Раздел 6 Ассоциативная цепочка («перенос значения»)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Раздел 6

Ассоциативная цепочка («перенос значения»)

Краткое описание

Один из самых простейших, но достаточно эффективных приемов манипуляции сознанием. Заключается в том, что предмет манипуляции выставляется манипулятором перед реципиентом в том виде, который ему необходим («хороший» для манипулятора — в положительном, «плохой» — в отрицательном). То есть увязывается в сознании реципиента с каким-либо предметом, явлением или процессом посредством логической или эмоциональной ассоциации (отсюда и название «цепочка»). Это делается путем навязывания реципиенту мнения манипулятора о предмете манипуляции.

Средства для этого могут использоваться самые различные. От акцентации мимикой, жестами и тембром голоса (например, «демонизируя» предмет манипуляции, манипулятор может делать страшное или унылое выражение лица, а «идеализируя» его — томно и благоговейно закатывать глаза), до упоминания в контексте обсуждения предмета манипуляции вещей (терминов, символов, событий), которые непосредственно с предметом могут быть и не связаны, но косвенно придают ему свою эмоциональную или качественную «окраску». Обычно это выглядит как использование постороннего символа для придания речи (тексту) обсуждения большей насыщенности и аттрактивности.

Задача манипулятора в том, чтобы реципиент стал оценивать предмет манипуляции не с логической, но исключительно с эмоциональной, причем навязанной манипулятором, точки зрения. Способ противодействия манипуляции в данном случае предельно простой: не принимать эмоциональных оценок предмета разговора, а стараться оценивать его с сугубо логической точки зрения.

Перенос значения применяется в манипуляции сознанием достаточно часто. Он удобен, прежде всего, тем, что позволяет некий образ, который манипулятор стремится выставить в резко отрицательном виде, «привязать» (логически или через обычное сравнение — «вот это — оно же совсем как это!») к чему-то, имеющему однозначно отрицательный оттенок.

Вот один из примеров. В интервью изданию «Новые известия» идеолог и «архитектор» «перестройки», один из наиболее активных участников уничтожения нашей страны, А. Яковлев, рассуждал о «политической ситуации» в России. Все интервью было выдержано в радикально-либеральном духе, вопросы, задаваемые журналистом (В. Максимов) напрямую подталкивали интервьюируемого Яковлева к антисоветским и антирусским ответам. На протяжении всего интервью это создавало совершенно определенный, антигосударственный и антироссийский настрой (используется создание заданной информационной атмосферы, 25).

К концу интервью разговор зашел о том, что российская власть не поддерживает (в должной, с точки зрения Яковлева, мере) кампанию по очернению истории нашей страны. Яковлева сильнейшим образом раздражало то, что высшая российская власть «смеет» расценивать российский и, особенно, советский период истории не как одно сплошное «позорное пятно».

В соответствии с этой позицией «архитектора перестройки» журналист задает ему вопрос:

«ЖУРНАЛИСТ: И что, в связи с этим надо вновь говорить, что пакт Молотова — Риббентропа был исторической необходимостью?

ЯКОВЛЕВ: Это нужно, чтобы показать: мы всегда были правы. Это властная преемственность правоты. Живем хуже всех, а виноваты в этом не мы, а другие. Нам постоянно нужен враг, почему-то нам легче, когда он есть. Мы все время на баррикадах. Вот только-только, начиная с 1985 года, стали спускать ногу с баррикад, а нам эту ногу опять толкают назад: а ну полезай обратно! Конечно, пакт 1939 года с его разделом сфер влияния — это чистой воды империализм. Такой же, кстати, как и захват мира через мировую революцию».

Важно помнить, что Яковлев — один из основоположников кампании по демонизации политики Советского Союза в предвоенный период. Эта политика, проводимая Сталиным, позволила разрушить логичный союз Германии, Англии и Франции (не считая Польши, Прибалтики и других европейских государств) против СССР, на который до последнего момента рассчитывал Гитлер. Эта же политика позволила советскому лидеру использовать фашистскую Германию для достижения целей СССР. «Договор о ненападении между СССР и Германией», именуемый прозападными силами «пактом Молотова — Риббентропа» (навешивание отрицательных ярлыков, 13.1), являлся крупнейшим провалом англосаксонской дипломатии за весь известный период истории. Попытка стравить СССР и набиравшую силу нацистскую Германию Гитлера, предпринятая европейскими государствами, провалилась именно благодаря гениальной политической игре Сталина. Итогом ее стала свара между потенциальными антирусскими союзниками — Англией, Францией, Польшей, Румынией, Венгрией и др. Именно поэтому все представители прозападной «пятой колонны» на территории России с такой яростью бросаются на эту выдающуюся победу русской-советской дипломатии: она напоминает нашему народу, что, при наличии желания и решимости, мы можем бороться и побеждать «цивилизованных» агрессоров.

Сама этимология термина «пакт Молотова — Риббентропа» является типичной «ассоциативной цепочкой». Фамилия «Риббентроп» полностью ассоциируется у российской аудитории с нацизмом и фашистской бюрократической машиной. Соответственно, фамилия «Молотов» — с советским строем и с советской бюрократией (в хорошем смысле этого слова: с чиновниками, верой и правдой служившими своей стране и своему народу). Цель манипуляции в том, чтобы создать видимость «тождественности» советской и фашистской систем. Если вдаваться в подробное выяснение сущностей обеих систем, то выяснится разнонаправленность их вектора (в то время как у аглосаксонской и фашистской моделей мироустройства слишком много общего; в основе лежат одни и те же идеи, доведенные немцами до логического совершенства на полвека раньше, чем это сделали англосаксы). Поэтому манипуляторы просто «привязывают» один символ (фашизма — фамилию нацистского министра иностранных дел) к другому (советскому символу фамилии советского министра). Результат: в подсознании реципиента «равенство фамилий» ассоциируется с равенством функций двух крупнейших функционеров двух разнонаправленных систем. И как следствие — с равенством задач, которые каждая из этих систем между собой ставила.

Последнее укрепляется еще и осознанием того, что обе эти стороны пришли к подписанию одного документа, то есть делали одно общее дело.

Для этого, правда, потребовалось еще и извращение сути «Договора о ненападении…». Договор был представлен как акт, закрепивший раздел «независимого государства Польши», хотя на самом деле по Договору Советский Союз возвращал себе НЕКОТОРЫЕ из территорий, принадлежавших России до Первой мировой войны.

В итоге потребитель такой информации в подсознании прочно «забивает» информационную установку о том, что СССР и Германия преследовали сходные цели и, следовательно, были сходными по своей сути.

В продолжение этой манипуляции, Яковлев привязывает политику СССР к империализму: «Конечно, пакт 1939 года с его разделом сфер влияния — это чистой воды империализм». В данном случае имеет место и ложь историческая (18.2), так как «империализм» — создание метрополией (империей) территориально-сырьевых периферийных территорий (колоний различного типа) с целью перекачки сырья и ценностей оттуда в «федеральный центр». В результате периферийные территории разрушаются, деградируют, а метрополия (империя) богатеет.

Однако СССР (как и Россия в ее дореволюционной истории) никогда не грабила вновь приобретаемые территории. Наоборот — в них постоянно шли инвестиции на развитие; денежные потоки шли ИЗ России на периферию, а не наоборот. Показательна в этом отношении фраза императора Александра III, сказанная им в ответ на предложение его окружения урезать некоторые аспекты автономии Княжества Финляндского: «Оставьте в покое финнов! Они единственные, кто не тянет денег из русского крестьянина!». Политика России, направленная не на колониализм и ограбление, а на развитие приобретаемых территорий, в смысловом отношении привязывалось Яковлевым к типично западному и отрицательно воспринимаемому подавляющим большинством людей явлению — империализму.

В одной из передач на «Радио «Маяк», в процессе обсуждения вопросов развития российской экономики и эффективности правительств, разговор зашел о различиях кейнсианской и либеральной моделей модернизации экономики применительно к ситуации в Китае.

Собеседник ведущего, объясняющий (вернее — активно пропагандирующий) «пагубную» роль вмешательства государства в экономику, рассказывает:

«Ну, либеральная модернизация… ну, это представьте — когда государство играет, просто… как арбитр на футбольном поле. Оно определило правила игры и после этого не вмешивается в игру, если правила эти не нарушаются…

… А кейнсианская модель — это когда государство само по себе играет вместе со всеми… и даже активно играет, как игрок. Оно просто закачивает бюджетные средства в отдельные отрасли экономики, ну… а потом… Оно как Мюнхгаузен за волосы пытается вытащить себя из какого-то кризиса…

… Но это невозможно. Оно все равно ошибется».

Гость программы использует обидные и комичные сравнения: «закачивает бюджетные средства» (некая аналогия с бесперспективной бездонной бочкой, в которую сколько ни «закачивай» — толку не будет), «как Мюнхгаузен за волосы пытается вытащить себя из кризиса» (аналогия с известным сказочником, чьи фантазии в реальности никому не способны помочь) — в отношении программ государственного регулирования экономики.

Таким образом, сама идея госрегулирования выставляется говорящим в комичном и несерьезном виде — на нее переносится и увязывается с нею комизм термина «вытаскивания себя за волосы». К тому же, используя образ барона Мюнхгаузена, ставшего символом фантазеров, выступающий увязывает образ сторонников кейнсианской модели модернизации с образом беспочвенных фантазеров и врунов, рассказывающих всем сказки вместо реальных дел. Говорящим проводится явная агитация за одну точку зрения, через дискредитацию другой путем манипуляции сознанием. И не в том дело, какая модель лучше — просто использование манипуляции для доказательства чего-либо является признаком слабости аргументной базы доказывающего.

И, как следствие — ущербности отстаиваемой манипулятором системы ценностей.

Показанный по каналу СТС телесериал «Бедная Настя» о жизни российского общества во второй половине XIX века представляет собой интересный пример манипуляции в художественном произведении. Как может заметить даже не слишком внимательный зритель, в сериале персонажи-господа к персонажам-крепостным относятся исключительно вежливо, тепло, прямо-таки по-отечески нежно. Иногда становится непонятно: кто кем владеет, кто кого может пороть и продавать? Просмотр сериала создает устойчивое впечатление, что «тогда» именно так и было. И все хозяева именно так и относились к своим холопам. Если уж ругали их и наказывали, то исключительно высокоморально: «Ну как же ты, голубчик, так умудрился, а? Не стыдно?» Это типичный «перенос значения». Не секрет, что нынешняя власть позиционирует себя как наследницу «дореволюционной России» (с оговорками, что «и советское прошлое забывать, конечно, не стоит»). Таким образом, современная российская «элита» исторически увязывает себя ассоциативной цепью с той, дореволюционной знатью.

Одна из важнейших претензий к сегодняшней «элите» — ее бездушно-жестокое отношение к собственному народу, полное безразличие: будет он жив или значительная часть его вымрет в ходе реформ? Вспомним знаменитое чубайсовское: «Ну, подумаешь, вымрут тридцать-сорок миллионов — чего переживать?.. Значит, они не вписались в рыночную экономику!» Такое отношение к своему народу полностью делегитимизирует нынешнюю власть. У которой и без того с легитимностью очень большие проблемы…

Поскольку убедить население страны, что власть к нему относится хорошо, не удается (население на собственной шкуре, на собственных условиях жизни видит, чего на самом деле стоят такие разговоры) — шила, как говорится, в мешке не утаишь — власть использует приемы такого рода.

Показывая милейшие отношения тогдашних «хозяев жизни» к своим холопам, Система рассчитывает, что, посмотрев сериал, реципиент неосознанно подумает: может, раз хозяева ТОГДА так хорошо к народу относились, то и ТЕПЕРЬ они к нам так же по-хорошему будут относиться? Положительные качества тогдашней «элиты», показанные создателями сериала, подсознательно переносятся на сегодняшнюю «элиту» и делают ее имидж более привлекательным.

В дополнение к этой теме можно порекомендовать читателю обратить внимание на замалчивание сегодня «неприятных» аспектов жизни дореволюционного общества — таких, как рабство и тяжелейшее положение простого населения после его отмены.

А вот еще пример манипуляции, основанной на переносе значения. В эфире радиостанции «Голос Америки», в одной из передач в начале 2004 года, прозвучало следующее высказывание: «Первый советский космонавт, Юрий Гагарин, погиб в 1968 году, всего несколько месяцев не дожив до ввода советских танков в Чехословакию…»

Казалось бы — какое отношение имеет факт гибели Юрия Гагарина, разбившегося в учебном полете, к событиям в ЧССР 1968 года? Если рассуждать здраво, логическую связь найти достаточно сложно. Но, в данном случае, «Голос Америки» проводит прием манипуляции сознанием «ассоциативная цепочка». По логике манипулятора, события в Праге весной 1968 года несут резко отрицательный эмоциональный оттенок. Ведь там советские тоталитарные свиньи позволили себе, ради защиты каких-то там «государственных интересов» «этого мерзкого Советского Союза», раздавить танками стремление гордых чехословаков припасть к общемировым ценностям и европейской халяве. И, если ставится задача лишний раз мазнуть грязью один из Символов СССР (4.1), имеет смысл увязать этот Символ ассоциативно с фактом, имеющим отрицательное значение — как раз с событиями в ЧССР 1968 года. Повод связать найдется — было бы желание. Если бы Гагарин погиб, к примеру, на полгода позже, было бы сказано: «Это тот космонавт, который не выступил на защиту свободолюбивых чехов и словаков во время оккупации Советами Праги в 1968 году…» Здесь, кстати, мы имеем любопытный пример ошибки манипуляторов, и на это также полезно обратить внимание. «События 1968 года в Чехословакии» несут отрицательный заряд только для ортодоксально-антисоветски настроенных людей, так называемых «демократов». Для обычного же человека ввод советских войск в ЧССР либо является нейтральным фактом: «Подумаешь, все так делают — американцы вообще творят по всему свету кровавую мясорубку!..» Либо вообще имеет положительное значение: «Так им и надо, знай наших, не только американцы могут за себя и за свои интересы постоять!» В результате такая ассоциативная увязка начинает работать уже против манипулятора. Люди либо не понимают — при чем тут «1968 год»? — и это непонимание вызывает у них неосознанное раздражение от передачи, либо вообще могут распознать или интуитивно угадать манипуляцию. А это — наихудшее развитие событий для манипулятора.

Также прием «перенос значения» можно часто встретить в нынешних провластных передачах об образцах вооружения современной Российской армии.

Методика «переноса значения» в данном случае следующая. На экране показывается какой-либо образец военной техники, созданный еще при СССР — так как сегодня не разрабатывается вообще ничего. После рассказа, какой это хороший образец и как эффективно он может применяться, насколько полезен он будет для современной Российской армии, следуют кадры хроники времен Великой Отечественной войны. Иногда — войн во Вьетнаме, в Афганистане, в Египте и т. п., где наша техника хорошо себя зарекомендовала. Потом рассказывается о героях-летчиках (если речь идет о самолете), снова показывают новую технику и снова — хронику военных лет. В промежутках — кадры учений, когда данный образец используется сегодня, пусть и с демонстрационными целями. При этом в кадрах сегодняшних учений операторы акцентируют внимание зрителя на современной российской военной символике.

У зрителя образ современной техники накладывается на рассказы и показы подвигов былых времен (все рассказы передаются как будто о недавно прошедших событиях), и создается подсознательное впечатление, что и сегодня эта боевая техника используется столь же активно, как и тогда, «при коммунистах». И что ее так же много, как и было «тогда».

Таким нехитрым приемом авторы передач стремятся скрыть катастрофическое состояние сегодняшней Российской армии, где все, что плавает, летает и стреляет — на 99 процентов сделано еще до разрушения, а спроектировано — так и вообще на все 100 процентов…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.