ПЕРЕД СУДОМ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ПЕРЕД СУДОМ

Это случилось средь белого дня на Челябинском вокзале.

Вокзал жил своей жизнью. Кого-то провожали, кого-то встречали. По извилистой лестнице поднимался на второй этаж парнишка с ученическим портфелем. На середине лестницы он остановился, облокотился о перила и стал внимательно смотреть в зал. Чувствовалось: парень кого-то ищет.

К нему подошли двое: длинный — в форме учащегося профтехучилища и невысокий — в старых валенках и поношенном пальтишке.

— Не здешний, видно? — поинтересовался один из них.

— Я из Сысерти приехал. Дядя должен был встретить, да, видно, разминулись.

— А адрес-то знаешь? Мы мигом доведем. Мы челябинские. Здесь все ходы и выходы знаем.

— Если бы знал адрес, сам бы нашел — не маленький. Мать дала дяде телеграмму: «Встречай Витю десятого марта, вагон седьмой». Может, телеграмма не дошла.

— Ладно, не горюй. Пойдем с нами, сообразим, где твоего предка найти, — сказал высокий.

Они поднялись на второй этаж. Зашли в туалет. Старший, прикрыв дверь, скомандовал:

— Обыщи его, Серега!

Не успел приезжий опомниться, как из кармана у него вытащили деньги, авторучку, лотерейный билет.

Он было побежал за «дружками», но тех и след простыл.

У переходного моста Сергей сосчитал деньги.

— Ого! Целых восемь рублей!

— Возьми себе четыре, а остальные мне!

— Дай мне, Сашка, ручку! — попросил Сергей.

— Сходи на почту — там ручек много.

— Ты куда сейчас?

— В училище надо. На обед опаздываю!

— Я тоже в столовую побегу. Пойдем, Саша, вечером в кинуху!

— Иди один! Сегодня футбол по телевизору смотреть буду.

— А мне можно с тобой?

— Да ты что, Серега? Рехнулся, что ли? Кто тебя в ремках в общежитие пропустит? Да и мне ребята скажут: «Со шпаной связался!»

— Я не шпана! — возмутился Сережа. — Я первый раз деньги отбираю.

— Давай-давай, рассказывай! — махнул рукой Сашка и, уже отойдя немного, добавил:

— Завтра в это время у главного входа в вокзал встретимся.

С завистью посмотрел Сережа на уходящего дружка. А по дороге в столовую думал о том, что, пожалуй, рано сам он из интерната ушел. Мог бы до училища дотянуть. Надо же было от имени дедушки написать заявление директору интерната, чтобы документы выдали! А тому что? Обрадовался. Заявление есть и черкнул: «Выдать документы!» Вот и выдали метрики, да свидетельство о смерти матери. Езжай, мол, к дедушке. А если дед узнает, что заявление от его имени написал, будет день и ночь пилить:

— Станешь таким же непутевым, как отец.

Как будто он, Сережка, выбирал себе отца, который из тюрем не выходит!

Назавтра на вокзале по заявлению потерпевшего Сашку и Сергея задержали и привели в детскую комнату милиции. Там они увидели парня из Сысерти. Сергею стало не по себе. Он сел рядом и даже протянул тому горсть леденцов.

А Сашка начал запираться. Мол, и потерпевшего и Сергея видит впервые. Зачем на вокзал пришел? Просто так погулять. Все ребята из училища сюда гулять ходят. Почему не на каток, не в плавательный бассейн, не во Дворец спорта? А что он там забыл? На вокзале интересней, кофе можно попить. Откуда авторучка и билет лотерейный? Билет купил. Что, разве на нем написано, чей он? И авторучек таких в училище сколько угодно! Зачем ему грабить людей средь белого дня, если он сыт и одет? И притом у него в Еманжелинске родители порядочные. И брат в армии служит. Нет, нечего его со шпаной путать!

— Врет он все! — не выдержал потерпевший. — Он заставил Сергея меня обыскивать. И авторучка это моя. Правда, Сережа?!

— Я один тебя грабанул. Ты его не путай! И ручку ему сам дал и билет тоже! Пусть меня одного судят.

— Ишь ты, герой какой! — возмутился сотрудник милиции. — И в тюрьму за него пойдешь? Знаешь, что такое тюрьма?

— Отец рассказывал. Не пугайте! И там люди живут…

— Эх, парень! — вздохнул второй милиционер. — Жить можно по-разному…

А потом был суд.

Из профессионально-технического училища № 2 поступила просьба, чтобы Александра передали на поруки.

Мастер — представитель училища сказал, что парень не вызывал тревоги, дисциплинирован, увлекается спортом.

— Что вы можете еще сказать о нем? — поинтересовался судья.

— Больше ничего, — нерешительно ответил мастер.

— Если зачинщик грабежа не вызывал у вас тревоги, то кто же у вас ее вызывал?

Почти аналогичный вопрос задал судья и Анне Федосеевне — воспитателю интерната № 7. Но ей нечего было ответить в оправдание.

Да, конечно, директор интерната знал, что сегодня суд. Он же ее по повестке отпустил с работы. Ему повестки не было. Заявление? Заявление это не дедушка писал, а кто-то из детей. Дедушка однажды присылал письмо. У него совсем другой почерк, а это детской рукой написано. Почему не сказала директору, что заявление не дедушка Сергея писал? Об этом ее никто не спрашивал. А мальчишка не отличался хорошим поведением. Грубил, нехорошие слова употреблял… И вообще у него «длинные» руки.

— Вы можете назвать хоть один факт, что Сережа взял что-нибудь у других? — спросила воспитателя инспектор гороно.

— Так все говорят! — уклонилась от прямого ответа Анна Федосеевна.

— Пусть все, но не вы, призванная воспитывать детей.

Сережа, взглянув на инспектора, сказал, что обращался к воспитательнице с просьбой посодействовать, чтобы из седьмого класса его перевели обратно в шестой — по алгебре и геометрии он ничего не понимает.

— Была такая просьба, — подтвердила воспитательница. — Почему не перевели? Директора надо спрашивать, а не меня. Не я перевожу.

— Можно задать вопрос? — неожиданно обратился к судье Сергей.

— Задайте!

— Анна Федосеевна! Вы меня один раз пускали к дедушке? Вспомните — пятого мая прошлого года. Ведь пускали, правда?

— Да, разрешала, но ведь он отказался взять тебя даже на каникулы.

— Отказался, — сник Сережка.

…Когда судьи совещались, многие думали о судьбе Сережи, о том, почему интернат не стал ему родным домом? Почему зимой пятнадцатилетний подросток оказался без крова? Почему, когда решается его судьба, не пришел в суд директор интерната?

Да и Анна Федосеевна еще до оглашения приговора ушла из суда. Напрасно подсудимый искал ее глазами…