Бурбулис: Ришелье «на час»
Бурбулис: Ришелье «на час»
Геннадий Бурбулис родился в 1945 году в г. Первоуральске (Свердловская область). Закончил философский факультет УрГУ (ныне УрФУ), где впоследствии в течение 10 лет преподавал диалектический материализм. В начале перестройки организовал неформальный дискуссионный клуб «Народная трибуна». В 1989 году избран народным депутатом СССР. Считался «серым кардиналом» при Б. Н. Ельцине. Был секретарём Государственного совета при президенте РФ, первым заместителем председателя правительства РСФСР, одним из главных действующих лиц при подготовке Беловежского соглашения, поддержал реформы Е. Гайдара.
Бурбулис был, в первую очередь, педагогом и исследователем. И хотя некоторые злые языки утверждают, что преподавал он только научный коммунизм, – это происки врагов и многочисленных завистников. Так или иначе, в его пропылившийся мир теоретической коммунистической лженауки ворвалась жизнь: стартовала перестройка, и Россия стала напоминать кипучий котёл.
В Екатеринбурге начались брожения и появились первые «перестройщики», которым тогда ещё не присвоили гордое, но нелепое обозначение «прорабов перестройки».
Разумеется, наша городская прогрессивная общественность «за границами» не жила, а потому знала о демократии только по художественным произведениям, то есть понаслышке. На тот момент ещё не было методичек и учебников по политологии, но уже появлялись люди, которые инстинктивно понимали: что-то у нас в стране идёт не так. Мишеней для критики у них было несколько, в первую очередь, сам социалистический способ производства, из-за которого Россия оказалась на грани голода.
Неэффективность советского «домостроя» была налицо. В селе, куда «вбухивались» огромные деньги, царила разруха, там не осталось ни крепких мужиков, ни головастых хозяев. Одни лишь спивающиеся и деградирующие люди, которые сидели «на игле» госдотаций. Промышленность производила только нечто неуклюжее и непотребное, а иные лекарства «косили» людей пуще, чем болезни.
Зато в воздухе всё ещё витал непотопляемый и поныне миф о нашей непобедимой «оборонке». И это был именно миф, потому что, хотя в эту славную отрасль вкладывались колоссальные средства, результаты её функционирования были строго засекречены.
Да, все, кому не лень, беспощадно критиковали и критикуют отечественный автопром, потому что огромное количество людей на практике сталкиваются с невысоким качеством работы наших автомобилей, когда те, к примеру, подводят их на дорогах или не достаточно удобны в использовании. Однако даже наши «авто» порой сконструированы лучше, чем танки, – это я могу оценить как капитан, зам. командира танковой роты по технической части, пусть даже и подготовленный на военной кафедре гражданского вуза.
Примечательно, что огромное количество демократов «первой волны» (едва не оговорился «первой войны») вышли именно с оборонных заводов – и это кое-что говорит об их характере и закалке. Как говорится, «гвозди бы делать из этих людей». Кузницей подобных кадров в нашем городе был НПО «Машиностроительный завод им. М. И. Калинина» (ЗИК), директор которого, Александр Тизяков, даже вошёл в московский состав ГКЧП. Кстати, «во время оно» никто толком и не знал, что именно производило такое загадочное предприятие, как ЗИК, от которого сегодня почти ничего не осталось.
Зато все отлично знали, что любой строгий план, спущенный «сверху», можно скорректировать, если, к примеру, отвезти в Москву портативную стиральную машину «Малютка», произведённую в нашем городе на заводе-гиганте «Уралмаш», – не в качестве взятки, конечно, ибо в СССР взяток, само собой, не было, а исключительно как презент.
Стирала «Малютка» плохо, зато транспортировать её в самолёте было удобно. Как и дарить. Вообще в те славные времена каждое предприятие имело свой беспроигрышный набор для подкупа. Так, на упомянутом ЗИКе выпускали набор «Уральская рябинушка» – это было такое зеркало в металлической оправе и табуретка с ножками а-ля барокко, которые шли «на ура», потому что компактно помещались в крохотных прихожих маломерных советских квартир.
Второе, что раздражало людей в ту пору, – они устали от лицемерия, от того, что инициативы «спускались» сверху, а все руководители назначались. Это было тем «шилом, которое в мешке не утаишь». Граждан раздражала и так называемая 6-я статья советской Конституции, где говорилось о руководящей и направляющей роли коммунистической партии, поэтому все разговоры о демократизации и многопартийности возникли не на пустом месте.
И вот во время этих бурных дискуссий на местной политической авансцене и возник харизматичный лектор Бурбулис, человек, который был эффективным модератором и умел манипулировать если не массами, то хотя бы аудиторией.
Я хорошо помню ту эпоху. Помню взлохмаченных людей, которые вечно были чем-то возмущены и несли откровенную чушь, потому как у них не было достоверных источников информации, так что они впадали в дикие заблуждения. В результате в одном и том же зале собирались вместе и по очереди и коммунисты, и сионисты, и члены общества «Память», которые, к слову, были убеждены, что во всем виноваты именно сионисты. Бурбулис же пытался вместить их в крайне широкие рамки «Дискуссионной трибуны», которую сам же создал и возглавил.
С этой-то трибуны в 1989 году Бурбулис и шагнул в Верховный Совет СССР, что ему по статусу вроде бы не полагалось. Так он «заслужил» репутацию выскочки. Но зато тогда, действительно, существовали реальные выборы. Если и недемократические, то всё-таки организованные по новым правилам, которые Бурбулис грамотно задействовал. В результате, в отличие от бюрократов и демагогов, Бурбулис «выжал» из «Дискуссионной трибуны» максимум.
Новый Верховный Совет СССР был переполнен ни политически, ни психологически не определившимися, метущимися «совгражданами» не меньше, чем наш промышленный мегаполис. И со всеми ними нужно было как-то работать и искать общий язык.
При этом советская власть полностью разрушила горизонтальные коммуникации между людьми, сведя их преимущественно к простейшему механизму «блата». Это было неизбежно: разовые трансакции типа покупки дефицитных товаров требовали от людей значительных, если не сказать героических усилий и больших связей. Но это касается экономики. В советской же политике, если можно так назвать сферу властных отношений в тоталитарном СССР, вертикальные связи всегда доминировали над горизонтальными. Ситуация усугублялась распространённой практикой доносительства.
И вот этот «бульон» из советских граждан необходимо было превратить хотя бы в подобие парламента, объединённого некими общими корпоративными интересами, причём при полном отсутствии административного, в том числе, финансового ресурса для подкупа. Так что Геннадий Бурбулис пришёл в Верховный Совет отнюдь не так, как придёт спустя 10 лет в Госдуму России Вячеслав Сурков, чья позиция подкреплялась пачками денег и полномочиями высшей президентской власти. В арсенале Бурбулиса были только хорошо подвешенный язык и опыт «Дискуссионной трибуны» за плечами. Впрочем, оказалось, что этого достаточно. Ведь у остальных парламентариев наличествовали только смутное желание перемен и полное непонимание того, как их добиться.
И вот в этой нервной и постоянно меняющейся обстановке опытный и уравновешенный модератор Бурбулис оказался совершенно незаменим и довольно быстро занял место «серого кардинала» при Ельцине. Поскольку Ельцин был бонзой и «царём горы», то от бурлящей непонятной массы несколько дистанцировался – это был его старый излюбленный партийный прием. Ельцин прекрасно понимал, что должен быть над схваткой и не вмешиваться в конфликты, но при этом как бы держать всё под контролем. И вот для этого-то негласного контроля идеально подходил Бурбулис. К слову, у нас в областном правительстве потом была такая же спайка Россель – Воробьёв, где Воробьёв исполнял роль Бурбулиса.
Хитроумный Бурбулис проявлял «высший пилотаж» в политике, умело манипулируя гайдарами и другими, менее изощрёнными в интригах людьми. Впрочем, как показала практика, Бурбулис был необходим Ельцину в основном на этапе возвышения. После прихода Ельцина к власти он был отдан «на съедение» советским аппаратчикам и Верховному Совету России. Парадоксально, но факт: Верховный Совет вытолкнул из президентского окружения единственного человека, который мог бы не допустить расстрела этого же парламента танками.
Уже после президентской опалы Бурбулис создал «клуб львов» в родном Первоуральске, впервые на моей памяти использовав политтехнологию по мобилизации элит. Отчасти поэтому в 1995 году он благополучно избрался в Госдуму именно от этого округа. Понял, что там ему делать нечего, и некоторое время, по договорённости с губернатором Прусаком, представлял в Совфеде Псковскую область. Однако, в конце концов, этих обоих достойных деятелей выгнали: сначала Бурбулиса, а потом и самого Прусака.
Мы несколько раз встречались с Бурбулисом в его кабинете на всё той же пресловутой Старой площади – ещё до того, как он «спустился» (или, точнее, был спущен) с Олимпа. В кулуарной обстановке он доверительно рассказывал посетителям, что сидит, ни больше ни меньше, в кабинете бывшего генсека КПСС. Так Бурбулис ненавязчиво обозначал свою влиятельность и значимость. Потом мы беседовали в Совфеде и в Госдуме – могу сказать откровенно, что это один из тех немногих политиков, с которыми у меня не было конфликтов.
Именно стратегическое мышление, умение модерировать и бесконечное терпение вновь и вновь помогали мудрому лису Бурбулису, который всё время тонко намекал, что вот-вот что-то изменится, что он не списан со счетов и в игре. Из этих намёков было сложно сделать какой-либо определённый вывод, но именно их туманность и впечатляла окружающих. Да, Бурбулис определённо мог бы стать российским Ришелье.
Что же произошло между ним и Ельциным? Кто из них переступил незримую «тонкую красную линию»? Может ли быть, что, получив всю полноту власти, Ельцин решил, что впредь будет только диктовать и навязывать свою волю, для чего нужны люди проще и управляемее Бурбулиса?
Впрочем, скорее всего, дело обстояло следующим образом: депутатский тандем Ельцин – Бурбулис блестяще «сработал» и, можно сказать, принёс дивиденды в Верховном Совете СССР, позволив Ельцину через год стать спикером Верховного Совета РСФСР. А для российского парламента Бурбулис уже не был одним из «своих». После двух месяцев работы на загадочной должности «представителя спикера в парламенте» (!) Бурбулис возглавил успешный штаб по выборам Ельцина президентом России. Так что сама стремительность карьеры Ельцина в тот период помешала Бурбулису выстроить конструктивные отношения с лидерами Верховного Совета России – как, впрочем, не позволила сделать это и самому Ельцину.
Думаю, именно поэтому Верховный Совет, избравший Ельцина своим председателем, так легко оказался в оппозиции по отношению к нему. И поэтому-то первой «кровавой жертвой», которую парламент потребовал от президента, оказался вовсе не креативный сумасброд Гайдар, а «правильный» Бурбулис.
Так или иначе, но Ельцин и Бурбулис расстались, и это ударило по обоим. Бурбулис едва смог удержаться «на краю» и никогда больше не вернулся в эпицентр большой политики, а в окружение Ельцина никогда больше не попадали люди, способные не командовать или подчиняться, а именно договариваться.
Есть ли у Бурбулиса политическое будущее? В этом году ему исполнилось 70. Уже 70 – или только 70? После сверкнувшей метеором карьеры Бурбулис так и не был востребован. И это трагедия. Как минимум драма. И для Бурбулиса, и для России.
Но вернёмся к Ельцину. Всего лишь за два года он превратился из депутата-«заднескамеечника» парламента СССР в его председателя, а затем и во всенародно избранного президента РСФСР. При этом влияния у свежеиспечённого президента было тогда гораздо меньше, чем у первого секретаря Московской организации тогда ещё всесильной Компартии. И тут ему помог… счастливый случай под названием путч.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.