Дочь человечья
Дочь человечья
Дочь человечья
Евдокия САФОНОВА
Всем отчисленным и уволенным посвящается[?]
Приготовьтесь услышать удивительную историю, которая стара как мир и напичкана дерьмом, как прилавок товарами в расцвет рыночных отношений. Извините за бранное слово. Пусть это будет единственный раз, когда я его употребила в этом тексте. Впредь я буду выбирать более мягкие, выхолощенные выражения, хотя от них вам скорее станет худо. Но нет худа без добра. А добра у нас нынче видимо-невидимо[?] А теперь отодвиньте хлам, я не вижу вашего носа.
Фрида Сметанина повсюду носит с собой марлевую повязку. Точно так же, как все носят с собой таблетки от головы, носовой платок или ингалятор, Фрида носит с собой марлевую повязку. Она ей нужна для одиночных акций протеста, которые она устраивает при каждом удобном случае. Это непрекращающаяся, упорная борьба с системой и всеми её порождениями в лице и в яйце.
Нет, ну сначала Фрида скажет всё, что думает, выложит всю правду-матку, если это возможно, а потом наденет марлевую повязку и уйдёт, оставив длинный шлейф недосказанности.
Нынче обстоятельства складываются не в её пользу. Фрида ушла из института на полпути. Учебное заведение отличалось весьма своеобразными порядками. Главное, что требовалось от студентов, - это присутствие. Всё остальное не имело значения. Либо ты с нами - либо без нас. Так вот Фрида подумала, что неплохо бы устроить ещё один выходной, и устроить его для всех. Тогда ей пришла в голову идея акции "Сегодня мы не учимся. Сегодня мы танцуем". Она сделала большой плакат с этой надписью, где каждая буковка была разного цвета. Получилось хорошо. Сокурсник Борька, друг Фриды, притащил старенькую магнитолу. Студенты, которые решили перестать бояться, как и Фрида, сговорились задержаться в сквере института после начала пары. Их оказалось всего двое - Лиза и Витя. Оба миролюбивые "ботаники".
Фрида расстелила плакат на асфальте, чтобы его можно было разглядеть изо всех окон подряд. Борька врубил на всю мощность магнитолу, и оттуда вместо обещанной музыки покатился зловещий хохот.
- Фрида, это недоразумение[?] - Борька подошёл к магнитоле и выключил смех: - Слушай, я, кажется, случайно её записал, кнопки перепутал, сейчас я всё исправлю.
Борька нажал кнопку перемотки и убавил громкость:
- Готово.
Фрида взглянула на двух очаровательных "ботаников", они были несколько растерянны. Она спросила:
- Вы как, не передумали?
Оба настороженно помотали головой.
- Не вздумайте дрожать. Борь, давай включай свою шарманку!
Боря нажал волшебную кнопку, и вся улица ожила. От звуковых вибраций воздух стал напряжённым. Это был Rock-n-Roll. И дети пустились в пляс. Фрида, Боря, Лиза и Витя танцевали, как четыре маленьких короля.
- Давайте открывайте окна, выходите на улицу! Пора бы размять ваши кости! - крикнул Борька и хотел бросить камень в окно, но Фрида не разрешила.
Окна раскрылись, и оттуда высунулось несколько голов. Но деканша, полная короткостриженая брюнетка, быстренько раскидала головы по партам и уставилась на происходящее. Фрида радостно помахала ей снизу рукой и крикнула:
- Давайте к нам!
Деканша сплюнула на пол и, разверзая стены, отправилась в сквер. Страшный грохот её каблуков заглушал музыку.
Когда она спустилась вниз, здание института рухнуло.
Борьку, Фриду, Витю и Лизу поставили к стенке, прямо под доской почёта. Деканша гордо ходила возле них туда-сюда, задевая плечом их кончики носов:
- В наказание за такой проступок и в знак уважения к этому учебному заведению, - она задумалась, - или тому, что от него осталось, вам нужно съесть тринадцать тряпок.
- Почему тринадцать? - недоумевал Борька.
- Потому что у меня день рождения тринадцатого марта, - сладко ответила деканша.
Замдеканши, которая всегда оказывается поблизости, выпила залпом бокал бренди (немного осталось после сессии) и дала деканше подзатыльник, чтобы та активнее работала языком. У деканши от этого заело пластинку, она зациклилась на одном слове и бесперебойно его отчеканивала, клацая челюстью:
- Мрта-мрта-мрта-мрта-мрта[?]
Фрида достала из сумки марлевую повязку, тут же её надела и навсегда покинула то, что осталось от института.
Ещё минуту светило солнце, и бац - пошёл дождь. Лил как из ведра, барабанил по крышам как по вёдрам. Стоял такой грохот, точно всех зовут на обед. Прямо-таки пир на весь мир. Только есть нечего. Фрида спряталась под козырёк передвижного ларька, в котором продают куриц-гриль. Её окружали курицы, которых ели люди. Мужчины и женщины лопали птичек, а косточки бросали собакам. Вернее, косточки они выплёвывали собакам. Вдалеке показался Борька. Он шёл и размахивал бутылкой пива, пиво расплёскивалось во все стороны. Как будто и так воды мало. Вслед за Борей шли Лиза и Витя, все залитые водой. И у них тоже было по пиву. Борька подошёл к Фриде и обнял её за плечи, сказал еле слышно: "Родная". У него из-за шиворота потекла дождевая вода. Фрида тут же отскочила и невольно толкнула мужчину, который вдруг подавился куриным крылышком и стал задыхаться. Собаки залаяли. Люди побросали всех куриц и смотрели, как мужчина задыхается. Вот так зрелище - и к чёрту хлеб! Борька, вспомнив замдеканшу, дал мужчине подзатыльник, куриное крылышко со свистом вылетело на дорогу, прямо на красный свет. Собаки кинулись "кто быстрее", кувыркались и изгрызли асфальт в камни. И стало совершенно ясно: то не собаки лаяли, то мир лаял. Зубастый.
Лиза достала из кармана бутерброд, завёрнутый в салфетку, и протянула Фриде:
- Ты, наверное, голодная. Мы-то поели в столовой[?]
- Спасибо. - Фрида развернула салфетку и увидела два кусочка хлеба, между которыми была зажата колбаса.
У Вити стёкла очков запотели, что мешало ему свободно ориентироваться в пространстве. Повернувшись к Боре, он сказал:
- Дорогая наша, что же ты теперь будешь делать?
Борька смутился и слегка покраснел. Лиза заботливо сняла с Витиного носа очки и протёрла стёкла шарфом, затем вернула их на место. Витька вмиг повернулся к Фриде и повторил вопрос.
- Буду искать работу! - воскликнула Фрида и воинственно взмахнула кулаком так, что кто-то позади неё опять закашлял. Но на самом деле Фрида не была полна энтузиазма, и её совсем не радовала та мысль, что придётся где-то работать исключительно ради заработка. О работах она слышала много небылиц и подозревала, что эти дела вовсе не похожи на настоящий труд и служат для отвода глаз.
- Может, тебе пойти учительницей в школу? - предложил Борька и отхлебнул пива.
- Я сама об этом думала.
- Да, дети - цветы жизни, - задумчиво произнесла Лиза.
- А взрослые кто исходя из твоей концепции? - не менее задумчиво поинтересовался Витька.
В этот момент один из жующих курицу смачно сплюнул на асфальт, и там в момент образовалась чёрная грозовая туча. Мужчина опасливо посмотрел по сторонам и скрылся в неизвестном направлении.
- Взрослые - это вымирающий вид, - совсем глубокомысленно изрекла Елизавета.
Фрида вошла в класс. За партами сидели ученики со склонёнными головами, как будто они плакучие ивы. Плакучие ивы в строю. Учитель угрожающе размахивал указкой и этим очень напоминал сотрудника ГИБДД. Он был толстячком и немного смахивал на бегемота. Да простят меня все бегемоты мира.
- Дорогие мои, - обратился он к ученикам, - для начала, как обычно, сложите оружие!
Дети послушно вставали по очереди со своих мест и складывали на учительском столе ружья, пилы, ножи и рогатки. Конечно, не настоящие. Так, пластмасса. Горка выросла значительная. Учитель распихал всё это по своим карманам. Более нелепого учителя Фриде ещё не доводилось видеть. У него отовсюду торчали ружья, но самой страшной оставалась деревянная указка с заточенным наконечником.
- Итак, тема нашего сегодняшнего урока, - он взял в руки мел и приготовился писать на доске: - "Татьяна. Страшно перечесть". Сегодня мы будем разбирать письмо Татьяны Онегину, надеюсь, вы все его прочитали, иначе вам несдобровать.
Все ученики хором кивнули и этим подтвердили своё существование.
Урок продолжался в том же духе: учитель утверждал, а ученики поддакивали. Наконец прозвенел звонок, и детишек как ветром сдуло. То есть сперва они забрали свои игрушки. Все разом напав на учителя, они стали его вращать. Учитель вращался как юла и сразу килограмма два сбросил. Но ничего страшного, скоро он их снова наберёт, ведь близится обед. Все ученики ушли, кроме одного. Полноватый мальчик со светлыми волосами и с родинкой около носа никуда не спешил. Он медленно, неуклюже убирал в рюкзак тетради и пенал. Потом ещё присел, как будто на дорожку. Фрида подошла к нему и спросила:
- Почему ты не пошёл вместе с ребятами?
- Потому что я последний, - слишком уж серьёзно ответил он и чуть было не расплакался.
- Да нет же, - Фрида добродушно похлопала мальчика по плечу. - Не последний, а замыкающий!
Мальчик покраснел, как будто кожа лица пропиталась кетчупом, неторопливо вышел из палаты. То есть из класса.
Толстячок остался с Фридой наедине:
- Ну что, как вам наше занятие?
- Просто отвратительно. У меня глаза на мокром месте.
- Что такое? - удивился учитель.
- Вы держите их в ежовых рукавицах, они даже боятся почесаться.
- Понимаете, мы должны подготовить их к жизни, есть правила, так называемая этика[?] - Он призадумался. - К примеру, вы же не можете сейчас встать ногами на парту[?]
- Отчего же? - удивилась Фрида. - В этом ведь нет ничего сложного.
Фрида быстренько вскарабкалась на парту, прошлась в голубых носках по всем партам и остановилась на учительском столе. Смотря сверху вниз на толстячка, она похлопала его по плечу, захлопнула его чувственный рот, он захлопнулся с причмокиванием, и сказала:
- Всего хорошего.
Затем она бросила ботинки точно на пол, спрыгнула со стола и ушла, забрав ботинки.
Когда Фрида выходила из школы, все окна полопались от гневного вопля:
- Вы всё равно, чёрт бы вас побрал, нам не подходите!!!
Звенящая груда стекла рухнула наземь.
Фрида шла и размышляла о том, что, возможно, ей следовало устроиться туда учителем, вот тогда бы она расшевелила учеников и показала этому пройдохе кузькину мать. Фрида решила впредь быть более благоразумной, но в школу ей идти уже не хотелось. Она купила газету "Вакансия" и отправилась прямиком в парк.
Тюк! Шшшш-тиш-бабах. Тюк, тюк, тюк, тюк[?] Что за нелепые звуки?
Рубили цветущий сад. Рай разрушается.
Фрида залпом допила кофе и надела марлевую повязку, подошла к лесорубам. Здоровенные мужики в салатовых робах с топорами в руках отшатнулись от Фриды как от прокажённой, испугались, что она их чем-нибудь заразит. Ведь марлевые повязки носят только больные люди, тяжелобольные, и от них лучше держаться подальше.
Под ногами валялись молодые яблоки. А недалеко от яблок и яблонька лежала. Мёртвая, вспоротая яблоня с раскинутыми, обрубленными ветвями. Видимо, прежде чем срубить дерево, они его искалечили. Может, в детстве эти дяди мучили кошек, вот, должно быть, откуда ноги растут. А может, никого они и не мучили[?]
Яблоки как неваляшки раскачивались на ветру. И листья убитого дерева шевелились. Под солнцем светилась кора, точно в неё вшиты алмазы. Из земли торчали корни. Лесорубы сидели и курили. Один из них достал яйцо и начал счищать скорлупу. Фрида вспомнила, что ещё недавно она видела куриц, а теперь вот яйцо. Но, конечно, это никак не связано. Просто было ею подмечено. Было ею замечено, что смерти нет.
Фрида обвела ручкой одно объявление. Движение руки и карандаша показалось таким трудным, что лучше бы это сделал кто-то другой. Само объявление о том, что требуется диспетчер в фирму по ремонту, напоминало широкую улыбку, приглашающую войти в огромный рот, где пусто и сыро, потому что там только свалка денег, смятых и влажных, словно они попадали туда изо рта в рот. Красная линия получилась грустной и замкнутой, внутри этого неровного овала нечем дышать.
Её пригласили на собеседование, правда, попросили, чтобы, как только она найдёт это место, бумажку с адресом тут же сжечь. Фрида пообещала так и сделать. Диспетчерская располагалась прямо за главным зданием милиции, она была под его крышей и находилась в подвале. Фрида достала спички и сожгла листок с адресом, выбросила то, что осталось, в мусорную корзину, до краёв наполненную пеплом. Очень похоже на вазу с прахом. А это действо смахивает на ритуал. Фрида нажала кнопку звонка и услышала, как чирикают птички. Птички не простые, птички-роботы. Из двери послышался странный мужской бас, как будто кто-то конспирируется и намеренно меняет голос, чтобы никто его не узнал:
- Хто?
- Здравствуйте, это Фрида, по поводу работы.
Дверь щёлкнула и приоткрылась. Оттуда запахло потом. "Трудяги", - подумала Фрида и вошла в помещение. Стены там были розовые, а потолки жёлтые. Прямо жвачка "Love is[?]". Вот только запах у жвачки приятнее. Не бьёт в нос. В этой небольшой комнате стояли столы в несколько рядов, на каждом было по компьютеру и телефону. Диспетчеры сидели впритык друг к другу и все одновременно говорили. Хаос из исключительно женских голосов. Мужчин там и в помине не было. Вот только администратор.
У всех сотрудниц были большие попы и недовольные, слишком серьёзные лица. Хотелось снять с них эти лица и сложить стопкой на столе у администратора. Кому-то, чтобы отодрать лицо, потребуются нож и щётка. Вероятно, они их (лица) должны сдавать перед уходом, но, судя по всему, никогда не сдают. У администратора не то чтобы глаза - вся кожа была как будто маслом смазана от постоянного смотрения в эти попы, которые по соблазнительности переплюнут любые лица. Для него эти попы были как торты, которых он постоянно хотел, однажды пристрастившись к сладкому.
Администратор посадил Фриду рядом с собой. На допрос.
- У вас есть опыт работы? - Какой у него, оказывается, славный голос.
- Нет. Но в детстве я часто трудилась на огороде. Копала картошку и перебирала луковицы тюльпанов. Ещё я умею сажать дубки.
- Дубки[?] - повторил администратор и что-то записал на бумажке. Фрида потом увидела, что он поставил там крестик.
Один Тортик подошла к администратору и в листе, который лежал на краю стола, поставила подпись. Нагибалась она умело и с умыслом, демонстрируя свои крупные, влажные от пота груди. Они лезли за пределы выреза. Между тем администратор тоже был готов лезть из кожи вон и из своих пределов. Он резко отвернулся, чтобы ненароком что-нибудь не пролить.
На столе стояла большущая кружка чая.
Тортик подошла к холодильнику, достала оттуда апельсин и прямо так, не снимая кожуры, надкусила. Рыжие брызги со свистом вылетели из фрукта и оплевали часть стены.
- Вот видите, какие у нас правила, - обратился он к Фриде. - Если вы захотите в туалет или покурить, поесть, попить[?] вы обязательно должны записываться. Вот, внимательно изучите, тут всё написано. - Он швырнул во Фриду пачку бумаг. Фрида собрала листы с пола и принялась читать.
Вдруг послышался грохот - одна из сотрудниц свалилась со стула. Она повернулась к соседке сзади и ударила ту трубкой по голове.
- Овца! - взревела женщина и невольно топнула ногой.
- Сама овца. Нечего было шатать мой стул. - Женщина достала зеркальце и подкрасила губки.
- Ой, девочки, ничего-то вы не понимаете, - вмешалась ещё одна сотрудница и поправила маленькую иконку с изображением святого. Икона стояла у компьютера и охраняла сотрудницу от всех невзгод. Но что такое? Кто-то сзади ударил её трубкой по голове.
- Овца! - вмиг отреагировала та.
По сюжету эти девицы должны превратиться в собак и лаять все двенадцать месяцев.
- Так, это что такое! - грозно сказал судья. То есть администратор. И сколько могущества было в его воинственных речах! Как он прекрасен, как мудр и велик! Это всё, что он о себе успел подумать. Но и этому рад. Девочки замолчали, конечно: мужчин надо слушаться. Вы только посмотрите: и овцы целы, и волки сыты.
Администратор повернулся к Фриде:
- Вы прочитали?
Девушка кивнула.
- Значит, смотрите, у нас три дня идёт обучение, затем месяц стажировка. В течение этого месяца штрафы за ошибки не будут взиматься, вы получите зарплату в полном объёме. А потом уже начнётся всё самое интересное, если конечно, вы справитесь и устроите нас во всём. - Тут его взгляд скользнул по коленкам Фриды.
Фрида машинально стряхнула с коленок этот мусор.
- Ждём вас завтра к десяти утра, не опаздывайте, - весело сказал мужчина.
Фрида вышла из подвала. Уже стемнело. Она так глотала воздух, словно утопленница, которую еле живую вытащили из воды. Фриду тошнило.
Внутри сидела какая-то пакость. Что-то там застоялось. Впиталось телом. И вот эта смесь внутри - Дыра. И она просится наружу.
Гнев! Ярость! Борьба! - всё было сжато в лепёшку.
Поглядите!
Фриду рвало прямо в вазу с прахом.
Фрида спустилась в подземный переход. Пока она ехала по эскалатору, голос из рупора ненавязчиво, ведь все уже привыкли, подсказывал, как себя вести:
"О лицах в пачкающей одежде, курящих и занимающихся попрошайничеством, сообщайте сотруднику милиции или сразу спускайте с эскалатора..."
В вагоне было полно людей. Они обнимали друг друга, гладили бёдра, плечи. Они истекали, как истекает время. Фрида закрыла глаза и увидела, что всё остановилось. Никто не дышит, больше не существует слов. Всё погребено, мертво. Метро засыпано землёй. Из недр проступают человеческие останки - ноги, руки, головы. Они отливают бледным сиянием. И иногда кажется, вдруг что-то пошевелилось. Но здесь нет ничего живого. Все - трупы!
Следующим утром Фрида снова подошла к чёрной двери. Мусорной корзины поблизости не было. Зато пот уже просачивался сквозь все щели. Придёт час - целый город провоняет потом этих несчастных трудяг.
Фрида успела только переступить порог, её тут же огорошили скандальной новостью:
- Кто-то заблевал мусорку!!!
- Да, знаю. Это я! - сказала Фрида и улыбнулась.
Огорошенные стояли, и их лица были не подготовлены к такому повороту событий, лица не приучены воспринимать подобные вещи всерьёз, нет рычагов, которые бы заставляли улыбаться бескорыстно. Огорошенные испугались-посмеялись, решив, что она пошутила. На том и разошлись по своим местам.
Администратор выхватил у Фриды сумку и закинул её на шкаф, сказал:
- Вообще-то сумки сотрудников мы запираем в шкафу, но он переполнен, поэтому я легко выкрутился из ситуации!
Мужчина погладил себя по плечу и указал Фриде, куда садиться. Она села на свободное место, возле телефона и компьютера.
- Смотри, когда раздаётся звонок, ты снимаешь трубку, разговариваешь, а в это время записываешь номер, который высветился, в тетрадь! - Он интонационно ударил на последнем слове и сделал паузу, во время которой зарделся, как пшеничное зёрнышко, и продолжил: - Затем кладёшь её на место. Снова раздаётся звонок и повторяется то же самое[?] Это не так сложно, как кажется на первый взгляд. Главное - быть прилежным учеником. Во всём слушаться и ни в коем случае не думать! Здесь думать не нужно, сбереги свои мозги на то, чтобы отхватить себе крутого парня, какого-нибудь мачо-срачо!
Тут он так расхохотался, что у него аж слёзы потекли. Вот схохмил, вот молодчина. Ай да администратор!
- Что бы ни спросили, ни в коем случае не отказывайся. Список наших услуг у тебя есть. Я тебе его давал. Куда же он запропастился?[?] - Администратор влез под стол и начал там ёрзать в поисках списка.
- А если у меня спросят, торгуем ли мы травкой? - спросила Фрида, и глаза её уже наливались кровью.
- Скажи, что временно мы эту услугу не предоставляем. Отказывать нельзя. Таковы правила. Мы можем всё! Нашёл, - Мужчина вылез из-под стола и протянул Фриде три запылённых альбомных листа.
Вдруг раздался телефонный звонок. Администратор жадно схватил трубку, как будто у него отберут этот звон, на том конце линии послышался молодой голос:
- Доброе утро, скажите, пожалуйста, а вы торгуете травкой? - Администратор весь скрючился, как будто его посыпали солью и вымазали в лимоне, и ответил: - Малыш, не балуйся, а то придёт мама и съест тебя.
В скверном настроении положил трубку.
- Разве так можно с детьми разговаривать[?] - начала Фрида, но одна Тортик, сидевшая рядом, её остановила, она наклонилась и шепнула ей на ухо:
- У него большие проблемы с мамой! Больная тема.
Вдруг из другого конца помещения послышалось жалобное нытьё:
- О, мой Бог, как же мне плохо. У меня болит сердце, дайте мне корвалол, у меня устали глаза - где же капли, у меня распухли ноги, кого бы мне пнуть, и желудок мой пуст, как бутылка под столом в новогоднюю ночь[?]
Продолжая ныть, сотрудница прыскала себя духами, за что тут же получила трубкой по голове.
Возле Фриды зазвонил телефон, она машинально сняла трубку:
- Алло, служба Три Счастливые Семёрки.
- Здравствуйте, а вы не могли бы почистить яйца для салата? У меня после смерти мужа на яйца аллергия, - прозвучал приятный голос пожилой женщины. Есть такие голоса, а может, есть такие люди, которые что бы ни говорили, получается очень вежливо.
- Эй, админ, мы яйца чистим? - крикнула Фрида, и у мужчины сразу что-то зачесалось, он почесал шею:
- Временно мы это не делаем, позвоните позже.
Звонки не прекращались. У Фриды рука устала брать трубки.
- Скажите, а вы, правда, можете всё? Вы не могли бы надрать уши нашему правительству?
- Добрый день, я бы хотел переписать всё своё имущество: офис, квартиру, дачу - на другого человека. Француженку Патрисию Каас.
- Здравствуйте, девушка, у меня сломалась стиральная машинка[?] Как бы вам это сказать, косточка от лифчика попала в барабан[?]
Между тем сотрудницы не забывали время от времени бить друг друга трубкой по голове. Все женщины сидели с кровяными проплешинами.
Ведь это так весело!
Удар о голову трубки. Удар о голову трубки. Голова раскололась, покатилась по полу, администратор с криком: "Футбол!!!" - спасовал ногой голову на место, она плюхнулась точно в шею.
- Девушка, вы ремонтируете электроплиты? Нам срочно надо, у нас сегодня поминки.
Фрида бежала по переулку. Мир был огромен, а она была крошечной. Крошечка бежала по Вавилону мимо огромных клеток, амбаров, казарм[?]
Она не выдержала и разрыдалась. Так было стыдно! От прохожих почему-то несло алкоголем - люди возвращались с работы. Злющие, замученные, одна отрада - скорее бы нырнуть в экран. И плавать, плавать[?]. - с в о б о д а! С В О Б О Д А! Это ж надо так извратить понятие. Идите все к чёрту!
У Фриды впереди два дня выходных. Она вытерла слёзы и поехала к Боре. До него шёл трамвай. В трамвае Фрида села у окна на холодное кожаное сиденье. Ещё не совсем стемнело, но в небе висела полная луна. Какая редкость!.. Отовсюду шёл холод и ухудшалась видимость - нарастал туман.
Боря и Фрида сидели на кухне. Борькина мать налила чай с малиной и ушла смотреть Олимпиаду. Особенно ей нравится смотреть атлетов. Она бы сама с радостью стала атлетом, если бы не её предназначение - наливать чай с малинкой.
- Борь, я больше не могу! - крикнула Фрида и машинально открыла форточку. - Может у тебя есть ружьё, ты же любишь Хемингуэя?
- Я люблю Хемингуэя, но ружьё я не люблю. Чего тебе не хватает?
- Я хочу кричать! Понимаешь, крича-ааать!
- Так кричи. А я послушаю. - Боря сел на табурет и приготовился слушать. Фриде даже показалось, что его уши немного увеличились. И в этот момент на экране телевизора спортсмен собирался делать сальто, а один из болельщиков его конкурента бросил с трибуны банановую шкурку прямо на мат. Спортсмен поскользнулся и неловко рухнул, так и не побывав наедине с собой в воздухе. Мать Борьки громко расхохоталась. Она продолжала хохотать ещё минуту. Для Фриды это была самая грустная минута на свете.
- Собирайся! - резко сказал Борька и захлопнул форточку.
Он вылил остатки чая в раковину, и как будто к потолку воспарил дух малинки, а потом быстро исчез. Словно ничего и не было. Ничего и не было.
Фрида надела куртку и ботинки. Борька натянул толстый свитер и шапку, он притащил из комнаты одеяло, скрутил его и сунул в рюкзак. Они погасили свет и вышли из квартиры.
Улица была в тумане, как будто облака опустились и теперь стелились по земле. Повсюду небо.
Разбросанные сухие листья цвета охры. Деревья с гибкими чернеющими стволами. Много звёзд.
Борька расстелил одеяло, чтобы погреть землю, по крайней мере так он сказал. Фрида легла, и Борька лёг рядом. Сверху упала шишка прямо Фриде в ладонь. Рука вздрогнула, и всё тоже вздрогнуло. Борька сжал руку Фриды, и между их руками была зажата шишка. И из шишки текли соки, и ещё она искрилась. Шишка выпала и покатилась по одеялу, чтобы не мешать, потому что Боря и Фрида целовались. Становилось жарко, даже верхушки деревьев потрескались от такого пекла. Приходилось сбрасывать с себя одежду и бросать её листьям. Между тем поднимался ветер, он захватывал, заглатывал, глотал и был вездесущ. И в ветре, там, внутри, остались голые сплетённые тела. Ничего не случилось, это только крик.