Не связанные одной цепью?

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Не связанные одной цепью?

Что есть идеальное общество с точки зрения способности ставить перед собой какие-либо цели и их добиваться? Это общество, связанное воедино эмоционально, охваченное единым духом.

Утонули сто человек на перевернувшемся прогулочном пароходике? Мы все скорбим. Выяснилось, что утонули не в силу непредсказуемого стечения обстоятельств и буйства природных сил, а в силу чьего-то разгильдяйства или даже преступной корысти — негодуем, требуем привлечения к ответу, добиваемся этого.

Рассказывают нам о чудодейственном превращении прежней никуда не годной милиции в какую-то прямо-таки новую и замечательную, сплошь теперь переаттестованную полицию — надеемся на лучшее. Выясняется затем, как в истории с событиями в Сагре, что острие меча правоохраны остается заточено не против нарко— и прочей мафии, но против любой самоорганизации граждан, включая организацию для самообороны от этой самой мафии — требуем разгона такой «правоохраны» независимо от того, прошли ли «правоохранители» переаттестацию, как индульгенцию за будущие грехи…

Наконец, рассказывают нам о достижениях «модернизации» — что новые месторождения осваиваются, сталепрокатные мощности вводятся — вместе радуемся и гордимся. Выясняется затем, что все это либо пока прожекты, либо явь, но ориентированная лишь на закрепление полуколониального статуса страны как сырьевого придатка развитого мира — вместе критически осмысливаем реальность, ищем иного пути и иных лидеров, способных по иному пути повести…

Это все — если мы более или менее едины. Но наше общество совсем не едино. Нет ни общего единого информационного тона, воспринимаемого подавляющим большинством граждан, ни общей системы ценностей, позволяющей одну и ту же информацию воспринять как единый побудительный мотив к действию.

И особенно это заметно не в макромасштабе, а на примере личных контактов. Я как-то рассказывал про своего старого приятеля, по тональности разговора с которым и, главное, по степени его заинтересованной включенности в широкий контекст жизни страны сразу легко определить, как у него дела. Если дела у него идут хорошо, то тон разговора становится покровительственным, а интерес к любым общественным проблемам — поверхностным. Мол, да, всякие проблемы бывают, но нельзя же к ним относиться всерьез: все люди как-то проблемы решают, как-то находят выходы, а общего ничего и нет — каждый все решает сам…

Если же дела у него плохи, то откуда-то вдруг просыпаются пытливый ум и интерес к макропроцессам, общим подходам, общим решениям. Мой приятель, с такими проявлениями в столь чистом виде, может быть, конечно, и не типичен — в конце концов, нас всех как-то воспитывали, в том числе учили симулировать интерес и поддерживать разговор. Но, согласитесь, очень и очень многое в нашей неспособности к единому мировосприятию и к единому коллективному действию определяется чем-то подобным.

Что же должно происходить или произойти, чтобы общество на какое-то время стало единым и дееспособным? Произойти должно такое, что, как говорится, не дай бог.

Например, недавние кровавые события в Норвегии — перевернут ли они сознание и представления большинства о норме и о праве? Конечно, мило и приятно жить в отдельной цивилизованной стране, в которой вы прекрасно защищены от всяческих угроз — настолько, что вопрос о личном оружии для постоянной самообороны даже и не возникает. Но если мы понимаем, что живем в мире, где рядом с нами живут маньяки и просто идиоты, не говоря уже о том, что этот мир открыт и, значит, бесконтролен, допустимо ли так расслабляться?

Представим себе, что маньяк напал бы не на группу участников семинара «за все хорошее», а, например, на туристов (или тем более охотников), готовых к отражению нападения хотя бы диких зверей, то есть вооруженных… Так легко расстреливать жертвы, как в компьютерной игре-стрелялке, ему бы не удалось. Аналогично, если бы проведение подобных мероприятий изначально требовало вооруженной охраны — тоже все стало бы не так просто. По какому пути пойдут норвежцы? Предсказать не берусь. Но норвежское общество, есть основания полагать, средство защиты от повторения возможности подобных массовых убийств найти должно.

Другой пример: события в нашей Сагре. Для тамошних жителей, надо понимать, произошедшего достаточно. Были бы они отдельным народом и государством, так наплевали бы на все европейские протоколы и сейчас же ввели бы у себя смертную казнь за распространение наркотиков. Или как минимум пожизненное заключение без права УДО. И, разумеется, право на ношение законопослушными гражданами оружия. Всеобщее счастье сразу, разумеется, не наступило бы, но жизнь бы нормализовалась и, главное, оздоровилась бы — появилась бы перспектива.

Но вот беда: они не есть целый народ, образующий самостоятельное государство. Более того, они на самом деле толком, несмотря на все декларации, даже и не самоуправляемая единица. Шерифа, вооруженного и имеющего право обезвреживать преступников и даже организовывать вооруженную самооборону силами вооруженных или вооружаемых им добровольцев, они избрать не вправе. Им его делегируют сверху — от высшей власти, действующей якобы от имени всего народа. А весь народ — не только страны, но даже и региона — воспринимает локальные события как частность, которая пока никоим образом не влечет за собой радикального изменения правил, порядков, условий…

Конечно, произошли бы события, подобные сагринским, одновременно по всей стране, да еще и в преддверии выборов, так, может быть, мы одновременно осознали бы суть проблемы и нашли бы ее решение. Но вот беда: нарко— и прочая покрываемая властью мафия берется нас учить не всех одновременно, а по очереди. А в силу слабости, мозаичности сознания и отсутствия минимума общенациональной солидарности мы оказываемся не способны воспринимать локальные события как глобальные вызовы. И это — то главное, что не позволяет нам реагировать на события адекватно, видеть подлинные проблемы и находить эффективные решения.

2011 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.