15.1. Специальные термины, скрывающие сущность («лукавые термины»)
15.1. Специальные термины, скрывающие сущность («лукавые термины»)
Подробное описание
Часто многие явления, названные своими настоящими именами, способны нанести манипулятору информационный ущерб. Общественность (реципиенты, аудитория), скорее всего, неприемлемо для манипулятора отреагирует на информацию о том, что ей угрожают явления, представляющие собой серьезные опасности. Соответственно, задачей манипулятора является смягчение отрицательных последствий такой реакции реципиентов или полное их преодоление.
Для этого манипулятор дает опасным и нежелательным для реципиентов явлениям названия, которые «смягчают» их значение, делают его не столь пугающим и раздражающим реципиентов. За новым названием прячется истинный, опасный для реципиента, реально угрожающий ему смысл явления. Такого рода «переназвания», как правило, являются «наукообразными», «умными» и «серьезными», часто «заграничными». Но всегда одинаково путаными или просто не понятными для реципиента. Расчет на то, что последний не станет разбираться — а что на самом деле скрыто манипулятором за тем или иным «иностранно-научным» термином? В данном случае налицо еще и паразитирование на авторитете (науки, иностранной культуры и пр.) (7.2).
Эффективным методом противодействия является раскрытие подлинного смысла манипулятивных терминов. Реципиент должен для себя четко определять, что под «зачисткой» и «наведением конституционного порядка» манипулятор скрывает «войну против своего народа на территории своей страны», под «освоением средств» — их тривиальное разворовывание, под «снижением нагрузки на бюджет» — урезание социальных расходов а под «армейской реформой» — сворачивание финансирования армии и перевод того, что останется, в разряд «полицейских сил быстрого реагирования».
Использование «лукавых терминов» в манипулировании сознанием применяется исключительно широко. Фактически весь «язык» политиков есть настолько видоизмененная человеческая речь, что нормальный человек сразу не может понять: о чем, собственно, идет речь? Это и требуется политикам, когда разрушение страны именуется «победой над тоталитарным строем», уничтожение Вооруженных сил — «реформой армии», а мародерское разграбление страны — «рыночными реформами».
Данная методика существует столько же времени, сколько и политика. Она издревле использовалась для того, чтобы, декларируя цели, опасные для жертвы агрессии, саму эту жертву раньше времени не встревожить.
Кто стал родоначальником этого вида манипуляции сознанием, сказать сегодня сложно. Возможно китайцы. Государственность этого народа имеет древнюю историю. По сравнению с ней родоначальник нынешней европейско-американской цивилизации, Древний Рим, представляется малолетним выскочкой, умершим в раннем детстве. Опыт информационных войн у Китая исключительно богат; о нем говорится еще у Лао Цзы и Чжуге Ляна. Во всяком случае, сегодня китайская политика демонстрирует потрясающее умение выражаться образно, неуловимо-красиво, пряча за маловразумительными и элегантными фразами жестокие намерения бездушной и жестоко-потребительской — по отношению ко всем не-китайцам — китайской цивилизации.
К примеру, еще в «горбачевский» период сдача советских еще территорий на Амуре именовалась в Китае «новым периодом добрососедства». Дэн Сяопин, добиваясь от Горбачева территориальных уступок, призывал советскую сторону «закрыть прошлое, открыть будущее». «Закрыть прошлое» в данном случае означало отказ СССР от защиты своих территорий, уступка того, за что воевали и гибли наши солдаты на Даманском и Жаланашколь. «Открыть будущее» — обеспечить дальнейшее подчинение интересов СССР (и, позднее, РФ) интересам Китая, превратить Россию в исправного поставщика ресурсов (полезных ископаемых, технологий, валюты) для КНР. Горбачев, сознательно проводивший политику, направленную на ликвидацию СССР, вынужден был искать поддержку у набиравшего силу Китая. Территорий ему было не жалко, но и открыто озвучивать их передачу чужому государству он не мог: это могло бы раньше времени вызвать отрицательную реакцию в советском обществе. Поэтому для «массового использования» применялись китайские заготовки, ничего конкретно не выражающие.
Сегодня продолжением этой «традиции» является реализация доктрины «транснационального хозяйствования», принятой на XV съезде КПК в 1997 году в рамках решения об экпортно-ориентированном развитии народного хозяйства Китая. Суть этой доктрины в том, что КНР на государственном уровне создает условия, при которых китайская диаспора хуацяо, в виде землячеств и мелкого китайского бизнеса, создается как единая организованная сила в целях экономической и геополитической экспансии. Она проникает на территорию других стран, оседает там, не ассимилируясь с «местным населением» (китайцы никогда не станут массово смешиваться с не-китайцами, с теми, кто для них и людьми-то, по большому счету, не является) и начинает выкачивать из этой страны ресурсы в «метрополию».
Применительно к России эта доктрина проработана исключительно тщательно и, вместе с тем, декларирована так, чтобы «усыпить» общественное мнение в России.
Вот тезисы, используемые в доктрине: «Взять Амурскую область за основу», «Оживить два глаза», «Проложить две трассы», «Создать единую городскую гряду». При этом термин «Оживить два глаза» означает превращение Красноярска и Иркутска в «опорные пункты проникновения в глубь страны» для того, чтобы, опираясь на них, «излучать влияние, подобно радиации». Что означает последнее высказывание, вряд ли нужно объяснять: подкуп должностных лиц (принципиальность, неподкупность и стойкость российских чиновников всех уровней в отстаивании государственных интересов в «рыночно-демократической» России всем хорошо известны), скрытый захват управления, продвижение своих ставленников на руководящие посты важнейших институтов государства.
«Проложить две трассы» означает отнюдь не строительство дорог. Напротив — это открытие беспрепятственного пути китайским товарам из Хэйхэ (китайский город напротив Благовещенска) в Красноярск и Иркутск (и, соответственно, беспрепятственный отток валюты из России в Китай по тому же маршруту), и туристическую трассу из Хэйхэ к Северному Ледовитому океану и Байкалу. При этом особое внимание уделяется обеспечению не только ввоза китайских товаров с высокой степенью переработки в Россию, но и беспрепятственный вывоз в обратном направлении ресурсов и валюты.
«Создать единую городскую гряду» — использовать в качестве центра китайской экспансии в «варварскую Россию» Иркутск, связать воедино Пермь, Челябинск, Екатеринбург, Омск, Новосибирск и «сформировать на их основе «единый широкий рыночный покров». Проще говоря, сеть землячеств, представляющую из себя особого рода армию, парамилитарные силы, которые в любой момент готовы будут нанести удар по России изнутри — и очень эффективно.
Например, если вдруг к власти придет прогрессивное правительство, которое решит остановить разграбление России Китаем (не стоит думать, что грабят только «американцы»; этим занимаются все, кто может). А до того момента эта сеть будет разъедать российское общество изнутри, подобно паразитам в человеческом организме.
И все эти планы, детально проработанные и реализуемые целенаправленно на государственном уровне, оформляются обтекаемыми и, на первый взгляд, не страшными, терминами. Принцип действия прост: в России тот, кто понимает истинный смысл этих формулировок, либо не имеет реальных рычагов противодействия им, либо сознательно проводит политику в интересах Китая. В. Матвиенко, губернатор Санкт-Петербурга, санкционировала строительство колоссального чайна-тауна рядом с городом на Неве, т. наз. «Балтийской жемчужины», возводимой на деньги КНР, силами китайцев и предназначенной стать опорной базой Китая по вытеснению русского населения из всех важных областей жизни в России. Как говорится, «ничего личного — только бизнес»…
От Китая не отстают и другие страны. Так, вскоре после кровавых событий в Андижане (подавление организованного американцами антиправительственного путча), помощник государственного секретаря США по делам Европы и Евразии Дэниэл Фрид заявил, что, после событий в Андижане «… Узбекистан перестал сотрудничать с Вашингтоном в области борьбы с терроризмом. Правительство Ислама Каримова открыто дистанцировалось от договоренностей, достигнутых между Узбекистаном и США после терактов 11 сентября».
Парадокс в том, что в ходе неудавшегося мятежа, как заявляют в Ташкенте, в Андижане были истреблены именно террористы. По логике вещей, нет оснований не верить узбекским властям: ведь мирные люди, если в них не стрелять и не морить их голодом (чего в Узбекистане явно не было), находясь в здравом уме и трезвой памяти, не полезут на пулеметы, стреляя в солдат своей же страны. Хотя западные политики и укрепились во мнении, что узбекские солдаты и полицейские стреляли исключительно в мирных граждан, в реальности удачная операция по подавлению антиправительственного мятежа просто используется Западом как возможность лишний раз надавить на неуступчивого лидера государства, контроль над которым крайне необходим «цивилизованным» агрессорам.
Упрекать И. Каримова в том, что он выполнил (в отличие от Шеварднадзе, Кучмы и Акаева) свои прямые обязанности и защитил конституционный строй, бесперспективно: международная общественность не примет такого обвинения. Для давления на него использован термин «отказ от сотрудничества в области борьбы с терроризмом». Казалось бы: какой «отказ от борьбы с терроризмом» может быть у государства, страдающего от терроризма? Это просто форма «черной метки», которую выдают США слишком уж самостоятельным лидерам. Предварительно, правда, «раскрасив» ее так, чтобы получивший выглядел подлинным «исчадием ада»: надо же, изверг, «против терроризма бороться не хочет»! (Тут и «информационный повод», 27: позднее можно жестко вмешиваться во внутренние дела суверенного государства под тем предлогом, что оно «не поддерживает борьбу с терроризмом, которую ведут все прогрессивные страны мира).
Отказ от «борьбы с терроризмом» в американской трактовке есть верный признак: тот, кого в этом обвинили, «покусился на святое». Ведь сегодня на эту «борьбу» США списывают все свои грехи и именно на ней строят сегодня свою агрессивную экспансию по всему миру.
Вообще, США в использовании «лукавых терминов», дадут фору кому угодно.
Имя «главного зла мира» — «международной террористической сети «Аль-Каида» — у всех на слуху и стало столь известным, что превратилось в нарицательное. Название это, по замыслу его создателей, непререкаемо означает главную международную террористическую империю, которая почти всемогуща, неуловима и, если даже уничтожить многих ее руководителей все равно живуча и способна на всякие глобальные пакости, вроде «терактов 11 сентября». Она настолько опасна, злобна и античеловечна, что а) существует a priori (доказательств ее существования не требуется), б) для борьбы с ней хороши все средства и в) сомневаться в том, что она есть и является олицетворением зла, просто немыслимо («заданная информационная атмосфера», 25). Отсюда вывод: если перст «свободных СМИ» «цивилизованного мира» (эти термины, кстати, также являются «лукавыми») укажет, что в данной точке земного шара находятся базы «Аль-Каиды», то сомневаться в необходимости уничтожить эти «базы» — чаще всего вместе с «точкой» и государственной системой страны, на территории которой она находится, — нельзя. Для этого необходимо поддерживать и вооруженную агрессию против суверенной страны, и гибель граждан Америки и других «цивилизованных» стран.
Не говоря уж о местном населении; его ради своих интересов в «цивилизации» никогда не считали.
Для типичного американца исключительно важна ясность понимания «что такое хорошо, а что такое плохо». И простота запоминания: среднестатистический американец, на которого и рассчитана главным образом эта манипуляция, к интеллекту не расположен. Если, образно говоря, «все арабы террористы и враги демократии», как внушают ему СМИ, — то и название у главных «арабских террористов» должно быть а) арабское и б) запоминающееся (а то забудет).
Поэтому название главным арабским террористам было дано очень простое, очень «арабское» и непонятно-устрашающее, зловещее.
Откуда же взялся термин «Аль-Каида»? В период войны в Афганистане американцы поддерживали афганских душманов. Их арабские союзники, в первую очередь Саудовская Аравия, вынуждены были, для восполнения потерь «духов» (воевала Советская армия эффективно), вербовать «моджахедов» по всему мусульманскому миру. Для этих целей создавались неформальные структуры, находящиеся вне штатов спецслужб, но последними контролирующиеся и оплачиваемые. Одна из наиболее эффективных таких структур находилась в Саудовской Аравии, руководил ею местный коммерсант Усама бен Ладен. Его семейный клан имел теснейшие связи с американской бизнес-элитой и, соответственно, с американскими же спецслужбами. Благодаря этим связям бен Ладен получил «контракт» на вербовку бойцов для «афганского сопротивления». Бизнес был прибыльный для всех: платили хорошо и вербовщику, и «рекруту». К тому же он соответствовал идеологи бен Ладена «экспорта» агрессивных направлений ислама. Поэтому, через короткое время, набралось столько готовых и потенциальных бойцов, что пришлось заводить на них нечто вроде картотеки. Появилась, таким образом, настоящая база данных — по-арабски «аль-каида». В ней содержались данные не только о бойцах, но и об агентуре на местах, центрах подготовки и прочих полезных для борьбы с «шурави» сведениях. Разумеется, никто из членов этой сети «аль-каидой» ее не называл: попробуйте заставить неграмотного йеменского или пакистанского крестьянина воевать и умирать за некую «базу данных». Ему вряд ли вообще удастся втолковать, что такое «база данных»… Поэтому термином «аль-каида» стали именовать «картотеку» и ее руководителей.
И все бы ничего — да война в Афганистане закончилась вместе с Советским Союзом. Враг у главного «спонсора» — США — исчез; у Америки появились другие цели! В начале 90-х американцы просто и без обиняков объявили рядовым «моджахедам», что более не нуждаются в их услугах. Какую реакцию это могло вызвать у столь беспардонно «кинутых» бойцов, догадаться не трудно. При этом руководство, скорее всего, обо всем знало и участвовало в этой операции. В итоге «против Америки» оказались настроены рядовые бойцы, руководство которых, изменив и им, и своей вере, стало натравливать этих недалеких «моджахедов» совершать незначительные теракты. Штатам требовался новый «глобальный враг». И «злобный, агрессивный», но полностью подконтрольный «международный терроризм» подходил для этой цели как нельзя более кстати. Врагу этому требовалось имя — и, не «изобретая велосипед», американские специалисты назвали его старым именем: «Аль-Каида».
Просто, понятно, гламурно и очень «террористично». Особенно впечатляет среднестатистического американца арабская приставка «Аль».
Поскольку этот «ужасный и жестокий враг свободы и демократии» мог оказаться везде, где «ему» заблагорассудится, США получили удобный повод наносить удары по любому врагу в мире. А при необходимости и внутри своей страны — если возникала потребность в изменении внутриполитической модели или в ужесточении полицейских мер безопасности. Для этого «международная террористическая сеть» подходила как можно лучше. Вспомним 11 сентября 2001 года: последний, кому было выгодно это шоу, был бы бен Ладен, если бы он был настоящим, искренним антиамериканским террористом. Зачем было ему устраивать такой спектакль, к тому же столь топорно? Проще было бы распылить с тех же небоскребов радиоактивный материал или вбросить какую-нибудь химическую дрянь в водопровод. Результатом стали бы не несколько тысяч, а несколько сотен тысяч жертв… Вместо этого, было проведено шоу, разработанное по американскому сценарию и понятное «рядовым американцам», воспитанным на голливудских спецэффектах, взрывах, грохоте рушащихся зданий и зверских физиономиях киношно-арабских террористов.
Таким образом, сегодня, имея под рукой карманную и, что важно, легко узнаваемую «международную террористическую сеть», неокочевники получают повод для нанесения удара по любой стране в любое удобное для них время. Достаточно только заявить, что «там прячется «Аль-Каида» можно было посылать крылатые ракеты, бомбардировщики и морскую пехоту…
Разумеется, в России «лукавые термины» так же невероятно популярны у манипуляторов сознанием. Процессы, происходившие в нашей стране в течение пятнадцати лет, столь разрушительны, что называть вещи своими именами — значит открыто признать антироссийскую сущность их организаторов и проводников.
Для усыпления общественного мнения, для убеждения населения России в том, что «не все так уж плохо», используется замена реальных терминов «лукавыми». Например, в журнале «Коммерсант-Власть» от 29 марта 2004 года, в одной из статей, посвященных одиозной теме «удвоения ВВП» (само понятие «удвоения» этого самого «ВВП» является типичной манипуляцией, о чем говорилось выше), ситуация в российской экономике описывается следующими словами: «Темпы экономического роста снижаются: в 2002 году ВВП вырос лишь на четыре с небольшим процента, и это после десятипроцентного роста в 2000 году. Да и этот рост происходит из-за благоприятной экономической конъюнктуры».
То же самое было высказано М. Фрадковым в одной из его речей, посвященной экономическому развитию на период до 2007 года. Он сказал: «… перед нами поставлены важные задачи президентом. В частности — значительное увеличение валового внутреннего продукта. Мы понимаем, что мы очень сильно зависим от внешнеэкономической конъюнктуры и мы должны проанализировать эту конъюнктуру…» В обоих этих случаях важна фраза про «внешнеэкономическую конъюнктуру». Она в завуалированном, «политкорректном» виде констатирует простую и ужасающую по сути вещь: все, на чем держится сегодня «экономический рост» и что хоть как-то оправдывает разрушение СССР, основано исключительно на продаже нефти за рубеж. А собственная, реальная производительная экономика доведена до такого состояния, что уже не обеспечивает развития страны. Называть эти вещи своими именами нельзя: выводы напрашиваются слишком уж безрадостные для апологетов «реформ». Поэтому для маскировки истинного смысла происходящего придумана такая обтекаемая формулировка: «благоприятная внешнеэкономическая конъюнктура». Она ведь может быть не только «нефте-газовой» — поди, пойми, не разобравшись, что имелось в виду. На это и рассчитывает манипулятор.
Эффективным средством противодействия манипуляции в данном конкретном случае может быть хорошее знание предмета манипуляции — реального состояния нынешней российской экономики.
Весной 2004 года в первом чтении был отклонен проект закона РФ о митингах. Формулировки закона не оставляли населению никакой возможности эффективно выражать свое несогласие с властью, отстаивать свою позицию и свои интересы. Такой варварский закон вызвал резко отрицательную реакцию у всех слоев общества, объединив в этом как «левых», так и «правых» политиков. Стало очевидно: наступление власти на права и свободы людей в этом случае чревато серьезными последствиями. Власть вынуждена была отступить и «отозвать» непопулярный закон.
Для объяснения «отступления» высшие должностные лица объявили: при обсуждении закон вызвал неоднозначную реакцию у населения России. Под термином «неоднозначная» реакция власть пыталась скрыть именно резкое и совершенно однозначное неприятие народом таких предложений. Поскольку признавать, что ею был выдвинут явно антинародный закон, власть не смогла, была использована «лукавая» формулировка: «неоднозначная реакция». Но что же в ней «неоднозначного», если все высказались против такого закона? Такие приемы используются властью исключительно часто. Например, во время подготовки к реформе ЖКХ в Петербурге губернатор города Матвиенко в своих выступлениях не раз отмечала, что она идет на принятие «непопулярных у населения» мер. Которые «неоднозначно будут восприняты горожанами».
Под «непопулярными» мерами понимались резкое увеличение цен на коммунальные (фактически жизнеобеспечивающие) услуги. Термины «непопулярные» и «неоднозначно оцениваемые горожанами» призваны скрасить истинный, жестокий смысл реформ, которые проводит в Петербурге губернатор Матвиенко. И соответствующую реакцию населения на эти антинародные проекты. Нужно говорить не о «непопулярности», а о перспективе людей платить за жилье в несколько раз больше, чем «сейчас», и вылететь на улицу или во временную ночлежку в случае неуплаты. О какой «неоднозначности» можно говорить, если население реагирует на такие жестокие меры совершенно однозначно? Люди еще помнят, как соответствующие платы в СССР составляли совершенно незначительную часть от доходов семьи возможности выселения никто даже не подозревал. Но, поскольку такая отрицательная реакция ставит под вопрос саму легитимность существующей власти (зачем она людям нужна, если ее действия приводят к стабильному ухудшению качества жизни людей при немыслимом увеличении личных состояний представителей власти?), именно массовую реакцию народа и нужно скрыть или «смягчить». Для такого «смягчения» и используется данный прием, когда неизбежная перспектива резкого повышения социальной напряженности озвучивается как «принятие непопулярных у населения мер, которые будут неоднозначно восприняты горожанами».
Также использование специальных терминов можно увидеть при захвате Грузией Абхазской автономии в мае 2004 года. Напомним: в тот период союзник России на Кавказе, А. Абашидзе, был вынужден, под давлением Москвы, уйти с поста руководителя Абхазии и покинуть свою страну.
Преступность действий российской власти и лично секретаря СБ РФ И. Иванова были настолько очевидны, что оправдать предательство государственных интересов России было просто невозможно. Ущерб, нанесенный интересам России, был просто огромен и имел далеко идущие последствия.
Для извращения смысла произошедшего (не ликвидации Абхазской автономии, а позорной и самоубийственной роли в этом России) и смягчения опасного для власти эффекта от ее действий была использована формулировка «самое главное, что не произошло кровопролития». Избеганием кровопролития политики пытались заболтать разрушительные для России последствия этого шага, ведь перспектива широкого обсуждения последствий и причин, по которым российское руководство пошло на такой шаг, могла поставить крест на «социальной стабильности» и «согласии» в российском обществе.
Также примером использования специальных терминов, может служить проведенное нынешней властью переименование «беспризорных детей» в «безнадзорные». Само слово «беспризорник» в сознании наших людей есть символ страшной беды, свалившейся на нашу страну, нашествия врагов или иного катаклизма.
Чтобы избежать опасных для себя ассоциаций и выводов, которые неизбежно сделают люди, разобравшись в истинном смысле происходящего (при многомиллиардных состояниях беспризорников больше, чем было после Гражданской войны — зачем такая власть нужна?), власть называет беспризорных детей «безнадзорными». Смысл явления не меняется — но виновные в таком положении дел избегают заслуженной ассоциации с некоей напастью, постигшей нашу страну.
Весьма популярным «лукавым термином» в наши дни является понятие так называемой «сервисной экономики».
Исключительно широко раскрученный, термин этот используется для введения в заблуждение российского общества.
В основе своей экономика — совокупность научной, промышленной, сырьедобывающей и перерабатывающей баз, обеспечивающих поступательное развитие государства и общества. При этом сфера обслуживания является неотъемлемым, но отнюдь не самым важным элементом экономики.
Образно говоря: без высокого сервиса в ресторанах общество может прожить, а без промышленного, сырьевого или научного потенциалов (а лучше — их совокупности) — нет. В виде «народной мудрости» это вылилось в поговорку «Америка сильна не «Макдональдсом», а «Макдоннел-Дугласом».
В СССР сервисная часть экономики, сфера обслуживания, была принесена в жертву развитию промышленности и науки. Это вызывало справедливые нарекания со стороны общества («у «них» двадцать сортов колбасы, а у нас один — да и то по записи»).
Разрушение Советского Союза мародерской частью партноменклатуры, при помощи международных противников России-СССР, имело следствием и задачей ликвидацию высочайшего научно-технического потенциала нашей страны, позволявшего ей выйти на лидирующее место в мире — если бы изменения конца XX века в СССР проводились по созидательному, а не по разрушительному сценарию. Преступникам, разрушившим и разграбившим колоссальный потенциал целого народа, нужно хоть как-то объяснить эти свои «успехи» обществу. Иначе оно может очнуться от дурмана пропаганды и реально оценить последствия этих «реформ».
Для этого используется прием «расхваливание товара» (8), когда на место главного достижения выпячивается отдельный, малозначимый результат, раздуваемый до масштабов «эпохальных, важнейших достижений». Обществу сообщается: теперь у нас экономика «сервисная», которая лучше обслуживает потребности каждого отдельного человека.
Сервис стал лучше — этому и должны радоваться «дорогие россияне».
Фактически это означает, что, потеряв безопасность, бесплатное здравоохранение, образование, жилье, возможность жить, не опасаясь бандитизма, терроризма, кровавых «локальных конфликтов», общество взамен получило возможность просаживать свои деньги в ресторанах и игровых павильонах и официально пользоваться услугами проституток. Самое страшное в том, что ликвидация базовых отраслей экономики и образования лишило общество надежды на стабильное обеспеченное существование, на развитие хотя бы по «китайскому» образцу (на самом деле, до катастрофической «перестройки» у СССР была возможность на неизмеримо более мощный рывок в развитии, чем тот, что продемонстрировала КНР). Некоторое время назад, когда жестоко обворованное и от этого немало поумневшее общество начало понимать, что к чему, идеологи «рыночных реформ по-российски» выдвинули тезис о том, что «наша экономика стала наконец сервисной». Была также придумана формулировка «повернулась к человеку лицом». Хотя какое «лицо» может быть у социально-экономической системы, когда при наличии фантастически дорогих бутиков и ресторанов людей выбрасывают на улицу за неуплату за жилье? При том, что у этих несчастных зачастую нет ни денег, ни возможности их заработать.
«Успехи» реформаторов и строителей «демократического общества» в России столь «впечатляющи», что сам по себе термин «реформы» становится символом разрушения и грабежа. А сам термин «демократ» давно уже стал нарицательным и не менее оскорбительным, нежели «традиционные» ругательства. В итоге представители самых что ни на есть реформаторских группировок открещиваются от такого эпитета. Манипуляторы понимают: если люди разобрались, ЧТО ТАКОЕ «реформы» и ЧТО они несут людям — использовать более этот «лукавый термин» нельзя».
Вице-премьер правительства РФ А. Жуков, выступая 5 апреля 2005 года на конференции в «Высшей школе экономики» «Модернизация экономики и выращивание институтов», заявил, что термин «реформы» более употреблять не следует. По его мнению, теперь, после того, как народ на своей шкуре почувствовал и понял-таки, что на самом деле есть «реформы», лучше заменить этот термин каким-нибудь более приятным словосочетанием, вроде «изменения к лучшему»: «Люди устали от реформ. Но люди устали и от плохой системы здравоохранения, образования, жилищно-коммунального хозяйства… От этих плохих вещей люди устали еще больше. Наверное, нужно использовать какое-то другое слово, например «изменение к лучшему».
В данном случае, вместе с фактическим признанием в манипулировании сознанием людей, (термин «реформы» изначально создавался и вводился в оборот как маскировка истинных мародерских намерений местной «туземной» элиты, грабящей нашу страну) присутствует еще и забалтывание проблемы, 14.3. Ссылка на то, что от «нереформированных» систем жизнеобеспечения «люди устали еще больше», признана подчеркнуть: несмотря на неприятие населением России курса на «реформы», курс этот будет сохранен. Просто теперь реформы будут называться иначе. Важно отметить то место, где было сделано это заявление — «Высшая школа экономики», организация, занимающаяся финансовыми махинациями и являющаяся идеологическим рупором либеральной антироссийской политико-экономической «элиты» и ее «кузницей кадров». Таким образом, манипулятор во всеуслышание заявляет: грабеж продолжится, просто мы сменим название, так как предыдущее уже не может обмануть жертву…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.