия, включая и пирог от Ле-Сажа. Это день всяких шуток. Отец семейства рассказывает разные разности, мать смеется до слез, взрослая дочь начинает немного смелеть и держится менее прямо, приказчик, купивший себе белые шелковые чулки и новые пряжки, гордый прозвищем красавца-парня, всячески старается быть милым и понравиться, тем более, что он втайне стремится со временем получить руку барышни: за ней ведь дадут не менее десяти-двенадцати тысяч приданого, несмотря на то, что у нее двое маленьких братьев. Но мальчики еще учатся в пансионе и, пока не получат в коллеже награды, не принимают участия в развлечениях загородного домика. Не нужно отвлекать их от усилий сделаться в один прекрасный день, когда они выучатся латинскому языку, великими людьми, во что свято верят и отец, и мать, и все домашние.