"Желтая опасность"
"Желтая опасность"
Свои реформы Китай проводит больше двадцати лет и в XXI век, на мой взгляд, вошел уже на излете принятого в декабре 1978 года курса. Несомненный и даже беспрецедентный экономический прогресс достигнут. Дальнейшие рыночные преобразования грозят нарушить стабильность китайского общества, а именно стабильность и мерная поступь модернизации и наращивания были главными критериями успеха реформ Дэн Сяопина. Впереди следующая фаза цикла, с усилением регулирующей роли государства. О том, что она будет именно такой, позволяет судить политика локализации давления избыточного сельского населения не в частный сектор, а в государственные программы строительства объектов инфраструктуры: скоростных дорог, аэродромов, портового и городского хозяйства. Примечателен и китайский путь наращивания основы экономики — мощностей электроэнергетики. Китаю повезло с запасом экологически чистых и неисчерпаемых гидроресурсов. Одна незамерзающая Янцзы по перепаду высот и расходу воды превышает Обь и Енисей, вместе взятые. И грандиозное строительство каскада электростанций на горном участке трех ущелий — это государственная программа. Строительство тепловых и атомных электростанций там, где гидроресурсов нет, — это тоже государственные программы.
В ходе реформ китайское руководство преследовало национальные интересы, и в целом картина социализма с китайской спецификой сейчас выглядит так: Китай, не потеряв национальный азиатский облик и культурную уникальность, преодолел отсталость и набрал силу, а люди стали жить лучше. Таков, на мой взгляд, срез неофициальной истории современных конфуцианцев. Не буду останавливаться на бытующих в России мелких преувеличениях китайской дешевизны и заблуждениях повсеместного товарного изобилия. Но вот про Китай в новом тысячелетии хотел бы высказать общие догадки, а именно: создание мобильного, современного, гражданского общества с потенциалом угрозы для России из-за избытка населения при ограниченных ресурсах" не есть правильная оценка сути китайской специфики. Я полагаю, что вектор интуиции китайского руководства состоит в том, чтобы при технической модернизации суметь максимально сохранить в стране стабильное традиционное общество. "Сяокан" (зажиточность и спокойствие) — вот конфуцианский символ, избранный самим Дэн Сяопином на XXI век для рыночного социализма с китайской спецификой. При этом подразумевается, что следующим, на XXII век, будет высший в иерархии благополучия добродетели конфуцианский символ "датун" (великое единение). Напомню: предыдущие пять поколений китайцев, с середины XIX века, жили в период, который конфуцианцами называется эпохой "установления хаоса".
Что же касается потенциала угроз Китая, то он если куда-то и направлен, то не на холодный север, а на теплый юг. От севера со времен императора Цинь Шихуана и до наших дней Китай отгораживался в военном плане и Великой стеной, и Валом Чингисхана, и укрепленными районами Пекинского оборонительного рубежа, доведенными до совершенства при Мао Цзэдуне. А вот на юг китайская экспансия продвигается мирно давно и неуклонно.
В Сибири и холодно для жизни, и дорого для производства. Для китайцев уже в Хайларе — полюс холода, и во Внутреннюю Монголию веками добровольного и массового переселения китайцев нет. А в Чите-то еще холоднее, не говоря уже о жизни в куда более северной зоне Байкало-Амурской магистрали, где и находятся якобы привлекательные для разработки и желанные для капитала действительно богатейшие ресурсы. Известное мне по попыткам найти инвестора разведанное и опробованное месторождение меди в районе Новая Чара на БАМе за годы реформ в России из-за огромных первоначальных затрат и колоссальных издержек на добычу не нашло никого, кто бы захотел вложить в него капитал. Добыча себя не окупает, и это несмотря на исключительно высокое содержание металлов в руде (около 14 %), превосходящее даже отличную руду монгольского Эрдэнэта (около 12 % металлов). После "разгосударствления" планового процесса освоения Сибири ни отечественный, ни западный, ни китайский капитал на БАМ не пришел и идти не хочет. С сибирскими морозами и расстояниями даже грабить там — себе дороже, и местное население там никаким завоевателям не нужно, даже в качестве рабов. Наши северные прииски и наши рабочие руки там пока нужны только нам самим.
В Малайзии же роль местного китайского капитала в добыче сырья уже давно исключительно велика (более трети), и эта страна уже на 25 % заселена китайцами. Сингапур — уже конфуцианское государство китайских эмигрантов, которые вытеснили с острова почти все другое население. Индонезия после китайских этнических волнений середины 60-х годов до последнего времени запрещала у себя даже празднование китайского нового года. Из-за попыток Вьетнама выдворить часть китайских эмигрантов на родину Китай в 1979 году военной силой научил соседа этого больше не делать. А нынешняя массовая китайская эмиграция в Австралию даст тамошним англосаксам в перспективе ближайших поколений примерно те же проблемы с желтыми, что имеют американские белые в США от негров и латиноамериканцев. Знаменательно, что параллельная массовая эмиграция белых (буров) из Южной Африки идет не в Австралию, а в Новую Зеландию, не смешиваясь с китайской. И это тоже очевидная китайская специфика.
Если мне удалось доходчиво прокомментировать смысл социализма с китайской спецификой, как понял его я, то у читателя в сухом остатке должно отложиться мнение, что это:
• и одинаково понимаемая народом национальная идея с четкой целью завершить модернизацию общества к 2019 году, целью, мобилизующей волю народа; и четкая экономическая стратегия властей с расписанными по направлениям, срокам и объемам задачами бюрократии;
и адекватная им военная доктрина государства, суть которой в консолидации и предметной демонстрации армией живого чувства национального достоинства. Триединая же суть этих построений китайской мысли и воли — благополучный покой середины.