Борис Стругацкий ЖЕЛЕЗНАЯ РУКА, КОСТЯНАЯ НОГА И ПРОЧИЕ ПРЕЛЕСТИ ПОРЯДКА[61]

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Борис Стругацкий

ЖЕЛЕЗНАЯ РУКА, КОСТЯНАЯ НОГА И ПРОЧИЕ ПРЕЛЕСТИ ПОРЯДКА[61]

«Кое-что из опыта Германии 30-40-х годов в экономике можно и позаимствовать» — читаю в интервью одной из петербургских газет члена Совета Федерации, человека, как до сих пор считала, демократических убеждений. Другой — ученый, интеллигент, в прошлые годы имевший много неприятностей от коммунистического режима, — теперь убеждает, что нашему обществу позарез не хватает идей. Единственно возможная, по его словам, национал-патриотическая. Другие не пройдут. И вообще, не надо навешивать ярлыки, называя националиста (нет ничего дурного в этом слове — это человек, любящий свою родину) чуть ли не фашистом. Да и сам фашизм, если отбросить некоторые его «прелести» — не так уж плох. Да, проявления его в веке двадцатом принесли человечеству неизмеримые бедствия. Зато при всех фашистских и коммунистических диктатурах был Порядок, которого так не хватает России сейчас. И если быть осторожными, не увлекаться… Если, как предлагают многие, допустить на короткий срок к власти людей, способных навести в стране Порядок той самой пресловутой «железной рукой», так нелюбимой демократами, а потом они, эти гении Порядка, сделав свое дело, уйдут, уступив расчищенное место тем же демократам? Не в этом ли выход из тупика для России?

Со своими сомнениями и вопросами я обратилась к писателю-фантасту с мировым именем Борису Стругацкому.

— Ну, придут к власти сердитые и серьезные молодые люди — уничтожат преступность, поднимут экономику, наведут порядок, воссоздадут мощную и великую державу… и так далее — смотри историю возвышения третьего рейха. Ну, прижмут они евреев, кавказцев, всяких там татар-башкир — так ведь во имя же святой цели прижмут и на пользу подавляющего русского большинства! Ну, покончат они с этой демократией, с этими свободами, кому они нужны, всем уже надоели, но зато весь мир будет нас бояться, как прежде бывало… Чего же тут плохого?

Когда рассуждения такого рода слышишь от людей вроде бы вполне трезвомыслящих и даже — страшно сказать — интеллигентных; когда узнаешь из результатов социологических обследований, что из пары «обеспеченная жизнь — демократические свободы» более половины опрошенных ОПРЕДЕЛЕННО выбирают обеспеченную жизнь; когда видишь, что без малого четверть взрослого населения голосует за политического лидера, проповедующего национальный радикализм; когда на каждом митинге — будь он под красными или под черно-оранжевыми флагами — слышишь: ПОРЯДОК нам дайте, ПОРЯДОК! — тогда воистину начинаешь понимать, что страна наша стоит сейчас перед серьезнейшим выбором, и хочется что-нибудь срочно предпринять, чтобы выбор этот люди делали по крайней мере с открытыми глазами.

Прежде всего хочется спросить этих поклонников железной руки, костяной ноги и прочих прелестей ПОРЯДКА: вы согласны заплатить за все это добро войной, причем страшной, современной, и — несомненно — обреченной на поражение? Заплатить своею кровью и кровью своих детей, развалинами своего дома, неописуемыми бедствиями, необратимыми потерями, черным будущим?

Я прекрасно помню времена, когда сама мысль о параллели между (немецким) фашизмом и (советским) коммунизмом показалась бы мне кощунственной. Однако, когда на экраны страны вышел поразительный по своей разоблачительной силе фильм Ромма «Обыкновенный фашизм», и я, и большинство моих друзей уже как должное восприняли скрытый замысел режиссера — продемонстрировать страшное, безусловное, инфернально глубокое сходство между двумя режимами. Разумеется, фильм недолго продержался на экране, хотя, насколько мне известно, запрещен никогда не был.

Теперь-то всякому разумному человеку ясно, что коммунизм и фашизм — «близнецы-братья», ибо растут оба эти режима из единого корня, носящего название «тоталитарное государство».

Государственная машина, подчиняющая себе все — тела граждан, дела граждан, мысли граждан, надежды граждан, настоящее и будущее их. Все подчинено единой цели, единой идее, единому катехизису. Единый для всех смысл жизни; единая для всех эстетика, единое представление о прекрасном и безобразном; единый вождь и, разумеется, единый враг — сверху, вождем заданное, деление на «наших» и «чужих». У фашистов это деление происходит по расовому, национальному признаку (арийцы, белые, немцы — с одной стороны; недочеловеки, черные, евреи — с другой). У коммунистов — по классовому признаку (бедные, угнетенные, трудящиеся — с одной стороны; богачи, кулаки, помещики, буржуи — с другой). Борьба наших с ненашими предполагается исключительно и только беспощадная, до последней капли вражеской крови, до полного уничтожения, для чего необходима мощная армия и всепроникающая тайная полиция. И там и там — милитаризация общества; и там и там — расцвет стукачества; и там и там — концлагеря, а в концлагерях социально близкие — уголовники, и социально чуждые — политические (у нас их звали «фашистами», у немцев — «красными»)… Одинаковое (презрительно-настороженное) отношение к интеллигенции как к продажной прослойке, готовой служить любому хозяину и в то же время регулярно порождающей заклятых врагов режима. Одинаковые вожди — прирожденные администраторы с параноидальными наклонностями, абсолютно безжалостные, бесчувственные распорядители убийств (таких сегодня называют «отморозками»)…

Сегодня вновь заговорили о привлекательности экономических преобразований времен третьего рейха. Ведь Гитлер уничтожил безработицу, установил Новый Порядок и повысил уровень жизни немцев прежде всего и главным образом за счет полной милитаризации страны. Он запустил на всю мощь военную промышленность Германии, он воссоздал вермахт, развалившийся после поражения в первой мировой, он объявил программу реванша — он изначально поставил на войну! Если три четверти промышленности страны работает на вооружение, пустив на конвейер пушки, танки, самолеты, вся эта продукция рано или поздно начнет стрелять.

Фашизм — это диктатура националистов.

Признаюсь, мне трудно представить психологию последовательного националиста. Чудится мне в таком человеке определенная ущербность, застарелый комплекс неполноценности, неосознанное даже, может быть, стремление скомпенсировать неважное о себе собственное мнение грандиозной всепрощающей идеей принадлежности своей к чему-то великому и безукоризненному. Зато я очень легко представляю себе националиста-профессионала, избравшего именно национализм в качестве карьерного пути своего как способ накопления политического капитала. Национализм безусловно сидит у всех у нас в генах, мы получили его по наследству от стада бесхвостых обезьян, инстинктивно уверенных в том, что «мое» стадо не в пример лучше, сильнее и красивее, чем «чужое» (проживающее по ту сторону реки). Это деление на «наших» и «ненаших» превосходно прослеживается в массовой психологии наиболее примитивных сообществ, будь то племя каннибалов или подростковая банда с «нашего» двора. В этом смысле национализм есть инстинкт, переживший все эпохи и поднявшийся до уровня идеологии. Использовать его в качестве объединяющей самых разных людей приманки — как говорится, сам бог велел, и, разумеется, совершенно не случайны толпы, стаи, рои политической мошкары, толкающейся и вьющейся вокруг столь сладостно и дурно пахнущего лакомства.

А ведь им следовало бы понимать, что в многонациональной стране национализм — это идеологическая ядерная взрывчатка, заложенная под самый фундамент мира и процветания. Страшно даже представить себе, что может начаться в России (где живут бок о бок то ли сто, то ли двести народов), если к власти придут радикально настроенные националисты. Объявлять сегодня русский народ народом-богоносцем, народом-образцом, народом-хозяином — это прямой путь к гражданской войне, по сравнению с которой чеченская бойня покажется лишь легкой разминкой.

Нет в национализме ничего хорошего. Ядерная взрывчатка — она и есть взрывчатка: годится только во время войны, да и то не всякой, а лишь тотальной, на уничтожение, да и то пользоваться ею надо с осторожностью, чтобы не подорвать себя самого, не отравить все вокруг ядовитыми эманациями, и пуще всего следить, чтобы не превратиться самому в профессионального подрывника, только и умеющего, что подрывать…

Диктатура националистов — это война.

ВЫ СОГЛАСНЫ ЗАПЛАТИТЬ ЗА ПОРЯДОК ВОЙНОЙ И ВОЕННЫМ ПОРАЖЕНИЕМ?

Я не говорю уж о разных мелочах, вроде уничтожения демократических свобод, о новом ГУЛАГе, репрессиях против целых народов — все это будет неизбежным следствием национальной диктатуры, но это, как я замечаю, пугает далеко не всех. Многие и многие по-прежнему исповедуют старый добрый принцип: «А меня-то за что? Я-то здесь при чем?» История ничему их не научила — ни мировая, ни собственная, и они хоть сейчас готовы начать все сначала.

«…Зато преступность уничтожат», — заявляют они с торжеством. Но фашизм способен уничтожить только организованную преступность, потому что фашизм сам по себе есть мафия, занимающаяся рэкетом (то есть сбором налогов), берущая взятки, держащая всех и вся в страхе и подчинении. Никакую другую мафию рядом с собою он терпеть не намерен и норовит уничтожить. Что же касается обыкновенной, уличной преступности (той самой, от которой мы, обыватели, страдаем в первую очередь), то национальная диктатура такими пустяками не занимается, и уголовников было полным-полно во всех тоталитарных государствах (равно как и в демократических).

И на подавление коррупции рассчитывать не приходится. Уровень коррупции совершенно не зависит от государственной идеологии, он зависит только от степени бюрократизации: больше чиновников — больше коррупция, меньше чиновников, меньше у них власти — коррупция меньше. Всемогущее государство немыслимо без армии чиновников, так что во всех тоталитарных странах коррупция благополучно процветала, процветает и будет процветать, несмотря на систематические по этому поводу громы и молнии официальной пропаганды…

Пару лет назад прошумел уголовный процесс предприимчивых молодых людей, которые искали (и находили) безнадежно опустившихся, спившихся или просто слабоумных стариков, обманом, за гроши покупали у них квартиры, а их самих убивали. На перепродаже квартир (уже по полной стоимости) делался неплохой бизнес. Омерзительная история. Но самым омерзительным в ней было то, что молодые предприимчивые даже не считали себя преступниками: «Мы санитары города! — объявляли они во всеуслышание. — Мы очищаем город от скверны!»

Мне кажется почему-то, что среди сторонников и поборников нацио— нальной диктатуры обязательно найдутся человекообразные существа, которые до поводу этой истории скажут: «Что ж… В этом что-то есть. В конце-то концов, и в самом деле поразвелось этих стариков — проку от них никакого, а жилплощадь занимают»… И вот таких человекообразных мне не убедить. Их никому не убедить. Они готовы воевать. Они готовы убивать. Некоторые из них (с горящими глазами, но таких явное меньшинство) даже готовы сами быть убиты во имя Великой Идеи, во имя Нового Национального Порядка, во имя Всеобщего Национального Блага. Они с удовольствием сделаются санитарами. Они очистят наш город от скверны — от нацменьшинств, от хроников, вообще от стариков. Сколько пропадает сбережений, квартир, мебели, даже, черт побери, автомашин! Маленький, совершенно безболезненный укольчик — и все это добро передается Народу. А какое облегчение для государственного бюджета! И, вообще, черт побери, высокая цель (Благо Народа) разве не оправдывает уже любые средства?

Впрочем, все это было многократно описано в романах и обыграно в знаменитых триллерах. И никого ни в чем не убедило.

«В то ветреное утро 30 января 1933 года трагедия Веймарской республики, длившаяся четырнадцать тягостных лет и состоявшая из неуклюжих попыток немцев заставить демократию действовать, приближалась к концу». Престарелый президент Гинденбург привел к присяге нового канцлера Германии — Адольфа Гитлера. Это была самая последняя и самая «неуклюжая» попытка. Вместо того чтобы (нарушив конституцию) объявить чрезвычайное положение… Вместо того чтобы (нарушив демократию) засадить Гитлера в тюрьму или, по крайней мере, выслать его в Австрию. Вместо того чтобы силой оружия (растоптав конституцию, естественно) разогнать коричневые отряды СА, а заодно и штурмовые отряды тельмановцев, запретить НСДАП, а заодно и КПГ… Это было бы злостное, вызывающее, беспардонное нарушение конституции и демократии, но! От какого моря крови спасло бы оно мир! От каких бед, катастроф и жертв. Не было бы ни Треблинки, ни Освенцима, ни блокады Ленинграда, ни разрушения Берлина, сто миллионов человек прожили бы свою жизнь как люди, а не как замученные животные… Да, легко рассуждать задним числом, слишком легко. Но, может быть, все же небесполезно?

Замечательно, что немецкий народ, замордованный кризисом, обалдевший от реваншистской пропаганды, запуганный штурмовиками всех цветов, расколотый между красными, коричневыми, черными и розовыми, все-таки НИКОГДА не поддерживал Гитлера своим абсолютным большинством. Даже на последних демократических выборах в рейхстаг, когда Гитлер был уже канцлером, Геринг — прусским полицейпрезидентом, а на улицах немецких городов безнаказанно буйствовали штурмовики СА, даже в этих благоприятнейших для себя условиях нацисты собрали всего 44 процента голосов — больше всех других партий, это верно, но БОЛЬШИНСТВО немецкого народа все-таки высказалось против них.

На этом судороги германской демократии прекратились еще на полтора десятка лет. «Отвратительный, но самый лучший» образ правления сменился не самым лучшим, но зато обожаемым людьми определенного сорта. Наступил ПОРЯДОК.

Я ни минуты не сомневаюсь, что процент жестоких, глупых от природы и одураченных националистами избирателей в России никак не больше, чем в Веймарской республике начала тридцатых. Однако, к сожалению, их достаточно много, чтобы внушать самые серьезные опасения. Сходство социальных состояний наводит на мысли о неизбежной похожести конечного исторического результата. А сходство — велико.

Веймарская республика — порождение военного поражения Германии и жесточайшего всеобщего кризиса. Современная Россия — результат поражения СССР в многолетней тотальной войне за мировое господство с «миром капитала» — войне идеологической, экономической, политической, в войне, которую мы (правильнее сказать — наше начальство) проиграли по всем статьям. И тот всеобщий кризис, который мы переживаем сейчас, точно так же, как в Веймарской республике, породил и у нас дракона о трех головах — реваншизм, национализм, державность. Это расплата за унижение людей, с младых ногтей привыкших отождествлять себя с государством, с государственным строем — с начальством. (Мы же все — дети самодержавно-феодального строя, мы постоянно склонны, по меткому выражению Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина, путать понятия Отечества и Вашего Превосходительства. Именно поэтому так много из нас предпочитают Порядок, даже прекрасно представляя себе, хотя бы по недавнему своему прошлому, что Порядок — это когда начальство в хоромах, а холопы в очередях.) Народ Веймарской Германии, как и народы нынешней России, не привык к свободе, никогда не знал демократии, но всегда, веками, жил под бронзовой пятой начальства. И когда выяснилось, что демократия отнюдь не есть немедленный ломоть пирога плюс чарка водки, когда выяснилось, что матблага если и последуют, то лишь через поколение, когда выяснилось, что надобно активничать, вертеться, брать на себя ответственность, — вот тут-то и задумался вчерашний холоп, а не лучше ли ему было у барского сапога, а не вернее ли это — миска баланды да спокойное житье, нежели журавль в небе?

Рассуждение о сходстве двух исторических ситуаций можно продолжать сколь угодно долго. Ослабевшая, разложившаяся, брюзжащая армия — и там и здесь. Всплеск преступности, разрушение установившихся норм морали, резкое падение уровня жизни, безработица — и там и здесь. Общий расклад политических сил — фашисты, коммунисты, социал-демократы — и там и здесь…

Конечно, никакое историческое сходство не бывает абсолютным. Есть и отличия, в том числе одно, существеннейшее, может быть, даже определяющее: мы, в отличие от них, уже точно знаем, каково оно бывает. И если бы история способна была учить, мы никогда бы не стали наступать дважды на одни и те же грабли, мы бы твердо знали: фашизм — это самоистребительный террор и самоубийственная война, а коммунизм — это самоистребительный террор, деградация экономики и в конечном итоге опять же война, и опять же — проигранная.

Но ведь история учит лишь умных, а что делать дуракам? Можно (хотя и несправедливо) осуждать их за глупость. Можно (хотя и бессмысленно) сочувствовать им. Можно — не обращать внимания: в конце концов, все пройдет, История все расставит по местам, а История явно за демократию и против фашизма всех мастей. Но ведь История — это всегда нескоро, божьи мельницы мелют так медленно, а нам всем жить сегодня, и завтра, да и послезавтра тоже. Как жить?

И кому решать, как мы будем жить завтра и послезавтра? Как это ни странно, как это нам ни непривычно, но решать — нам. Всем нам — и умным, и глупым, и битым, и не битым еще, способным предвидеть и дикарям. Ибо в нашей стране пока еще правит бал демократия — великая демократия, омерзительная демократия, любимая демократия, ненавистная демократия — та самая «отвратительная форма правления, лучше которой, однако, человечество пока ничего не придумало».

Фашизм — это было бы хуже всего, но это, к счастью, маловероятно. Возможно, да, но все-таки по всем прикидкам и расчетам — маловероятно, и это несколько утешает. Но, боже мой, сколько на политических горизонтах туч, немногим менее мрачных и опасных! Эти странные новые коммунисты, стесняющиеся самого слова «коммунизм» как дурной болезни… Державники-националисты, даже не пытающиеся хотя бы приличия ради откреститься от политики и практики Вождя Всех Народов… Все это сонмище поборников и приверженцев всемогущего, всезнающего, всевидящего Государства, в железных потрохах которого мы, обыватели-избиратели, — покорные винтики, гаечки, шурупчики. Чем они, по большому счету, лучше фашистов? Евреев обещают не вешать? Так ведь если Государство потребует, то и повесят, никуда не денутся — и евреев повесят, и русских, и всех, кого понадобится впредь… Державу обещают восстанавливать исключительно мирным путем? Да кто же им поверит? Любимец их, Иосиф Виссарионович, между прочим, в свое время Прибалтику присоединил исключительно мирным путем, по решению парламентов соответствующих стран и без никакой войны… Экономику обещают восстановить, но КАК? По-новому ведь они не хотят, а по-старому мы уже пробовали…

Не ближайшие выборы (парламентские), так следующие (президентские) способны определить путь России на десяток лет вперед и ту меру страданий, которые нам придется еще испытать в уплату за то, что восемь десятков лет назад отцы наши и деды свернули с торной дороги цивилизации и понеслись по кочкам. Не ближайшие выборы, так следующие могут оказаться последними демократическими выборами России на десяток лет вперед, а может быть, и на целое поколение вперед. Мы, избиратели 1995–1996 гг. должны очень ясно представить себе:

— если в России победят националисты-державники, фашисты, коммунисты, любые проповедники железного Порядка и железной Руки, они прекратят демократические свободы и слезут с нашей шеи уже только ценою нового суперкризиса, в который загонят Россию в годы своего правления;

— ибо наша экономика больна, больна чудовищной сверхмилитаризованностью, избалована государственной опекой, почти полностью потеряла конкурентоспособность, ее надо лечить — осторожно, с большим знанием дела, профессионально, переводя на рельсы частного предпринимательства, на путь конкуренции и саморазвития, а они снова вернут все на круги своя, и пойдут наши заводы, как и прежде, ковать никому не нужное железо, танки, пушки, дредноуты — все больше, больше и больше на душу населения;

— никакая экономика этого не выдержит, она либо рухнет под собственной тяжестью, либо придется новым отцам нации развязывать войну, чтобы оправдать бессмыслицу государственного всевластия… А война — это поражение, неизбежное поражение, никакой тоталитарный монстр не выстоит против современного демократического мира, демократия снова докажет, что при всей своей омерзительности она все же наилучшая из известных сегодня форм правления. И вот тогда наступит кризис, по сравнению с которым сегодня у нас детские игры в казаки-разбойники…

Будем надеяться, что ничего, наверное, этого не произойдет.

Времена мировых войн миновали (тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить). И миновали времена, когда тоталитаристы могли прийти к власти благодаря демократии и посредством демократической процедуры. Не будет у нас резких движений, все обойдется, все будет спущено на тормозах. Промучаемся еще пару лет, а потом экономика начнет помаленьку очухиваться, и жизнь войдет в спокойную колею. Все будет путем.

Но почему же все-таки неспокойно на душе?

Беседу вела Т. Путренко

Данный текст является ознакомительным фрагментом.