Долгая дорога в дебрях книжного рынка

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Долгая дорога в дебрях книжного рынка

Успех любого издательского проекта очень сложно просчитать. На судьбу книги влияет слишком много факторов. И не всегда первоочередным из них является качество текста

section class="box-today"

Сюжеты

Книжный бизнес:

Измерение выше второго

Противоречивые продажи

/section section class="tags"

Теги

Книжный бизнес

Литература

Россия

Россия

/section

Только двадцать лет спустя после того, как один из самых популярных комедийных актеров Голландии Герман Кох опубликовал свой первый роман, очередная написанная им книга получила статус международного бестселлера. Его шестой роман «Ужин» — семейная драма, в центре которой конфликт личных и общественных интересов, — переведен на двадцать пять языков и распродан тиражом, превышающим миллион экземпляров.

— В российском издательском бизнесе есть ярко выраженная тенденция: в случае выбора между несколькими книгами предпочтение отдается той, автор которой — известная медиаперсона. Насколько эта ситуация характерна для Голландии?

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

— В Голландии, если автобиографическая книга написана журналистом или телеведущим, у нее есть все шансы хорошо продаваться. Издатели также предпочитают писателей, которые с легкостью выступают на телевидении, которые могут не просто написать статью, но и произвести хорошее впечатление на аудиторию. Но и будучи неизвестным автором, ты можешь написать книгу, а уже потом появиться на телевидении, и если ты понравишься аудитории, твоя книга будет хорошо продаваться.

— Является ли степень медийности автора основным критерием для издателя?

— Нет, в первую очередь они смотрят на качество книги. И только потом на то, какое значение ее автор может иметь для средств массовой информации.

— Как много качественных текстов, по вашим наблюдениям, сейчас появляется в Европе? Насколько высока конкуренция в писательской среде?

— Я считаю, что в Европе и в Америке появляется очень много хороших книг. Что касается конкуренции, то о всей Европе мне трудно судить, а вот в рамках одной страны, одного города, например Амстердама, эта конкуренция очень высока. Но я думаю, что так происходит в любой стране. Я знаю, что во Франции очень сильна конкуренция между писателями. Сам я писателей не воспринимаю как конкурентов, но, хочу я этого или нет, мы конкурируем друг с другом.

— А читательский спрос на тексты с начала вашей писательской карьеры снизился или вырос?

— Я думаю, что спрос на интеллектуальные книги уменьшается и повышается спрос на легкую литературу. Например, в Голландии сейчас очень популярны биографии футболистов, где рассказываются сенсационные подробности о том, как они принимали кокаин или ходили к проституткам. Сейчас в Голландии такие книги в моде. Это все началось с биографии Златана Ибрагимовича (шведский футболист, который в составе клубов становился победителем чемпионатов Нидерландов, Италии, Испании и Франции. — «Эксперт» ). Сейчас в Европе это супербестселлер.

— Вам приходится подстраиваться под меняющиеся вкусы читателей? Или вы можете позволить себе писать о том, что вам самому интересно?

— Я всегда писал и пишу то, что я хочу писать. Я никогда не подстраиваюсь под читателя, и те первые пять-шесть книг, которые я написал, не пользовались таким огромным успехом, как последние книги. Я никогда не менял свои пристрастия. Но это не значит, что если одна книга принесла мне успех, то все последующие я продолжал писать в таком же стиле. Но, с другой стороны, в моей голове есть мысль, что после двух успешных книг читатели ожидают следующую книгу подобного рода. От этой мысли я, конечно, уйти не могу. В этом для меня кроется большая опасность. Я склонен написать такую книгу, которая заставит всех читателей от меня отвернуться. Я хочу спровоцировать их таким образом. Но адекватным читателям такая книга должна понравиться.

— Как вы тогда объясняете причину успеха ваших книг «Ужин» и «Летний домик с бассейном»?

— Я не могу объяснить конкретную причину успеха. Я считаю, что все мои книги были хорошего качества, а в отношении двух последних романов просто так сложились обстоятельства. Десять лет назад я написал книгу, и она не пользовалась успехом. Теперь ее переиздали, и она пользуется таким же успехом, как мои самые успешные романы. Это непредсказуемая вещь. И в России скоро появятся, помимо двух уже изданных, три мои книги, которые я написал много лет назад. Мне очень интересно, как их будут здесь воспринимать. Я и сам, если прочитаю произведение какого-то писателя и оно мне понравится, захочу прочитать его предыдущие тексты.

— Если воспринимать выбор читателей как своего рода лотерею, то как много, по вашим оценкам, сейчас аутсайдеров, которые находятся вне поля их внимания, создавая при этом хорошие тексты?

— Я думаю, что на полках магазинов много хороших книг, которые не замечает читатель, но в этом виноваты издатели, выбирающие неправильную стратегию продаж.

— Какую роль в вашем успехе сыграл издатель?

— Если говорить о Голландии, то хорошие продажи здесь во многом заслуга издательства. И если я вижу, что в какой-то стране продажи не слишком хороши, то ответственность за это я возлагаю на издательство, потому что книгу надо продвигать. Для любой книги нужно организовывать кампанию по продвижению. Если книга плохая, то кампания ей не поможет. Если книга хорошая, то кампания привлечет к ней внимание и книга найдет своих читателей быстрее, чем если бы этой кампании не было. В каждой стране появляются рецензии на мою книгу, достаточно прочитать их и сказать: «Эта книга вызвала огромный резонанс!» Это поможет продажам.

— Вы используете для продвижения книг социальные сети?

— Я считаю, что реклама в социальных сетях очень важна. Я сам не очень большой любитель социальных сетей, этим занимается издатель, и главное, чтобы он знал, что делает. Но важнее всего остального реклама самих читателей. Если один говорит другому: «Я прочитал отличную книгу!» — по моему опыту, это работает лучше всего.

— Издатели выпускают на рынок тысячи книг. Как много из них могут стать событием?

— Максимум десять книг в год. Все остальные обречены утонуть в общем потоке. Года два назад издательства начали для дополнительной рекламы делать огромные плакаты с изображением автора и обложки его книги. Сейчас мы видим, что другие, более мелкие издательства тоже начали так поступать, и это уже не так бросается в глаза. Большим издательствам нужно придумывать что-то еще.

— Если только десять книг становятся событием, то зачем нужны все остальные? Всего лишь для разнообразия?

— Эти книги тоже нужны, и они находят своих читателей. Если тысячи две экземпляров продано и тысячи две человек ее прочитали, значит, это хорошая книга. Если ее всего десять человек прочитали, значит, с книгой что-то не так. Я, например, очень редко читаю эти десять известных книг, которые стали событием года. Я всегда читаю что-то из «остального». Например, я читаю канадскую писательницу Элис Манро. Раньше в Голландии она практически не продавалась. У нее был тираж две с половиной тысячи экземпляров. В этом году она получила Нобелевскую премию, и все ее начинают издавать и читать. А до этого ею никто не интересовался. Нобелевская премия тоже иногда помогает в продвижении книг. Правда, ее дают, когда писателю уже за восемьдесят. Немножко поздно…

— В какой степени писатель должен быть яркой личностью, общественным лидером и при каждом удобном случае высказываться по политически и социально важным вопросам?

— Это не обязательно. Я думаю, что если человек выбирает профессию писателя, это автоматически означает, что он не самый большой общественный активист.

— А как же другой нобелевский лауреат — Марио Варгас Льоса, который пытался баллотироваться на пост президента Перу?

— Я думаю, что, это исключение. Мне кажется, что если писатель хочет написать хорошую книгу, то на пост президента страны не стоит баллотироваться.

— С тех пор как вас настиг успех, как изменился ваш общественный статус, как часто спрашивают ваше мнение по вопросам, не касающимся литературы?

— Да, если ты известный писатель, тебя спрашивают все чаще и чаще, считается, что твое мнение имеет большое значение. Но я не часто хожу на радио и телевидение, чтобы вести разговоры исключительно о политике. Я предпочитаю все-таки говорить о книгах. Иногда очень хорошие писатели могут иметь странные политические взгляды. Пусть они лучше пишут книги и как можно меньше говорят о политике.

— Если писатель не является общественным лидером, то кто он тогда? Это человек, который транслирует свои фантазии, или это тот, кто фокусирует на себе состояние общества и превращает его в тексты?

— Писатель должен неизменно выражать свои мысли об обществе, в котором он живет: иносказательно или напрямую. Но так же, как плотник остается плотником, писатель должен оставаться писателем. Он не должен быть политически ангажированным.

— Что является вершиной писательской карьеры? Вы уже там?

— Я не думаю про себя в таких категориях. Что бы ни случилось, если тебе удалось написать отличные полстраницы текста, это уже вершина твоей карьеры.

— Джоан Роулинг, ныне самый успешный в мире автор, фактически проторила дорогу в мир литературы домохозяйкам, у которых и в помине нет какой-то литературной школы. За ней пришла Э. Л. Джеймс, это еще более вопиющий случай.

— Я ничего не имею против того, чтобы домохозяйки писали книги. Если у них есть время, фантазия и талант, если у них это хорошо получается, то почему нет? Джоан Роулинг действительно сидела дома, получала пособие, потом пошла в кафе, начала писать — и вы видите результат. Я ничего не имею против.

— И все-таки, что следует из этих случаев: нуждаются писатели в какой-то специальной подготовке перед тем, как приступить к написанию текстов для широкой публики, или нет?

— На самом деле у жителей Голландии есть очень большая потребность писать. В ней живут пятнадцать миллионов человек, из них триста тысяч — писатели или считают себя писателями, но на самом деле лишь несколько тысяч пишут хорошие книги, которые продаются. Я думаю, что никакого специального образования не требуется. В Америке есть писательские школы, но там можно выучить только какие-то трюки; если у тебя нет таланта, ты не станешь писателем. Самая лучшая школа — книги. Нужно читать очень много книг. Я думаю, что писательница Джеймс должна была больше читать и упражняться.

— Может быть, она не очень хорошо умеет писать, но тем не менее сегодня она самая успешная писательница во всем мире. Она приняла эстафетную палочку от Джоан Роулинг.

— Возможно, читатели поторопились в своем выборе. Но я прочитал одну книгу. И должен вам сказать, что у нее не самый плохой стиль.

— Ждет ли современная читательская аудитория, которая пресыщена слишком широким выбором, чтобы ее шокировали?

— Я думаю, что читатели бывают очень разные, и читатели Э. Л. Джеймс не будут читать мои книги, и наоборот. Я думаю, что читатели ищут в книге что-то узнаваемое, то, что им близко. Это с одной стороны, а с другой — они хотят удивиться, открыть для себя что-то новое. Я, когда читаю, думаю: «О, это здорово написано, об этом я еще никогда не думал. Я сохраню это в своей памяти для своего творчества».

— В ваших книгах вы, по сути, обличаете социальные пороки тех, кто составляет вашу читательскую аудиторию. Почему им это нравится?

— Я получаю и отрицательные отзывы. Некоторым не нравится смотреться в зеркало, которое я им подставляю. Они даже не дочитывают книги до конца. А те, которым нравится, не узнают себя в этих книгах. Они считают, что все эти социальные пороки характерны для их соседей, для других людей, но не для них самих.

— Вы хотите, чтобы люди, прочитав ваши книги, как-то изменились в лучшую сторону?

— Я не возьму на себя такую ответственность: лечить социальные пороки людей. Но я думаю, что люди, узнав себя в моих персонажах, могут задуматься и попробовать что-то с этим сделать.

— Как вы считаете, у писателя должна быть какая-то сверхзадача помимо того, чтобы написать хороший текст и получить за него гонорар?

— Это не должно быть сознательной задачей писателя, он действительно должен ограничиться тем, чтобы писать хорошие книги. Я могу рассчитывать только на то, что люди могут задуматься над теми вещами, на которые они раньше не обращали внимания.

— Какую роль в жизни писателя играет экранизация его книг? Не чувствует ли он себя униженным, когда значительная доля его успеха зависит от того, понравится ли его книга голливудским продюсерам?

— Я ничего не имею против того, чтобы по моим книгам снимались фильмы, но для меня лично имеет большее значение, когда мои книги переводятся на другие языки. В Голландии вышел фильм по роману «Ужин», и он получает отрицательные отзывы. Все говорят, что книга намного лучше. В Голландии книга доминирует над фильмом. И в Америке собираются ставить фильм по «Ужину», режиссером будет Кейт Бланшетт.

— Наверное, это большая удача, что продюсерам, которые будут делать фильм по вашей книге, удалось ее привлечь.

— Когда я увидел сообщения об этом в интернете, заголовки сообщали не о том, что книга Коха будет экранизирована, а о том, что у Кейт Бланшетт состоится режиссерский дебют. Это была основная новость.

— Получается, что главные люди, которые влияют на массовое сознание, находятся в голливудских студиях и писателям приходится так или иначе прибегать к их помощи, чтобы донести свои мысли и образы до массовой аудитории?

— Да вы, правы, в Голливуде действительно решаются судьбы масс. Я не знаю, что будет представлять собой фильм по моей книге, и я не собираюсь вмешиваться в сценарий. Это будет совершенно новый продукт. Но даже если это будет успешный фильм, он будет для тех людей, которые никогда не прочтут книгу.

— Еще один успешный голландец, кинорежиссер Пауль Верхувен, который недавно приезжал в Москву, говорил здесь, что Голландия — это провинция Европы, где часто приходится сталкиваться с таким явлением, как зависть к чужому успеху, и что по-настоящему состояться он смог только в Америке. Насколько комфортно как писатель вы чувствуете себя в Голландии? Не связан ли ваш долгий путь к миллионным тиражам с тем, что вы живете именно в этой стране?

— Я полностью согласен с Верхувеном. Действительно, Голландия имеет что-то провинциальное в своей атмосфере. Там сложно обеспечить себе какой-то прорыв. Я сам, когда был молодым, уезжал из Голландии. Я прожил семь лет за границей, но обстоятельства сложились так, что мне пришлось вернуться.