4.1. Контрреволюционная перестройка

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

4.1. Контрреволюционная перестройка

Период правления Брежнева завершился двумя быстротечными правлениями А. Андропова и К.У.Черненко, не успевшими сколько-нибудь заметно изменить ситуацию.

В апреле 1985 г. Генеральным секретарем был избран сравнительно молодой, энергичный и симпатичный М.С.Горбачев. Страна вступила на путь контрреволюционного переворота. Хотя, конечно, мало кто тогда знал об этом. Но сейчас, когда известен результат и основные герои переворота А.Н. Яковлев и М.С. Горбачев признались в том, куда они повели страну, мы можем смело датировать начало контрреволюции с апрельского Пленума ЦК КПСС в 1985 г.

Автор считает, что, совершая контрреволюционный переворот, Горбачев действовал сознательно. Другая распространенная трактовка состоит в том, что Горбачев – просто недалекий политик и в своей деятельности преследовал две цели – прослыть реформатором и укрепить свою власть. В результате вследствие логики политической борьбы он превратился в предателя, а социализм и страна были разрушены. Примерно в таком ключе подробно описывает Перестройку В. Легостаев в своей книге «Технология измены».

Однако с точки зрения результата неважно, был ли Горбачев предателем уже к апрелю 1985 г., или стал таковым впоследствии, или был просто Хлестаковым на посту Генсека (еще одна точка зрения на Горбачева). Это, наверное, сможет решить только суд, если он состоится. Ниже используется наиболее логичный первый вариант.

События произошли в полном соответствии с опытом Восточноевропейских контрреволюций: к власти пришла контрреволюционная группировка высшей бюрократии. Отличием было то, что это произошло в гораздо большей тайне, чем в Восточной Европе. Переходу к конкретным действиям соответствовал длительный подготовительный период, связанный с подготовкой массовых организаций оппозиции, необходимых скорее не для проведения (бюрократическая революция проводится по указаниям сверху), а для блокирования возможного сопротивления контрреволюционным преобразованиям.

Процесс преобразований был превосходно отрежиссирован. По-видимому, консультирующая роль спецслужб Запада в планировании операции была исключительно велика: ведь заговорщики не могли открыто пользоваться партийными идеологическими организациями, по крайней мере, на первых порах. А весь процесс поражает своей цельностью: в нем нет ни одного неверного шага – все выверено.

Для минимизации сопротивления партийного и государственного аппарата, настроенного на охрану социализма, вся операция проводилась максимально скрытно. До самой последней стадии она выдавалась за реформы «по совершенствованию социализма». Основным инструментом для разрушения партии и государства был принят метод бездействия (что по Уголовному кодексу того времени также является преступлением) высшего руководителя КПСС (а в конце Перестройки и государства), когда необходимые для ликвидации негативных процессов меры не принимались. В других случаях, наоборот, принимались вредные меры. Причем инициатором действий, приведших к негативным последствиям должен быть кто-то другой, а не Горбачев. Для этого давался ход всяким вредным инициативам, которые всегда, естественно, возникают, но роль нормального руководства состоит в том, чтобы их отвергнуть.

Для отвлечения внимания в конце Перестройки был разыгран конфликт между инициатором контрреволюции – горбачевским руководством и возникшими массовыми контрреволюционными движениями, которые впоследствии получили название «демократических». Причем инициатором реформ считались «демократы», а горбачевское руководство выступало их противником! Подобной маскировке содействовал тот факт, что КПСС в целом действительно сопротивлялась контрреволюционным преобразованиям. Сопротивлялась естественно, как организация, нацеленная на защиту социализма. Горбачев же был главой КПСС, поэтому ему легко было «шить» образ консерватора.

Рассмотрим вкратце этапы контрреволюции.

Первый этап носил названия «ускорения» социально-экономического развития. Однако на деле какой-либо ясной концепции ускорения представлено не было. Этап был заполнен рядом преобразований, демонстрирующих внешне скорее стремление руководства «что-то сделать», чем целенаправленную политику. Это, например, кампания по борьбе с нетрудовыми доходами, породившая очередную борьбу с частными огородами и ухудшившая в итоге материальное положение трудящихся. Негативный в итоге эффект дала и кампания борьбы с пьянством, приведшая к резкому усилению самогоноварения, породившая дефицит сахара и отдавшая мафии примерно 30 млрд. руб. годового дохода. Инициатором кампании по борьбе с пьянством считается Е.К. Лигачев.

Тогда неудачи этих реформ казались просто следствием неумения руководства. Однако теперь, когда вся картина налицо, они прекрасно вписываются в единую схему разрушения социализма. Кампания по борьбе с нетрудовыми доходами в очередной раз показала отвратительное «мурло» Административной системы, снизило сопротивляемость общества последующему внедрению «рынка». Борьба с пьянством ослабила экономику и также облегчила восприятие «рыночных реформ», сделала все более нарастающий дефицит товаров ширпотреба неизбежным «признаком социализма». Т. е. первые две лопаты из могилы для социализма были выкопаны.

Первые два года «эры» Горбачева в целом привели даже к некоторому оживлению в экономике. Увеличились темпы ее роста. Тем не менее, множество проблем ждало решений.

Качественный перелом произошел в 1987 г. В. Легостаев считает, что в этом году Горбачев почувствовал возрастающее к себе недоверие в ЦК и начал борьбу за власть, за которую он, по мнениям многих, был готов отдать любую цену. Однако и действия сознательного предателя выглядели бы так же.

В 1987 г. был сформирован первый вариант политики, получивший название «Перестройка». Этот вариант был изложен в книге Горбачева «Перестройка и новое мышление». Основными идеями перестройки являлись в соответствии с этой книгой демократизация жизни общества и экономическая реформа. Причем декларировалась социалистическая демократизация: «Суть перестройки именно в том и состоит, что она соединяет, социализм и демократию, теоретически и практически полностью восстанавливает ленинскую концепцию социалистического строительства.» [18, 31]. На сомнения одних и надежды других, что демократизация приведет к реставрации капитализма Горбачев отвечает: «Тем, кто надеется, что мы свернем с социалистического пути, предстоит горько разочароваться. Вся наша программа перестройки как в целом, так и в ее отдельных компонентах полностью базируется на принципе: больше социализма, больше демократии.

Больше социализма – значит, больше динамизма и творчества, организованности, законности и порядка, научности и инициативы в хозяйствовании, эффективности в управлении, лучше и обеспеченнее жизнь людей.

Больше социализма – значит, больше демократизма, гласности, коллективизма в общежитии, больше культуры, человечности в производственных, общественных и личных отношениях между людьми, больше достоинства и самоуважения личности…» [18, 32].

Одним из реальных и наиболее быстрых проявлений демократизации стала гласность, т. е. возможность открыто излагать в средствах массовой информации различные (иногда ранее запрещенные) взгляды по самым разнообразным вопросам развития общества. Отвечая «тем, кто не привык, не умеет, да и не хочет жить и работать в условиях гласности и развития критики», Горбачев пишет в своей книге: «Спор о том, не слишком ли много критики, нужна ли столь широкая гласность, не приведет ли демократизация к нежелательным явлениям, мы не рассматриваем, как нечто негативное. В нем по-своему присутствует забота о стабильности нашего общества. Можно ведь и заболтать демократию, заболтать гласностъ, извратить их. Но есть люди, которые вроде бы ратуют за новое, а как доходит до дела, то обставляют развитие демократии, критики, раз-ного рода условиями, оговорками. Будет ли ЦК КПСС продолжать линию на гласность через печать, средства массовой информации, при активном участии самих граждан – такого вопроса больше нет. Гласность нам нужна как воздух.

Хочу еще раз подчеркнуть, курс на расширение гласности, развитие критики и самокритики – не игра в демократию, а принципиальная позиция партии.» [18, 75].

Важную роль в демократизации должны были сыграть Советы. Была поставлена задача вернуть Советам роль органов народовластия, освободить их от опеки партийных органов.

Вторым «рычагом» перестройки должна была стать хозяйственная реформа: «Концепция экономической реформы, разработанная нами и внесенная на июньский Пленум, носит, я бы сказал, всеобъемлющий и комплексный характер, не оставляет без глубоких, кардинальных перемен ни одну сторону вопроса. Это и перевод предприятий на полный хозрасчет. Это и радикальная перестройка центализованного руководства экономикой. Это и коренное изменение планирования, реформа ценообразования, финансово-кредитный механизм, перестройка внешнеэкономических связей. Это и создание новых организационных структур управления. Это и всемерное развитие демократических основ управления, широкое внедрение самоуправленческих начал.» [18,81].

Положения реформы были реализованы в Законе о предприятии, который был введен в действие с 1 января 1988 г. Закон действительно предусматривал увеличение прав предприятий и уменьшение числа показателей. Предприятие контролировалось по: выполнению госзаказа, прибыли, производительности труда, обобщающим показателям НТП и социальной сферы. Важнейшим критерием стало выполнение договорных обязательств. Предприятие получило возможность переводить расходы из одной статьи в другую. Однако в целом централизованная система управления сохранилась. Как и в отношении демократизации Горбачев в своей книге подчеркивает, что реформа завершает «построение современной модели экономики социализма, отвечающей данному этапу развития страны…» [15, 85] и решительно отвергает предложения пойти по капиталистическому пути развития:»… на страницах печати были и предложения, выходящие за пределы нашей системы, в частности высказывалось мнение, что вообще надо бы отказаться от плановой экономики, санкционировать безработицу. Но мы не можем допустить этого, так как собираемся социализм укреплять, а не заменять его другим строем. То, что подбрасывается нам с Запада, из другой экономики, для нас неприемлемо. Мы уверены, что социализм, если по настоящему привести в действие его потенциал, соблюдать его основные принципы, включить в полном объеме интересы человека, использовать преимущества плановой экономики, способен на гораздо большее, чем капитализм.» [18, 84].

Такова концепция перестройки, представленная высказываниями ее знаменосца (но едва ли автора), М.С.Горбачева. Подробные цитаты из труда Горбачева даны, чтобы стала ясна его иезуитская хитрость. Много красивых, но бессодержательных фраз, много слов в защиту социализма. И среди этого словоблудия спрятаны положения, наносящие смертельный удар по социализму. Главный удар наносится по руководящей силе социалистического общества, КПСС. Наносится с помощью идеи об укреплении Советов, которые якобы нужно освободить от опеки партийных органов, чтобы установить народовластие. Т. е. провозглашается в качестве истины буржуазный миф о возможности полной демократии при современном состоянии общества. Выше в разделе 1.3 было показано, что «игра в буржуазную демократию всерьез» в социалистической стране равносильна мирному свершению контрреволюции. На это и был расчет авторов Перестройки. Поэтому демократизация была и объявлена основным ее инструментом.

Демократизация привела к активизации всех политических сил, существовавших в нашем обществе в полузадушенном, полуконспирированном и полностью конспирированном состоянии. К первым следует отнести движение диссидентов, открыто выступавших против неосталинистской «системы» (А.Д. Сахаров, Р. Медведев….) и поддерживающих их представителей интеллигенции, ко вторым – сторонников антисоветских организаций типа НТС, к третьим – бандеровцев в Западной Украине. Диссиденты первыми стали создавать так называемые неформальные организации под названиями «народных фронтов» и «обществ в защиту перестройки». За ними, убедившись, что власти всерьез «играют в демократию», стали выходить на арену и другие силы, создавая свои организации и вливаясь в уже созданные. В эти организации стали входить и просто недовольные люди, организации стали приобретать массовый характер там, где был повод для массового недовольства. Таким поводом во многих республиках стали межнациональные противоречия.

Когда говорили, что межнациональный вопрос в СССР был в основном решен, то в этом не было особой неправды. Он был решен в том плане, что не было в больших масштабах ущемления прав одних национальностей по сравнению с другими. Это не значит, что не было понимания совершенных ранее несправедливостей по отношению к тому или другому народу. Но эти несправедливости воспринимались уже как данные, «от бога», поскольку изменить силой их не позволяла власть. И поэтому народы жили рядом и вперемежку в мире, хотя, разумеется, отдельная недоброжелательность и стычки были, но они не разрастались. Собственно другого пути решения национального вопроса, как соглашения забыть прежние обиды, нет. Разница лишь в том, что соглашение может выполняться либо под угрозой кары за его нарушения, либо вследствие высокой культуры, понимания, что эти конфликты принадлежат истории, что попытка перерешать эти конфликты недостойна современного человека. Во втором случае разрешение конфликта прочно (пока не появятся силы, желающие в своих интересах растравить старые раны), а в первом оно прочно только тогда, пока существует власть.

Вседозволенность гласности разбередила старые раны и позволила спекулирующим на них движениям объединить людей. Естественно, что всяких несправедливостей по отношению к нациям можно найти в такой стране, как СССР, сколько угодно. И они были найдены для всех, без исключения, народов.

Наиболее близкими к поверхности оказались самые свежие обиды, нанесенные прибалтийским народам после их присоединения к СССР в 1940 г. Хотя и нельзя сказать, что само присоединение произошло совсем против воли народов, как то утверждают националисты этих республик, но последовавшие за присоединением репрессии в духе 1937 г. нанесли заметную душевную травму прибалтийским народам и позволили утвердиться среди части коренного населения мнению, что это присоединение было оккупацией. Эти настроения усилились недовольством массовым переселением в Прибалтику значительного количества русскоязычного населения для работы на вновь построенных предприятиях.

Используя эти настроения, прибалтийские народные фронты в защиту перестройки превратились по существу в мощные массовые политические партии. Характер образовавших их сил, эксплуатация обид, связанных с установлением социализма, недовольство неэффективной экономикой – все это предопределило антисоциалистическую направленность Прибалтийских движений.

Активность прибалтийских националистов опиралась на их уверенность в том, что руководство КПСС поддерживает их. В. Легостаев пишет, что события в Прибалтике стали развиваться стремительно после визита туда в августе 1988 г. А.Н.Яковлева. О заслугах Яковлева так высказалась К. Прунскене: «Очень многое делал для нас Яковлев. Он заверил нас, что высшие руководители в Москве понимают нас» [19, 147]. А В. Лансбергис в интервью газете «Дейли мэйл» 7 апреля 1990 г. сказал: «Запад должен понимать, что Горбачев сам позволил сложиться нашей ситуации. Он в течение двух лет наблюдал за ростом нашего движения за независимость. Он мог бы остановить его в любой момент. Может быть, он этого хотел или хочет сейчас. Но он его не остановил.» [19, 149]

На прошедших в 1989 – 1990 г.г. выборах прибалтийские движения победили КПСС и пришли к власти в полном соответствии с механизмом действия избирательного маятника буржуазной демократии в социалистической стране, описанном в 1.3. После принятия деклараций о независимости победители начали законодательно преследовать КПСС, хотя на этапе своего становления они пользовались значительной поддержкой республиканских КП, им были предоставлены партийные средства массовой информации. Вероятно, партийные функционеры, ориентируясь на указание Генсека, боялись показаться людьми, «которые вроде быратуют за новое, а как доходит до дела, то обставляют развитие демократии, критики, гласности разного рода условиями, оговорками.» [18, 75]. Это указание они справедливо воспринималось как разрешение новым силам пропагандировать через партийную печать всего, что новым силам заблагорассудится.

В дальнейшем, практически, во всех республиках возникли националистические движения на использовании старого противоречия между русским центром дореволюционной России и ее национальными окраинами. Там, где это противоречие было слабо, в дополнение к нему использовались противоречия с соседями (конфликт между Арменией и Азербайджаном из-за Карабаха), со своими автономиями (раздувание антиосетинских и антиабхазских настроений в Грузии).

В результате последовательного развития событий к 1991 году к власти в шести республиках (Армения, Азербайджан, Молдавия, Литва, Латвия, Эстония) к власти пришли националистические силы, провозгласившие отказ от строительства социализма и намерения выйти из СССР, а три прибалтийских республики объявили о своей независимости.

Национальные обиды оказались и у народов крупнейшей республики, РСФСР. Правда, обидчиками здесь оказались не другие народы, вернее, в основном не они, а Союзное правительство, пресловутый «Центр». Основная обида заключалась в том, что распределяемая республике доля национального дохода уже длительное время была меньше, чем полагалось России по численности ее населения. В основном же движения, возникшие в России, действовали под лозунгами борьбы за более эффективную экономику, против гнета «партократии КПСС». Большинство этих движений, как и в других республиках, приобретало антисоциалистическую ориентацию.

Итоги первого этапа перестройки в экономической области также оказались плачевными. Основным ее дефектом оказалась возможность необеспеченного продукцией роста зарплаты за счет предоставленного предприятиям права переводить деньги из одной статьи расходов в другую. В результате в фонд потребления стали всеми правдами и неправдами переводиться средства из других статей. Т. е. безналичные деньги, необеспеченные товарной массой, превращались в наличные. В качестве инструмента такого перевода широко использовались кооперативы, где заработок не был ни чем регламентирован. По оценкам экономистов, превышение денежной массы над стоимостью товаров достигло 30 %. При неизменных ценах товары стали исчезать из продажи, особенно после объявленного на 1 июля 1990 года повышения цен. Опустению прилавков способствовал и нарастающий поток спекулянтов-челноков, скупавших дешевые советские товары для продажи за границей.

Положение стало усугубляться и тем, что вследствие национальных конфликтов, начавшегося экономического противостояния между стремящимися к самостоятельности республиками и союзным центром, экологического движения, забастовок стали останавливаться и закрываться отдельные предприятия, что привело сначала к замедлению темпов роста, а затем и к абсолютному падению производства.

В целом, новая реформа усугубила дефект косыгинских реформ, усилила разрушительный характер встроенных в план рыночных рычагов. По-видимому, это было сделано сознательно.

Хотя перестройка являлась непрерывным процессом, тем не менее, в нем можно выделить качественный перелом. Этот перелом произошел после изъятия из 6-ой статьи Конституции СССР положения о руководящей роли КПСС или, как тогда было принято говорить на перестроечном «новоязе» – отказа КПСС от монополии на власть. Впервые это было объявлено в программном документе к XXVIII съезду КПСС «К гуманному и демократическому социализму» в феврале 1990 года и принято вскоре на III Съезде Народных депутатов СССР еще до обсуждения программного документа на съезде партии.

Ликвидации руководящей роли КПСС предшедствовала длительная кампания со стороны оппозиционных КПСС движений, возглавляемых Межрегиональной Депутатской группой, за отмену 6-ой статьи. И хотя руководящая роль КПСС до этого олицетворяла одно из фундаментальных положений марксистско-ленинской теории социализма, согласно которой (смотри раздел 1) государством переходного периода является диктатура пролетариата, реализуемая через руководящую роль коммунистической партии, фактически никакого серьезного противодействия бешеным нападкам оппозиции оказано не было. А после выхода Программного документа к съезду стало ясно, что сопротивление не оказывалось потому, что этот тезис оппозиции уже был принят руководством КПСС ранее, но были сомнения в реакции нижестоящих организаций партии на такое явное отступление от марксизма. Но кампания, организованная оппозицией, показала, что все нормально, и данное отступление от марксизма будет «проглочено» партией без риска для руководства КПСС потерять свои посты. Что впоследствии блестяще подтвердилось на XXVIII съезде КПСС.

Таким образом, цель, поставленная между строк в труде Горбачева, была достигнута: руководящая сила социалистического общества была ликвидирована. Путь для завершения контрреволюции был открыт. III Съезд Народных депутатов закрепил ликвидацию результатов Октябрьской революции, которая передала власть в руки трудящихся. Закрепил потому, что фактическая отмена руководящей роли КПСС уже произошла ранее, после

провозглашения бесклассовой демократизации в 1987 году и возникновения крупных антисоциалистических движений, фактически, политических партий, которые одержали победу на выборах в Верховные Советы четырех республик (Литвы, Латвии, Эстонии и Молдавии) в январе – марте 1990 года. А в мае 1990 года один из лидеров МДГ Б.Н.Ельцин стал Председателем Верховного Совета РСФСР. Т. е. отсутствие механизма стабилизации общественного строя и избирательный маятник (работающий, естественно, против КПСС, на которой висела масса грехов) сделали свое дело: ползучая контрреволюция набирала обороты.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.