Раздел 6 Демографы шутят

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Раздел 6

Демографы шутят

Что мы знаем о лисе? Ничего. И то не все.

Борис Заходер

Бедный приростик

Святочный рассказ[348]

Минздравсоцразвития России и Росстат знают, что:

«в августе нынешнего года в России впервые за 15 лет был зафиксирован естественный прирост населения – одна тысяча человек. Впервые за это время число родившихся превысило число ушедших из жизни».

И ТАР-ТАСС, 26 ноября 2009 г.

Демоскоп знает больше и повествует об этом в своем святочном рассказе.

Вечер был, сверкали звезды, на дворе мороз трещал, шел по улице малютка – посинел и весь дрожал. Малютку звали Приростик, фамилия у него была Естественный.

Несмотря на дрожь и посинение, Приростик бодро шагал по проспекту Больших Ожиданий и внутри дрожавшего тела, в глубине души, даже рад был холоду. Потому что холод, как ему казалось, повышал его шансы не растаять, а именно этого он боялся больше всего на свете.

На проспекте Больших Ожиданий царило предпраздничное оживление, огромные витрины, полные рождественских подарков, были ярко освещены, толпы олигархов заполняли торговые залы роскошных магазинов и плотоядно думали о Куршавеле, но малютке было не до олигархов.

Ее привычно мучила одна и та же мысль: почему она (в смысле он, Приростик), в отличие от всех других малюток такого же возраста, совершенно не растет, несмотря даже на такое прекрасное имя.

Приростик родился в августе, с тех пор миновал не один месяц, могли бы уже быть какие-нибудь положительные сдвиги, а их не было. Что бы это значило? Уж не депутаты ли его зачали Рождественским постом? По времени, вроде, получается: декабрь, январь, февраль, март, апрель, май, июнь, июль, август. Если даже немножко не дотягивает до девяти месяцев, так ведь он и родился недоношенным. Ох-ох-о, грехи наши тяжкие! Правда, у них там, в Думе, есть постное меню, это всем известно, но, может, они на чем другом оскоромились? Ведь на постной пище далеко не уедешь, как говорится, от любови бедной ребенок будет бледный…

Посиневший Приростик пересек площадь Минздравсоцразвития, расширившуюся и похорошевшую после сноса несколько лет назад бывших Минздрава и Минтруда, но когда снова вышел на продолжение проспекта Больших Ожиданий, невольно замедлил шаг. Не любил он этого места. Не то чтобы проспект здесь был менее роскошным или толпы олигархов – более редкими. Но, по недосмотру муниципальной власти, неподалеку от площади зачем-то ответвлялся от прекрасного проспекта совершенно невзрачный тупичок Горьких Разочарований, в котором, помимо всего прочего, жили Злобные Демографы, давние враги Приростика.

Именно Злобные Демографы, не успел он еще появиться на свет, раструбили повсюду, хоть их никто и не спрашивал, что он – не жилец и к Новому году полностью растает. Конечно, им никто не поверил, дежурная фея, очень порядочная женщина, посмотрев на новорожденного Приростика через увеличительное стекло, уверенно предрекла ему большое будущее. А все равно боязнь растаять осталась у малютки и портила жизнь. Потому и не любил Приростик проходить мимо того тупичка, из него прямо-таки исходила враждебность.

Неприятное предчувствие и теперь не обмануло его. Не успел еще Приростик дойти до угла враждебного тупика, как из него вынырнула и пошла ему прямо навстречу странная пара – разряженные в пух и прах Кащей Бессмертный и Убыль Естественная.

Неприятность была двойная. Даже если бы пошлая, наглая и самодовольная Убыль была одна, это не порадовало бы Приростика. Злые языки поговаривали, что она – его родственница, но что хорошего иметь в родственницах такую стерву? Он, когда мог, отнекивался:

– Так, седьмая вода на киселе. Скорее всего, даже не родственница, а случайная однофамилица.

Одним словом, с нею все было ясно. При встрече он отводил глаза, чтобы не здороваться и вообще чувствовал себя крайне неловко. Она же, осознавая свое арифметическое превосходство, и вовсе делала вид, что не замечает Приростика, а может, и вправду не замечала ввиду его малости, что было еще унизительней.

Но Кащей-то, Кащей каков?!

Минздравсоцразвития, с которым у Приростика были дружеские, доверительные отношения, скреплявшиеся к тому же общей ненавистью к противной Убыли, упорно боролось с неприлично высокой смертностью вверенного ему населения и в этом смысле возлагало большие надежды на Кащея Бессмертного. Обсуждался даже вопрос об увеличении популяции таких Кащеев, что как раз и способствовало бы улучшению столь важных для Минздравсоцразвития показателей продолжительности жизни.

И вот теперь он идет под ручку с этой заразой, и в их отношениях чувствуется такой интим, что того и глядишь вступят в гражданский брак. А если не в гражданский, а… Не знаем, как это теперь надо называть? В церковный, что ли? Ну, когда регистрируют новое гражданское состояние и меняют фамилию? И станет она Убыль Бессмертная? Оно нам надо?

Приростик почувствовал, что его бросило в жар, а ему это было противопоказано. А тут еще и мороз неожиданно упал, и началось всеобщее потепление.

Приростик, даром что августовский, зная о своей врожденной (или накарканной Злобными Демографами?) склонности к таянию, возлагал большие надежды на зимние морозы, рассчитывая, что они помогут ему, не растаяв, пережить сложный постнеонатальный период, а потом легче будет. Он с нетерпением ждал Копенгагена[349], который должен был положить конец вредному для его здоровья всеобщему потеплению. Он верил в Копенгаген и не верил Злобным Демографам, потому что Злобные Демографы – не Копенгаген. И он, конечно, был огорчен, когда узнал, что и в Копенгагене что-то не заладилось.

Все складывалось очень плохо, у Приростика стала подниматься температура – первый признак таяния. Ему стало душно, и он решил повернуть назад и двигаться в сторону площади Минздравсоцразвития, где всегда дули ровные обнадеживающие ветры. Идти было все труднее, он стал оглядываться по сторонам в тщетной надежде обнаружить какую-нибудь добрую старушку, которая тоже шла той дорогой и могла бы ему чем-нибудь помочь. Но вместо этого он снова увидел мерзкую Убыль Естественную, интимно опиравшуюся на руку Кащея Бессмертного, и ясно понял, что ему уже не дожить до своего Куршавеля. До полного истаяния Приростика оставались считанные секунды. «Как тепло!» – промолвил он. Запер глазки… улыбнулся… И заснул… спокойный сон!

Бог и птичку в поле кормит, и кропит росой цветок, бесприютного сиротку также не оставит Бог!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.