В пропаганде нынче и классика нуждается

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

В пропаганде нынче и классика нуждается

На вопросы "ЛГ" отвечает руководитель Бюро пропаганды художественной литературы СП России Алла Панкова

- Вокруг Бюро пропаганды литературы, отмечающего 25-летие, всегда концентрировалась так называемая трудовая интеллигенция – учёные, врачи, учителя, инженеры, но не литературная элита, для которой оно и по сей день остаётся «неформатом». Почему так, Алла Васильевна?

– Когда начался новый великий раскол, именно раскол общества, а не просто смена общественно-политической формации, наш литературный мир оказался настолько полярным, что люди – и писатели, и читатели – уже не могли уживаться друг с другом и тем более любить тех, кто думал и чувствовал иначе.

Надо сказать, начиная с 90-х произошёл ещё один процесс, процесс тяжёлый и неприятный – разночтение смыслов. Низкое и высокое поменялись местами. На смену глубинным, идейным, архиважным и принципиальным для судьбы страны размышлениям пришли ёрничанье и пошлость.

А ведь атмосфера человеческих отношений, она в русском обществе очень сильно регулировалась именно литературой.

Сбитая с толку читающая публика перестала понимать, где ложь, а где правда, в том числе и историческая, началось безобразное очернительство всего и вся, и это воспринималось как норма, как образец для подражания, а то и как достижение.

– Первой трибуной для выражения разных политических взглядов стали литературно-художественные журналы, публицистике отводились в них целые разделы. В 80-х эта традиция тоже ведь дала о себе знать?

– Традиция эта – исконно русская, когда писатели одних убеждений сосредотачиваются вокруг какого-то издания. Она сохранялась, как не покажется странным, и при однопартийной советской системе, жива и сегодня. Помнится, вечера журналов «Наш современник», «Москва», «Молодая гвардия», «Роман-газета», издательств «Современник», «Советская Россия» собирали целые стадионы.

Сейчас тоже не лучшие времена переживают писатели, их союзы. Литературная жизнь оттесняется на обочину общественной и политической. Авторитет писателя, влиятельность его слова утрачивают свои позиции. Мы пытаемся всеми силами противостоять этим деструктивным явлениям.

– И вы умудрились именно сейчас провести целую серию литературных вечеров в молодёжной аудитории, да ещё под девизом, к которому она, казалось бы, нынче должна быть равнодушной: «Я люблю тебя, Россия», в Институте стали и сплавов, где зал насчитывает более полутора тысяч человек. В ЦДЛ работает «Пушкинская гостиная», где вечера памяти поэтов и писателей проходят при аншлаге[?]

– Залы наши действительно с каждым годом становятся всё больше, а аудитория всё шире и разнообразнее. Однако чув­ство тревоги за будущее наших детей не оставляет. Всё это капля в море по сравнению с тем, что льётся на них с экрана телевизора.

Конечно, мы взаимодействуем с институтами, академиями, с колледжами, работаем со студентами, с военными, с приходами РПЦ, с библиотеками и управами Москвы. Огромную духовную поддержку нам оказывает настоятель храма Софии Премудрости Божией о. Владимир Волгин.

– И всё-таки, хотим мы этого или нет, но времена меняются, меняются общество и его запросы. Не отжили ли ваши прежние формы обращения к нему, те же поэтические вечера?

– Конечно, если раньше Политехнический собирал сотни поклонников поэзии на одного поэта, то сегодня одного только свободного общения поэта со зрителем недостаточно. Теперь требуется целый сценарий, чтобы заинтересовать слушателя. Поэтому уже на вечере, по­свящённом столетию Андрея Платонова в 1999 году, мы впервые использовали видеоряд. Подготовили пронзительнейшие сюжеты к вечеру «Не умирай никогда». Это был абсолютно новый жанр в нашей работе: видеосюжеты не как иллюстрация, а как каркас вечера, на котором держится вся его драматургия.

– А вам не мешает слово «пропаганда» в названии вашего бюро?

– Понимаю, под «пропагандой» слышится звук барабанных палочек. Но на самом деле другого слова тут и не подберёшь. То, чем мы занимаемся, – просветительская работа, сегодня и есть пропаганда. Причём больше, чем когда-либо. Потому что в пропаганде и классика нынче нуждается. А ведь вся наша классика русская служит Воскресению.

– В последнее время вы всё больше внимания стали уделять и нашей классической музыке.

– А как можно, говоря о пушкинском «Борисе Годунове», не вспомнить о Мусоргском, о его оперном шедевре – «Борис Годунов»? Где пел Козловский, где пел Пирогов! И мы напоминаем об этом в своей программе. Также поэма «Руслан и Людмила» идёт рука об руку с Глинкой.

У нас проходили вечера памяти Гаврилина, Свиридова…

– За последние 20 лет мы перескочили, можно сказать, не из века в век, а из эпохи в эпоху. Приложимы ли такие высокие материи, о которых мы с вами говорим, к современной культуре?

– Смотря что понимать под современностью. Современность – категория философская. Наша современная литература – она и сейчас определяется как пушкинский период. На самом деле и Виктор Боков, и Валентин Сорокин, и Диана Кан, и Татьяна Глушкова… – всё это единый литературный процесс. В него прекрасно вписаны и поэты-песенники, и замечательные певцы, вечера которых мы тоже с удовольствием организовываем, – Татьяна Петрова, Надежда Крыгина, Стелла Аргату, Надежда Колесникова, Максим Трошин, Игорь Тальков, чей первый творческий поэтический вечер мы провели в зале МИСИС за несколько месяцев до его смерти. И он перед вечером сочувственно сказал: «Да вас же уволят! Я – не член Союза писателей». Он прекрасным был поэтом. На тот вечер собралось невероятное количество народа. Он читал свои стихи, пел их под гитару. И казался совершенно бесплотным.

К сожалению, абсолютно забыты наши замечательные поэты-фронтовики Сергей Викулов, Александр Яшин, Михаил Львов и многие другие. Вечер Евгения Носова, который мы провели, я считаю просто прорывом. О последней войне с такой силой и пронзительностью, с обращением к Всевышнему до него мало кто писал.

А Юрий Бондарев? А Твардовский? А Василий Фёдоров? А Иван Акулов?

Иногда надо догонять не только то, что впереди, но и то, что сзади. Чтобы нашей молодёжи было у кого учиться.

Надо просто читать классику. И мы тоже решили заняться этим. Так и назвали свой новый цикл вечеров – «Живая книга». Начали с Пушкина. Наш юбилей счастливым образом совпал со 180-летием «Евгения Онегина». Понятно, что прочитать всё произведение за час-два невозможно, поэтому мы стали делать литературно-музыкальные композиции: под музыку Чайковского на экране в течение всего вечера идёт показ разных изданий «Евгения Онегина», в том числе пушкинской поры, с прекрасными иллюстрациями. Народный артист России Валентин Клементьев и Лариса Савченко, постоянные участники наших вечеров, демонстрируют высочайшую культуру чтения, которая чрезвычайно важна, – ведь прочитать надо так, чтобы произведение услышали.

В течение всего вечера звучит музыка Чайковского в исполнении замечательной пианистки, заслуженной артистки России Полины Федотовой, а также арии из оперы «Евгений Онегин» из золотого фонда. То есть мы попытались воссоздать богатейший культурный ореол романа А.С.Пушкина, возникший за прошедшие два столетия.

– Сейчас появилось много различных форм для творческого общения – фестивали, клубы… Чем ваша деятельность отличается от их?

– Прежде всего – опытом работы, приобретённым с годами. А это – умение находить общий язык с любой аудиторией, чёткий механизм продвижения литератора и его произведений, то, в чём в первую очередь нуждается любой творец. У нас тесные связи с Институтом мировой литературы, с Литературным институтом им. Горького, с Высшими литературными курсами, с редакциями журналов, с союзами писателей и писательскими организациями на местах, с библиотечной системой, мы привлекаем к сотрудничеству мастеров искусств, таких, как колумнист «ЛГ», композитор Юрий Алябов, который отличается тонкой работой с поэтическим словом современных поэтов, умеет открыть в их поэзии новые глубинные смыслы. Чего стоит одна только его вокально-симфоническая оратория по поэме Юрия Кузнецова «Путь Христа», которую на дисках люди в глубинке переписывают друг у друга.

Почему иные сообщества, к сожалению, часто распадаются? Потому что всё у них изначально на каких-то эмоциях строится, не имеет чёткой структуры, – так, встретились, на чём-то объединились, что-то сумели выразить – и разбежались. А для того чтобы длить общение, от которого всем польза, нужен иной формат работы, нужен очень чёткий адресный посыл, понимание того, что сейчас нужно творческому человеку.

Беседу вела Елена ЛИПАТОВА