Глава 1. Уносимые ветром
Глава 1. Уносимые ветром
Я ничуть не преувеличиваю. Сейчас и Россия, и весь мир действительно находятся в стрессовой ситуации. Которая, как известно, оглупляет, как любые сильные эмоции. Мы живем в эпоху демографического перехода, когда в корчах гибнет Традиция, вызывая повышение температуры у организма Цивилизации. Процесс этот болезненный, но неизбежный. Именно он приводит к возникновению терроризма, чахоточному румянцу остаточной религиозности, страдальческим крикам о гибнущем во грехе мире.
Мы все в этом мире — уносимые ветром. Нам на смену уже через столетие придут другие, генетически модифицированные, киборгизированные, усовершенствованные модели людей. Какими они будут и какой станет их мораль, нам неизвестно, но страх перед грядущим — дивным, новым миром — старый мир сотрясает.
Хотите увидеть чудовище демографического перехода своими глазами? Посмотрите на графики ниже. Вот оно — в разных видах.
Это графики из работ физика Сергея Капицы, который применил математические принципы, используемые в физике, к земной цивилизации. Идея была проста: частицы газа многочисленны и непредсказуемы, но их общее поведение, описываемое средними параметрами — типа объема, давления или температуры, — вполне предсказуемо и довольно точно измеряемо. Есть квантовая неопределенность, но есть и точные газовые законы!
Есть свобода воли человека, его непредсказуемое поведение, но есть и объективные историко-физические закономерности, работающие в среде огромной массы схожих «частиц»- людей, принадлежащих к одному биологическому виду, с одним типом питания, одной принципиальной конструкцией и потому имеющих схожие базовые интересы. Мы ведь все, в принципе, одинаковы с небольшим разбросом свойств. Этот разброс появился в результате эволюции, то есть является ее производной, но одновременно и ее движущей силой [1].
Отказ от рассмотрения людей как отдельных субъектов и переход к рассмотрению всего человечества как единой динамической системы позволил вывести несложные «формулы цивилизации» и привел исследователей к важному философскому выводу: человечество представляет собой не набор разных «цивилизаций» в виде этносов, наций, народностей, религиозных групп, стран и культур, а единый образец, который развивается по объективным физическим законам.
И сейчас в этом образце происходит фазовый переход. Что такое фазовый переход — в физике, например? Это изменение внутренней структуры и физических свойств образца (например, перестройка его кристаллической решетки или агрегатного состояния) без изменения химической сути. Как была вода, так и осталась вода, но стала из жидкой твердой, потому что упала температура внешней среды. Или была твердая сталь и осталась твердой сталью, то есть сплавом железа с углеродом, но внутренняя ее структура изменилась с аустенита на мартенсит в результате изменения внешних условий среды (изменения температуры).
Были люди вида homo sapiens и остались ими, но свойства образца планетарной цивилизации поменялись. Раньше люди размножались по одному закону, а потом — бэмц! — произошел резкий перелом и стабилизация (или даже падение) численности населения. По историческим меркам все произошло практически мгновенно — за какие-то двести-триста лет. А значит, это типичный фазовый переход. Правда, нам, живущим внутри этой переломной точки, так не кажется. Потому что фазовый переход все равно длиннее жизни одной «частицы».
Поднеся к цивилизационному переходу лупу научного интереса и внимательно посмотрев в нее, можно разглядеть некоторые особенности процесса. Они хорошо заметны на следующем графике, где представлены разные страны и их поведение в момент фазового перехода.
Как видите, демографический переход затрагивает все государства — как развитые, так и недоразвитые, без исключения. И чем позже страна в эту волну попадает, тем резче, быстрее с ней это случается. Как будто волны разбиваются о невидимую стену, которая представляет собой математически вычисленный предел.
Рано начавшая Швеция плавно перевалила через бугор и потому обошлась без особых социальных коллизий. А тех, кто ближе к неведомому барьеру, вздергивает и колбасит не по-детски.
Глядя на этот график, понимаешь, что нет на планете никаких «цивилизаций», о столкновении которых любят порассуждать философы. Нет цивилизации китайской, нет русской, исламской. Нет никаких «красных проектов» и «капитализмов» с «социализмами», о коих без умолку болтают наши хазины и другие красноперые рыбки. Нет исламских и христианских государств. А есть единая стихия, которой все равно, кто ты есть, — русский или исламист, профессор Гарварда или нищий индонезиец. Она несет всех и шарахнет всех о бетонный мол, не разбирая. А уж кто бахнется первым, а кто вторым — разница с точки зрения волны невелика, поскольку бахнется она вся, используя весь свой инерционный накат. А на «молекулы» ей плевать.
Но «молекулам» не плевать на себя.
Что же такое демографический переход в его человеческом измерении? Без графиков и формул, а с точки зрения, так сказать, «физического смысла», максимально приближенного к нам?
Это прежде всего урбанизация. Которая последовала за промышленной революцией. Промышленность ускорила концентрацию крестьянского населения, необходимую для функционирования фабрик и заводов, а скученность населения, в свою очередь, привела к торможению рождаемости, что для любого вида вещь естественная, о чем прекрасно написано, например, у известного этолога[2] В. Дольника.
Разве мог кто-либо из величайших умов XVIII–XIX веков предположить, что размножению населения вдруг будет положен самоограничительный предел? Они наблюдали только один сплошной безудержный рост, и ничто не предвещало его торможения. Поэтому знаменитый и теперь уже классический в своих предупреждениях Мальтус писал о непременном голоде, поскольку человечество растет быстрее, чем количество продуктов питания.
Но потом случилось падение рождаемости в развитых странах до уровня ниже естественного воспроизводства. Эта тенденция ширилась, распространялась и вскоре охватит весь «шарик». Это — объективность.
Что за ней стоит? Каков механизм? Упомянутый Виктор Дольник — доктор биологических наук, главный научный сотрудник Зооинститута РАН, который физики не знает и математикой на уровне Капицы не владеет, дает зоологический ответ, раскрывающий инстинктивные механизмы происходящего:
«Популяции любых видов — бактерий, растений, животных, попав в благоприятные условия, увеличивают свою численность по экспоненте взрывным образом. Рост численности с разгона переходит значение, соответствующее биологической емкости среды обитания вида и продолжается еще некоторое время. Из-за избыточной численности популяция обедняет и разрушает среду обитания. Наступает экологический кризис, в течение которого численность популяции обрушивается, стремительно снижается до уровня, более низкого, чем деградировавшая емкость среды. Это и есть коллапс. За время коллапса среда постепенно восстанавливается, а вслед за этим возрастает и численность популяции. Она входит в фазу стабилизации, когда ее численность будет колебаться на уровне, задаваемом емкостью среды. Человеческие популяции унаследовали эту биологическую особенность. В наше время человечество находится в экспоненциальной фазе роста».
Правда, человечество отличается от «любых видов» — оно, размножаясь, парадоксальным образом увеличивает емкость среды за счет разума, поскольку изобретает все новые и новые штуки, позволяющие повышать эффективность сбора жратвы с единицы площади. Изобретение земледелия повысило емкость среды в 30 раз. Научно-технический прогресс с его тракторами и химическими удобрениями увеличил ее еще в 20 раз.
Однако всему есть предел, и до бесконечности, в которую улетает математическая закономерность размножения, задаваемая формулой, человечество вырасти не может. Причем, что интересно, ограничителем теперь служат не войны, голод и массовые эпидемии, сокращающие численность нашего поголовья (эти формы остались в прошлом), а нечто иное — человечество начало замедлять рост задолго до исчерпания емкости среды.
Причина этого, полагает Дольник, в том, что у нашего вида «вшит» сигнальный ограничитель рождаемости. Что это такое? Этолог приводит пример: если расставить на поле, где пасется саранча, маленькие зеркальца, саранче начнет казаться: что-то много нынче стало саранчи! И следующее поколение насекомых рождается с неудержимой тягой к перемене мест. Юная саранча снимается и улетает, как чингисханова рать, на покорение новых земель. Другой пример: у приматов (и не только у них) мельтешение особей своего вида перед глазами может вызывать вспышки агрессии, провоцирующие войны, и это нам хорошо знакомо. Подобного рода механизмов сброса избыточного демографического пара много. Но среди них есть и весьма специфический, он не приводит к войнам, внутривидовой агрессии и нашествиям человеческой саранчи в чужие пределы. А приводит к так называемым коллапсирующим скоплениям.
Из-за избыточной скученности часть особей напрочь утрачивает агрессивность и интерес к борьбе за место в иерархии. Напротив, в дело вступает обратная программа — по объединению и солидарности. В этом случае особи стараются держаться вместе и ведут себя крайне смирно, всякие проявления агрессии их пугают. При этом резко падает и воспроизводство, возможно, потому, что агрессия есть функция тестостерона — полового гормона. Как отмечает тот же Дольник, «в подобных группах животные или совсем не размножаются, или размножаются очень ограниченно, меньше, чем нужно для воспроизводства. У насекомых описаны самые яркие случаи: коллапсирующие группы перестают даже питаться. Обычно же главным занятием в таких группах становится разного рода общение, причем в гипертрофированной форме».
Не правда ли, похоже на тихих, неагрессивных европейцев?…
По всей видимости, у людей подобный механизм включился и заработал в эпоху урбанизации, то есть в условиях огромной скученности людей. Именно поэтому уже во втором-третьем городском поколении плодовитость особей нашего вида падает ниже уровня простого воспроизводства — вместе с ростом спокойствия. Коллапсирующая агрегация! Внесознательное регулирование рождаемости.
Есть, правда, и другая гипотеза, объясняющая резкое падение плодовитости в крупных городах — эмансипация женщин. Биологическую гипотезу сигнального ограничителя рождаемости подтверждают известные этологам примеры в животном мире. Чисто социальную гипотезу женской эмансипации и нежелания рожать подтверждают количественные исследования цивилизации — графики наглядно показывают обратную зависимость рождаемости от уровня женского образования. Это видно как на графиках в целом по странам, так и с разбивкой по группам: в рамках одной страны в группе женщин с высоким образованием рождаемость ниже, чем у гражданок, более близких к животному миру.
Вряд ли можно с ходу сказать, какая именно теория срабатывает — биологическая или социальная. Может, первая, может, вторая, а может, обе сразу. Вероятнее всего, сама эмансипация самок является следствием этологических закономерностей. Например, этологами отмечено, что в коллапсирующих популяциях растет число матерей-одиночек. Эмансипация может являться следствием снижения агрессии самцов: самочки «распоясываются».
Происходящий сейчас по всей планете процесс демографического торможения настолько глобален и удивителен, что Капица характеризует его в следующих, не слишком характерных для ученых, эмоциональных выражениях:
«…Изменения коснутся всех сторон нашей жизни, а мы волей случая стали свидетелями этого величайшего переворота в истории человечества… Никакие события — ни войны или эпидемии, ни даже изменения климата — несоизмеримы с теми, которые разворачиваются ныне».
Если посмотреть с точки зрения личностной психологии, драма демографического перехода состоит в резком сломе привычных жизненных устоев при перемещении людей в города. Это часто приводит к фрустрации[3], которая может принимать самые разные формы. Терроризм, когда, защищая уходящую дремучесть, люди воюют против нового «бездуховного» и «аморального», «погрязшего во грехе» мира, который им представляется почти что концом света… Написание щемящих романов, воспевающих коллективизм, «правильную» прошлую деревенскую жизнь с большими дружными семьями… Вспышки агрессивной религиозной активности… Поиски новых религий и смыслов взамен отработанных старых…
Смена устаревших моральных норм безболезненно не проходит! Примитивному уму кажется, будто весь мир летит в тартарары — законодатель разрешает однополые браки, священники-женщины венчают этих брачующихся, разрешены аборты, разрешена эвтаназия, низкая рождаемость, бездуховность, потребительство, секс-шопы… Узнаваемый список? То ли дело раньше! Никакого тебе потребительства — добыл в поте лица скудный кусок — и счастлив уже тому, что есть! Зато ради великой идеи жили! (Вопрос, почему надо жить во имя идеи, а не ради себя, или почему нельзя человека выдвинуть на первый план в качестве такой вот «главной идеи», как правило, даже не ставится, поскольку подразумевается, что идея всегда должна быть пришедшей откуда-то сверху — от бога или начальства. А мы — люди маленькие…)
Переломные поколения, которые сами приехали в города или же дети этих «первопереселенцев», еще помнящие от родителей невыразимо сладкий запах родных онучей, мощно фрустрируют, сюсюкая над уходящим миром, уносимым ветрами современности.
Помнится, беседовал я с национал-большевистским писателем Захаром Прилепиным, родившимся в рязанской деревне, и он ностальгировал, как было хорошо, когда собиралась большая родня, устраивали какие-то игрища, кушали картошку, все помогали друг другу, и двоюродный брат был почти как настоящий. А таперича вона что творицца: жрут да пьют вволю, все легко достается и потому не ценится — сплошной разврат, а не физкультура!..
Между тем ностальгирующие граждане, тужась изо всех сил, тащат современное общество назад, при этом парадоксальным образом не отрицая достижений этого общества — космических спутников, Интернета, компьютеров, мобильников, — к которым уже успели привыкнуть. И не понимая, что именно перечисленные новации и влекут за собой изменение психологии у новых, подрастающих поколений. Информационные сети быстро и активно размывают Традицию.
Выше мы наблюдали корчи Традиции на примере православно-экологического манифеста Стерлигова. Ниже, при разборе нью-религий, столкнемся с тоскливыми криками журавля-Лимонова — радикального «мыслителя» национал-большевизма, мечтающего о том, как было бы хорошо совместить дикую орду с компьютерами, вертолетами и космической связью. И вы сами увидите, насколько его безбожное, левое, экологическое мировоззрение перекликается с затхло-православным стерлиговским. Просто классический пример цивилизационной фрустрации!
Однако более всего склонны страдать по уходящей натуре именно боговерующие люди. Они организуют встречи и конференции, на которых решают, как бы им затормозить прогресс, не тормозя прогресса, — остановить ментальные изменения, не затрагивая технологических. И рыбку съесть, и задницу не ободрать…
Один из таких православных экономистов, широко известный в нашей стране своими алармистскими криками, на очередном форуме охранителей, претенциозно названным «Диалог цивилизаций», заявил, что России необходимо вернуться в то состояние, когда «мораль важнее, чем закон». И пояснил: «…Под моралью в данном случае понимается преломление в человеке библейских ценностей, которые и определяют для него базовые представления о том, что такое хорошо и что такое плохо».
Вместо того чтобы перейти к осмеянию подобного дикарского взгляда (оставляю это удовольствие вам), хотел бы обратить внимание просвещенного читателя на само название данного форума — «Диалог цивилизаций». Его устроители, не знакомые, видимо, с работами Капицы и других демографов, с местечковой непосредственностью полагают, будто на нашей планете существует много цивилизаций — русская, мусульманская, христианская, китайская и проч. И стараются сохранить их «самобытность» и «самоидентификацию». Даже смешно, какие мелкие глупости они считают цивилизационными признаками — национальную одежку, народные обычаи, поведенческие стереотипы, языки и прочую поверхностную шелуху.
Я не раз бывал на подобного рода форумах ностальгирующих интеллигентов. Бывал в Баку, бывал на Родосе. Что сказать?… Пышно. Дорого. Вкусно. Можно в море поплавать. Сотни людей со всего мира приезжают. Приличные гостиницы. И все — за счет устроителей! Хошь не хошь, а проностальгируешь в докладе о прошлой жизни, коли за ее прославление позволяют несколько дней отдохнуть в бархатный сезон на теплом море, а в качестве бонуса дают почувствовать собственную важность и приобщенность к решению общепланетарноцивилизационных вопросов!
Устроители форума на Родосе — люди боговерующие. Поэтому на форуме много попов и разных нацменов со всего мира в подчеркнуто национальных одеждах. Человечество в лице своих недалеких представителей упорно не хочет расставаться с психологией аграрного прошлого! Оно коготочками таких вот мероприятий лихорадочно цепляется за старое, пытаясь сохранить уходящую натуру. Это похоже на то, как если бы младенец изо всех сил сопротивлялся, не желая вылезать из утробы.
К чему же призывают докладчики? Как они хотят остановить глобальную волну демографического перехода, несущую семь миллиардов людей и состоящую из них? С помощью чего они тщатся затормозить прогресс?
С помощью затягивания гаек.
Они против свободы. Ущемление человеческой свободы — их главный инструмент, поскольку именно свободу личности и права человека они полагают оружием разврата и способом «размывания традиционных ценностей». Цитирую докладчика: «…В качестве основных инструментов „размывания“ используется прежде всего „свобода“, понимаемая как право любого индивида самому выбирать себе ценностную базу…»
Видали, чего эти либералы хотят? Самим чтоб выбирать себе ценностную базу, не оглядываясь на Вождя, Священника, Политрука, Традицию! Ишь чего удумали! Деды наши пареную репу жрали и вы небось не подавитеся! Защитим нашу мораль!..
Как защитим?
А так, как и было предложено хитромудрым докладчиком: «отказаться от примата законов и переходить на принципы морали… Разумеется, это будет трудно, поскольку мораль сильно „размазана“ за последние двадцать лет… Создавать на евразийском пространстве единый экономический и финансовый кластер, объединенный единой ценностной базой и подкрепленный пониманием ее приоритета над формальными законами…»
Вот такое вот отчаянное до дури предложение, перечеркивающее тысячелетнюю историю и хоть формально и опирающееся на христианство, но, по сути, опрокидывающее цивилизацию в дохристианские и даже доримские времена. К черту римское право! Будем жить, как уголовники, — по понятиям! А ежели спор какой возникнет — руку отрубить или просто язык болтуну отрезать, — так у батюшки местного проконсультируемся. Он священное писание получше нас знает! А на нем и основывается наша мораль…
Страшно, ей-богу, делается, от того, во что готовы сбросить цивилизацию традиционалисты и фундаменталисты, которые темной нечистью корчатся на свету современности и свободы.
Какая злая фрустрация! Как жестоко их колбасит! Следующий шаг — обвязаться поясом шахида и айда взрывать неверных, разрушающих привычный ход вещей своим жутким развратом…
Вот что пишет об этом Сергей Капица:
«В эпоху демографической революции масштаб существенных социальных изменений, происходящих в течение жизни человека, стал столь значительным, что ни общество в целом, ни отдельная личность не успевают приспосабливаться к стрессам от перемен миропорядка… Поскольку переход имеет фундаментальный характер, связанный в первую очередь с прохождением предела скорости роста системы, он также отражается в явлениях культуры и в сознании, сопровождаясь распадом и кризисом ценностей, которые складывались веками и формировались как моральные нормы общества, закрепленные верой и традицией социального опыта».
Уходят веками формировавшиеся крестьянские ценности…
Знаете, что мне напоминают крестьяне, точнее, «деревенщики»? Электроны! Для физиков было большим удивлением, когда выяснилось, что все электроны во Вселенной абсолютно идентичны. Они не имеют индивидуальности! Все на одно лицо. Словно это один объект или проекция некоего одного объекта. Это было непривычно, поскольку и физики, и нефизики знали, что даже камушков двух похожих не найти. Да что там камушки! Два шарика для подшипников, вышедшие из станка друг за другом — неидентичны. Один отличается от другого — пусть даже на доли микрона. Хотя бы потому, что станок в процессе производства n-го шарика был изношен чуть менее, чем при производстве шарика n+1. Избежать неидентичности в мире макрообъектов невозможно, но можно попытаться ее уменьшить, чем и занимаются инженеры с технологами, придумывая допуски в плюс и в минус.
Физики и сами были макрообъектами, они привыкли к миру макрообъектов, и потому абсолютная идентичность всех электронов во Вселенной их удивила. Хотя, если вдуматься, полная идентичность гораздо естественнее, поскольку являет собой более простое (менее разнообразное) состояние материи.
Если посмотреть хронологически, то сначала в мире появились электроны, а также протоны и нейтроны, слепившиеся из кварков вскоре после Большого взрыва. А потом уже, через сотни миллионов лет, возникли всякие камушки. Элементарные частицы идентичны, и основных частиц всего три — протон, электрон и нейтрон. Один электрон от другого не отличишь, равно как один нейтрон или протон от другого нейтрона или протона. Но из этих трех одинаковых частиц складывается без малого сотня химических элементов. А из химических элементов — сотни миллионов самых разных молекул. А из последних — уже миллиарды миллиардов предметов нашего мира.
Это закон эволюции: в открытых системах происходит усложнение с ростом внутреннего разнообразия.
Электроны неразличимы. Камушки имеют индивидуальность. Люди тем более. Несмотря на то что все мы принадлежим к одному виду, нас отличают друг от друга тысячи признаков — длина носа, рост, расположение сосудов под кожей, отпечатки пальцев, рисунок радужной оболочки глаза, цвет волос и т. д.
То же самое прослеживается и в области ментально-интеллектуальной — рост разнообразия. Поначалу природные ареалы с разными географическими и климатическими условиями диктовали каждый свой способ выживания, формируя народности. Где-то приходилось для пропитания вырубать крахмалистую сердцевину из пальм, где-то бить моржа, где-то сеять маис, где-то рис. Так постепенно окукливались народности и этносы со своими обычаями. Они были разными. Но внутри одного народа все или почти все (за исключением управленческих элит) люди занимались обычным трудом по добыче пропитания в условиях данного ареала. Попросту говоря, были крестьянами.
Однотипный труд выравнивал единообразную ментальную площадку. Понятно, что я рисую несколько упрощенную, обобщенную картину, но от этого она не становится менее верной в используемом масштабе приближения.
Ментально все крестьяне — как электроны. Их всех можно накрыть одной идеологией и моралью. Недаром же слово «крестьянин» произошло от слова «христианин». Но вот дальнейший виток социальной эволюции приводит к коагуляции людей в города и усложнению родов деятельности. В городе, даже античном, уже сотни профессий. Разделение труда разделяет ментально. И чем дальше, тем больше. Поэтому и происходит то, о чем я писал ранее, — людское многоцветье современного города уже невозможно накрыть одной идеологической сетью.
Это и называется распадом морали. Точнее, ее диверсификацией. Какие-то общие, базирующиеся на животности опоры сохраняются (сексуальность, любовь к своим детям, эмпатичность и проч.), но все наносное — в виде обычаев, социальных привычек, религиозных догматов, пустых табу, общественных предрассудков — интенсивно растворяется в активной городской среде. Ветер современности безжалостно уносит деревенскую шелуху и отсыхающие струпья Традиции.
Даже религиям, которые по самой сути своей зиждятся на догматах, приходится меняться. Они вынуждены приспосабливаться к изменяющемуся человеческому субстрату. Именно это активное конкурентное житие в рынке, приспосабливаемость религий к современным условиям и позволили американским церквям настолько снизить градус своей вредоносной активности, что социальный организм США приспособился существовать с религиозным вирусом. Адаптировался. Симбиотическим это существование назвать, наверное, все-таки нельзя, скорее паразитическим, поскольку невредность еще не означает полезности.
Но вернемся к Капице. Верно угадав причины раздрая и напряженности в современном мире, он прозорливо замечает:
«…Как во всякой сложной системе, наивный редукционизм и причинно-следственный анализ с простыми механизмами выхода из кризиса не только не объясняют природу перехода, но и препятствуют его преодолению, поскольку прямые внешние ресурсные меры оказываются малоэффективными. Поэтому так необходимо фундаментальное понимание природы и масштаба всего происходящего в эпоху крутых перемен».
Вот этого фундаментального понимания фундаментальных процессов у «деревенщиков» и нет.
Кризис демографического перехода вовсе не вызван кризисом «ценностных категорий», как мнится узколобым минипатриотам (патриотам не всего человечества, но неких непроизвольно выбранных ими групп в виде национальностей или стран). Напротив, кризис ценностных установок является неизбежным следствием рождения нового человечества. Нам выпала интересная судьба — жить в переломную эпоху.
Не является причиной морального и экономического кризисов также разрыв в доходах, как любят объяснять леваки. Потому что «…увеличиваются социальные и экономические градиенты, поскольку уже нет времени на установление равновесия. В силу этого неравномерность развития необходимо рассматривать как следствие самой динамики роста. Это нарастающее отсутствие равновесия достигает максимума в эпоху демографического перехода при смене парадигмы нашего развития, когда процессы, способствующие снятию социальной напряженности, не успевают за быстрыми изменениями в обществе» (тот же автор).
К чему же может привести активное сопротивление глобализации со стороны самых отсталых в ментальном и интеллектуальном отношении групп? Одно из двух. Либо их страны будут захвачены цивилизационной волной, преодолевшей сопротивление. Либо, в самом неприятном случае, произойдет «неизбежное отставание изолятов». Такие цивилизационные изоляты, волею случая оказавшиеся вне цивилизационного мейнстрима, мы и сегодня можем наблюдать на примере дикарей амазонской сельвы или каких-нибудь африканских пигмеев.
Не хотелось бы превращения России в Пигмейстан.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.