Пустая почта

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Пустая почта

То A. S.

Почтальон появлялся около трёх часов. Но уже после завтрака Сэнди садилась напротив окна с книжкой и миской попкорна и ждала. Книга лежала на коленях на случай, если по телевизору окажется неинтересная программа, но обыкновенно передачи увлекали её больше, чем книга. Однако полностью сосредоточиться ей было трудно – слишком сильны были фантазии о том, что может оказаться в сегодняшней почте. Ещё с детства у неё были предчувствия, что почта принесёт ей большую радостную новость. Когда Сэнди была маленькой девочкой, не умеющей читать, у неё замирало сердце от шуршания брошенных почтальоном писем о металлические стенки почтовой щели. Сэнди удивлялась, почему мать не только не торопится взять почту, но, наконец подняв её с пола, кладёт конверты на стол в гостиной и не распечатывает их, пока не кончит свои дела на кухне. «Быть может, в письмах сообщалось о чём-то важном и замечательном», – думала Сэнди. Позже она поняла, что вовсе не обязательно вскрывать конверт, чтобы узнать, что это счёт или непрошеная реклама. Но и для повзрослевшей Сэнди даже самый ненавистный счёт таил в себе некую загадочность и особенное содержание, поскольку присылался по почте. Сэнди вскрывала конверт ножом из слоновой кости, на который она потратила свой недельный заработок в суеверной мечте, что такой красивый и дорогой нож должен магическим способом привлечь счастливую корреспонденцию. Это напоминало жертвоприношение божеству. Она внимательно рассматривала конверт, марку, штемпель с указанным днём отправки, затем вынимала счёт, изучала, от кого он, на какую сумму, за что, каков срок оплаты, есть ли штраф за задержку, и откладывала его в папку с копящимися счетами.

Сэнди уже месяц как не работала. Она разругалась с хозяйкой, забрала все свои инструменты и ушла, хлопнув дверью. Сэнди закончила школу собачьих парикмахеров и еле сдерживалась, когда хозяйка, не имевшая специального образования, делала ей замечания. Наконец Сэнди взорвалась, когда хозяйка стала показывать ей, как нужно подстригать шерсть на ногах у пуделя:

– Стригите сами! И нечего меня поучать! – крикнула ей в лицо Сэнди и оставила хозяйке достригать удивлённую собаку.

За время отдыха у Сэнди зажили руки от собачьих укусов, и кожа исторгла маленькие кусочки шерсти, которые въедались клещами, вызывая зуд и боль.

Сэнди томилась своим досугом. Мать с утра уезжала на работу, ворча, что Сэнди опять будет целый день бездельничать. Сэнди старалась промолчать – ведь мать не требовала денег ни за еду, ни за жильё.

Плотно позавтракав, Сэнди убирала дом, заполняя своим большим телом маленькие комнаты. «Что же будет сегодня в почте?» – сладко волновалась она. С месяц назад к ней пришло предложение о подписке от распространителей различных журналов. Одновременно с подпиской происходило участие в лотерее. Сэнди подписалась на «Плэйгёрл» и с трепетом ждала теперь не только первый номер журнала, но и возможный выигрыш. Она планировала, как бы она потратила эти деньги: прежде всего она купила бы машину и сняла бы квартиру в центре города. Теперь ей приходилось ехать около часа на автобусе, чтобы добраться до центра. Впрочем, в последнее время у неё редко появлялось желание куда-нибудь ехать развлекаться. Если она сидела в баре, к ней никто никогда не подходил. Часто она замечала, как косятся на её тучное тело. Две подруги, которые у неё были со времён школы, повыходили замуж, нарожали детей и жили миль за двести в маленьких городках. Так что одной ходить было неловко, и лишь иногда она выбиралась в кино.

Но большое тело Сэнди порождало большие желания, удовлетворить которые жизнь не предоставляла возможности. Свою девственность она с готовностью потеряла в 18 лет с 15-летним неразборчивым мальчиком, и с тех пор судьба улыбалась ей считанные разы, да и улыбки эти были мгновенными и далеко не очаровательными.

В один из дней почта упала на пол тяжелее, чем обычно. Это был долгожданный журнал. Сэнди подпрыгнула от радости, и дом дрогнул от её веса. Она раскрыла вспотевшими пальцами скользкие страницы. О, сколько бы она отдала, чтобы хоть минуту провести с одним из этих мужчин!

Прежде чем уединиться с ними в спальне, она просунула руку в почтовую щель, проверить, не застряло ли там письмо.

Однажды там действительно застряло письмо, и с тех пор Сэнди проверяла несколько раз в день, пуста ли щель, удлиняя таким способом жизнь надежды.

Она заказала по почте приглянувшийся вибратор, который рекламировали в журнале, и стала ждать получения посылки трепетно, как свидания. А пока она привычно заманивала наслаждения пальцем.

Однажды утром, натягивая на себя джинсы, Сэнди не смогла застегнуть молнию – они стали невыносимо малы. Сэнди обрадовалась, что теперь у неё есть предлог, чтобы погулять по торговому центру и купить новые джинсы. Она любила уходить из дома, чтобы отвлечься от ожидания почты и чтобы ко времени возвращения домой почта уже лежала в ожидании её.

Однако купить джинсы не удалось – не оказалось достаточно большого размера, и нужно было ехать в специальный магазин, где продают одежду только больших размеров. Но этот магазин находился на другом конце города, так что Сэнди решила вернуться домой – почта должна была уже прийти к её возвращению. Сэнди вспомнила своё ощущение, когда несколько лет назад она уезжала на неделю в отпуск. И всё одинокое время отпуска украшалось предвкушением разбора недельной почты. «В шесть раз больше писем», – подсчитывала Сэнди, невидящим взглядом смотря в раскрытую книгу. Сколько радости и надежды вскрывать один конверт и видеть, как другие в стопке поджидают тебя, – у неё было такое ощущение, будто мир со всеми неисчерпаемыми и непредвидимыми возможностями проскользнул в отверстие почтовой щели.

Дома её ждала посылка с вибратором. Она набросилась на него, и начался её медовый месяц. Но потом холодная механическая исполнительность ей приелась, и Сэнди пользовалась его услугами с удовольствием, но без трепета. И только фотографии из «Плэйгёрл» придавали её ощущениям романтическую окраску. Потом на неё находила меланхолия от одиноко проходящей жизни, и она плакала навзрыд – тише у неё не получалось. Сэнди догадывалась, что, будь она не такой толстой, жизнь её значительно изменилась бы: она бы стала привлекать мужчин, так как лицо её было хорошеньким. У Сэнди скопилась целая библиотечка книг по всевозможным диетам, и она с увлечением следовала очередной из них в течение недели. По несколько раз в день Сэнди взгромождалась на весы и следила за стрелкой, которая еле удерживалась, чтобы не зашкалить. Однако ей никогда не удавалось сбросить вес более чем на 10 фунтов, после чего она уставала от диеты и набрасывалась на еду с новыми силами. Причём оказывалось, что после каждой диеты она набирала вес ещё больший. Однажды она обратилась в специальную клинику для похудения. Её посадили на диету, и Сэнди должна была каждый день ездить в клинику взвешиваться. Условия были такими, что, если она не укладывалась в рассчитанную шкалу уменьшения веса, Сэнди должна была платить штраф. Получалось так, что каждый раз ей приходилось выкладывать деньги. Поэтому, заплатив несколько раз штраф, она предпочла больше денег не тратить.

Больше всего Сэнди не любила воскресенье, так как в этот день не было почты. Да ещё мать сидела дома, поэтому Сэнди уходила в близлежащий торговый центр и глазела на витрины и на мужчин, проходящих мимо. Сквозь облегающие джинсы легко угадывался пол, и Сэнди не могла оторвать взгляда от мужских разнообразных бёдер. «А что, если подойти к кому-нибудь, – мечтала она, – и сказать: давайте проведём вместе ночь, – или: – давай переспим, – или…» Но Сэнди знала, что у неё никогда не хватит духу это сделать.

Однажды она увидела по телевизору рекламу о компьютерном бюро знакомств. Сэнди отправила запрос и в один из дней получила по почте анкету. Это был для неё поистине праздничный день, открывший время надежд. Сэнди несколько раз перечитала анкету и в графе «отношение к сексу» поставила крестик на «очень либеральное». В остальные графы она не помнила, что вписала. Сэнди отправила анкету и деньги, и ей стали ежемесячно приходить списки мужчин с именами, адресами и телефонами. Звонить самой ей было неловко, но этого, как оказалось, и не требовалось – телефон стал звонить вечерами почти не переставая. Мать подозрительно смотрела на Сэнди, забиравшую телефон в свою спальню, и спрашивала Сэнди, когда та, возбуждённая от разговора, возвращалась в гостиную:

– Кто это звонил?

– Не твоё дело, – отвечала Сэнди.

– Нет, это моё дело. Вот когда будешь зарабатывать деньги и жить отдельно, тогда мне будет наплевать.

– А тебе и сейчас наплевать!

– Нет, не наплевать – вот занесёшь в дом ещё какую заразу. Кто это звонил!?

– Знакомый, – уступала Сэнди, не желая злить мать, так как чувствовала свою финансовую зависимость. Но Сэнди не хотела рассказывать, откуда она взяла столько знакомых, ей было стыдно своей беспомощности. Поэтому каждый раз она придумывала, что звонит один и тот же знакомый, чтобы не вызвать подозрения их обилием. Но материнских подозрений было и так предостаточно, так что Сэнди не раз с ненавистью смотрела на мать, смущаясь и наслаждаясь этим чувством.

Большинство мужчин спрашивали, сколько она весит, и, когда она называла вес, не проявляли желания встретиться.

Тогда она перестала называть свой вес, а просто говорила, что она полная. Таким образом, ей удалось встретиться с тремя, которые постарались сократить встречу до минимума, после того как увидели её. Один раз ей позвонил парень и, почти ни о чём не спрашивая, пригласил на обед. Он сказал, что заедет за ней. Сэнди кокетливо уложила свои густые чёрные волосы, надела платье с блёстками. Лицо своё она укрыла многослойными цветами косметики. Но никто не появился. Ехидный вопрос матери: для кого это она так разрядилась – дал выход её слезам, которые не принесли облегчения. Сэнди изучила себя и знала, что только оргазм может ослабить любое напряжение, будь то гнев, тоска или тревога. Поэтому она пользовалась вибратором не только чтоб притушить похоть, но и в терапевтических целях. Она заперлась у себя в спальне, и дрожь вибратора прекратила дрожь её тела.

Когда ей в очередной раз позвонил новый голос и договорился о встрече, Сэнди уже представляла, чем это может кончиться, и решила встретиться в баре, чтобы, во-первых, мать не оказалась бы свидетельницей ещё одного фиаско, если этот парень не придёт, и, во-вторых, чтобы хоть послушать музыку, после того как парень, увидев Сэнди, скажет, что ему срочно нужно куда-то уходить. Парень назвался Биллом и сказал, что будет в кожаной куртке. Сэнди сказала, что у неё коричневые глаза и чёрные волосы и что на кофточке у неё будет фарфоровая брошка, изображающая конверт.

Сэнди просидела за столиком в баре минут двадцать, наблюдая за тремя парнями, один из которых был в чёрной кожаной куртке. Она сосала свой коктейль и думала, Билл ли это и решится ли он подойти к ней. Парни пили пиво и громко смеялись. Сэнди заметила, что они поглядывают на неё. Она была уверена, что они смеются над её толщиной, и Сэнди было стыдно, будто она голая. То внимание, которое привлекало её толстое тело, всегда вызывало у Сэнди ощущение обнажённости. И ей пришла в голову мысль, что красивая женщина, на которую все смотрят, тоже должна себя чувствовать, будто она голая. То есть равноценное по силе внимание обыкновенная женщина могла бы привлечь, только если бы она действительно появилась голой в общественном месте. А уродство и красота нейтрализуют одежду. Эти мысли отвлекли её, и она не заметила, как перед ней оказались трое, среди которых был парень в кожаной куртке. Он сказал под гогот остальных:

– Эй, милашка, давай заниматься штангой вместе.

– Какой штангой? – не поняла задрожавшая Сэнди. – Ты Билл?

Через секунду до Сэнди дошла шутка, и девушка снисходительно улыбнулась. Билл отхлебнул из кружки, заливая смех пивом, и сказал:

– А ты Сэнди.

Сэнди кивнула.

– Хочешь с нами прокатиться на машине? – спросил Билл.

– Можно, – согласилась Сэнди, удивлённая продолжением знакомства. Билл шепнул что-то своим приятелям, и они опять засмеялись. Сэнди почувствовала сыромятный запах кожи, который шёл от куртки Билла.

– Пошли, – сказал Билл, и Сэнди поспешно допила свой коктейль.

Когда она поднялась, приятели Билла опять загоготали, увидев тучность Сэнди во всей её красе.

– Езжай сам, – услышала Сэнди, как один из приятелей сказал Биллу, когда они подошли к машине.

– А вы что? – удивился Билл.

– А мы тебя здесь подождём, – сказал другой приятель. – Смотри не потеряй голову, – давясь от смеха, добавил он.

Сэнди покорно села в дряхлую машину.

– Ты где живёшь-то? – спросил Билл, когда они отъехали от бара. Сэнди назвала адрес. Билл молчал, и Сэнди ждала, что же будет дальше. Потом она не выдержала и спросила:

– Куда мы едем?

– К тебе.

– Ко мне нельзя, я живу с матерью, – спокойно сказала Сэнди.

– О чёрт, ко мне тоже нельзя. Чего же ты сразу не сказала? – раздражённо бросил Билл.

– А ты не спрашивал, – удивилась Сэнди и робко предложила: – Мы можем в мотеле остановиться.

– Ты что, смеёшься? Может, у тебя деньги есть?

– Нет, – сказала Сэнди и пожалела, что у неё нет этих проклятых двадцати долларов, из-за которых срывается приключение.

Они подъехали к дому Сэнди.

– Мать уже спит, – сказала Сэнди, увидев тёмные окна. Мимо проезжали машины, освещая фарами напряжённое лицо Билла и накрашенные губы Сэнди.

«Даже поцеловать не пытается», – привычно констатировала она. В этот момент Билл положил руку ей на плечо, а другой расстегнул молнию на джинсах. Сэнди с радостью раскрыла рот. «Хоть так», – подумала она, с жадностью вдыхая уже ставший забываться запах. Наконец Билл оттолкнул её голову и застегнул молнию.

– У тебя это хорошо получается, – сказал Билл и добавил: – Ну, мне пора.

Сэнди молча вышла из машины и направилась к дому. Она слышала, как Билл, не дожидаясь, пока она откроет дверь, завёл машину и, громко газанув, уехал. Войдя в дом, она залезла рукой в почтовую щель, проверяя, не застряло ли там что-либо из почты, которую она сегодня уже вынимала. Но щель была пуста.

Как-то почта ей принесла программу курсов, предлагаемых в городском культурном центре. Ей бросилось в глаза объявление о курсах по обучению танцам живота. Сэнди подумала, что это было бы прекрасным применением её обширному животу. Курсы были недорогие и начинались через месяц. Сэнди записалась и стала мечтать, как она сможет привлекать мужчин своим искусством. Перед глазами стояли кадры из какого-то фильма, где «животная» танцовщица вызывала восторженные вопли мужского зрительного зала. Но чем ближе подходил день начала занятий, тем больше понимала Сэнди, что на неё нашло какое-то затмение – ну, кому и где она сможет продемонстрировать своё умение, да и не вызовет ли она отвращение своим животом вместо вожделенного желания. И в конце концов её обуял обыкновенный стыд показать своё тело.

Так что Сэнди решила потратить деньги, отложенные на курсы, на что-нибудь другое и купила себе красный шёлковый халат. Хоть полы его еле сходились на ней, Сэнди удавалось очертить талию, затянув пояс.

В один из дней Сэнди, как всегда, сидела у окна, поджидая почтальона. Он появился неожиданно и, поднимаясь по лестнице к двери, споткнулся и чуть не упал. Тут Сэнди впервые пришло в голову, что почтальон – мужчина, а не существо, разносящее почту. Он был бородат и с обширной лысиной, хотя ему было не больше сорока.

В почте были рекламы, и Сэнди подумала, что единственно, кто думает о ней, это те, кто хочет ей что-либо продать.

Была ещё открытка от подруги, которая сообщала, что она опять беременна. Сэнди представила её вздувшийся живот и сразу вспомнила лысину почтальона.

«А что, если с ним заговорить? – стала фантазировать Сэнди. – Нет, я не успею – он бросает письма и сразу уходит. Интересно, женат он или нет? А что, если пригласить его в дом? Нет, он откажется, небось торопится разнести все письма, чтобы скорей – к жене и деткам». Черт лица Сэнди не разглядела под густой бородой и гадала, обрезанный он или нет.

На следующий день она ждала почту с ещё большим нетерпением. Ко времени, когда он должен был появиться, Сэнди подкрасила глаза и губы, вышла во дворик со складным стулом и уселась с раскрытой книгой.

Подъехал почтальон на своём джипе и стал возиться, сортируя почту. Наконец он вывалился из машины с тяжёлой сумкой и, не глядя на Сэнди, стал подниматься к её дверям. «Добрый день», – крикнула она ему. «Добрый день», – буркнул он и зашагал к соседнему дому. У Сэнди было ощущение, будто она пришла на свидание, но никто не явился. И тут у неё мгновенно возник в голове план, будто она давным-давно подготавливала его, но скрывала от самой себя, дожидаясь, пока он станет совершенным и готовым для воплощения в жизнь.

На следующий день Сэнди утром пошла на почту и послала себе заказное письмо, вложив туда листок чистой бумаги. Ей сказали, что письмо может быть доставлено в тот же день. Придя домой, Сэнди устроила себе ранний обильный ленч, потом пошла в ванную и стала приводить себя в порядок – косметика сделала её лицо ярким. Потом Сэнди вспомнила, что надо почистить зубы. Она старалась не задеть помаду, но всё равно губы пришлось перекрасить. Она смотрела на себя в зеркало и видела не лицо, а лишь свои горячие глаза. Затем Сэнди покрыла ногти ярким лаком и с трудом сделала педикюр – очень мешал живот. Потом она подмылась, злясь на себя, что с этого надо было начинать, и тут же иронически говоря себе, что всё равно это ей не понадобится. Наконец она надела на голое тело свой новый красный халат и затянула покрепче пояс. Но полы халата она оставила полураспахнутыми, так, чтоб её огромная грудь ясно просматривалась. Сэнди села к окну и потянулась было за картофельными чипсами, но нашла в себе силы остановиться, чтобы не стереть помаду. Потом ещё одна идея сверкнула в её голове, и опять Сэнди удивилась, откуда она могла к ней явиться, – Сэнди стала играть пальцами со своими сосками, и они сразу зашевелились и стали чётко вырисовываться на шёлке халата.

И вот Сэнди увидела идущего по двору почтальона, который направлялся к её двери. Сэнди оцепенела в ожидании звонка. Всё ещё не веря своим ушам, Сэнди услышала его слабый звук и открыла дверь – перед ней стоял бородатый почтальон, держа в руке конверт.

– Вам заказное письмо, – сказал он мрачно.

– Заходите, пожалуйста, – произнесла Сэнди и подумала, что соски её, наверно, обмякли со страха, – ощущала она только колотящееся сердце.

Лысый почтальон переступил порог и протянул Сэнди квитанцию, на которой надо было расписаться. Беря из его руки квитанцию, Сэнди увидела его острый взгляд, но выражение лица было скрыто бородой. Она приложила квитанцию к стенке и расписалась. Поднятые руки высвободили её грудь ещё больше. Расписавшись, она протянула квитанцию почтальону, а он, передавая ей в обмен письмо, придержал его в своих руках. Сэнди удивлённо вскинула на почтальона глаза, и их взгляды совокупились.

– Очень хорошо наложена косметика, – произнёс почтальон, и в глубине бороды шевельнулась улыбка, так и не показавшая зубов.

– Спасибо, – в счастливом предчувствии сказала Сэнди.

– Ты дома одна? – спросил он и захлопнул за собой дверь ногой. Сэнди улыбнулась ему и кивнула головой. Он протянул руку и коснулся её груди. Почувствовав, что его рука уместна, он положил сумку с почтой на пол и сгрёб Сэнди в охапку. Борода кололась, как собачья шерсть. Сэнди высвободила губы и прошептала: «Пойдём в спальню». Однако, не расцепляя объятий, они повалились на ковёр в гостиной, не дойдя до спальни. Почтальон явно спешил – он только приспустил брюки. Сэнди же чувствовала себя победительницей, выталкивая языком изо рта его волосы и стараясь добраться до языка. Натянуть брюки заняло у него ещё меньше времени. «Он так торопится, – подумала Сэнди, – будто он работает не на обыкновенной доставке, а на срочной». Когда он ушёл, Сэнди вспомнила, что они даже не спросили имени друг друга. Она включила вибратор, но на этот раз не раскрыла «Плэйгёрл» – ей хватало свежих воспоминаний и живого запаха.

На следующий день, поджидая почтальона, она боялась, что он не захочет её, и все фантазии о том, как она без первой суматохи просмакует каждое движение, пойдут насмарку.

Сэнди особенно ясно прочувствовала, как прекрасно-тревожно жить ожиданием события, которое желаешь: это ожидание так заполняет твою жизнь, что всё прочее становится незаметным.

Вчера, когда мать пришла с работы и стала ворчать, что Сэнди сидит все дни дома и не ищет работу, Сэнди ничего не ответила, а днём раньше, перед приключением с почтальоном, из-за того же замечания матери разгорелся спор, который, даже утихнув, продолжал тлеть весь вечер. Мать плакала, кляня судьбу, отнявшую у неё мужа и наградившую её такой никчёмной дочерью. Сэнди зло огрызалась, запихивая в рот какую-то еду.

Теперь Сэнди приоткрыла дверь, чтобы облегчить решение для почтальона, если он заколеблется. Рисковать она не могла себе позволить, и Сэнди маячила у полураскрытой двери в своём огненном халате. Почтальон появился, и она раскрыла дверь шире, так что он не мог уже не заметить её. Он бросил письма в щель, и глаза их встретились.

– Хэлло, – позвала его Сэнди.

Почтальон не ответил, но вошёл в дверь.

«Теперь у нас много времени, – подумала она, – не надо расписываться в квитанции, не надо ждать, пока он решится ко мне прикоснуться». И действительно, почтальон прямо с порога схватил её за грудь.

– Как тебя зовут-то? – спросила Сэнди, улыбаясь его быстроте.

– Грег, – ответил он нехотя.

– А я – Сэнди.

– Ты что, всегда одна дома сидишь?

– Почти всегда. А ты совсем разденься.

– Нет, не могу, – отказался Грег, – мне спешить надо.

И он спешил, да ещё как. Но Сэнди не роптала – она уже давно призналась себе, что ей выбирать не приходится и нужно быть довольной тем, что посылает судьба.

– Хочешь встретиться вечером? – осмелилась предложить Сэнди, когда почтальон взялся за ручку двери.

Он оглянулся, посмотрел на неё как на зарвавшуюся нахалку и сказал:

– У меня жена и дети, да и как тебе могло такое в голову прийти?

Сэнди испугалась, что это может оттолкнуть его, и покорно пояснила:

– Да ты не подумай чего, я как для тебя лучше хотела, а мне так тоже хорошо.

– Ну, пока, – ухмыльнулся Грег.

Сэнди хотела сказать «До завтра», но вовремя сдержалась и сказала: «До свиданья».

Теперь Сэнди была небывало счастлива. Грег заходил почти каждый день, и эта регулярность была для неё чудом. В субботу мать обычно уезжала к своей незамужней подруге, и оставалось только воскресенье, которое Сэнди возненавидела ещё больше.

Однажды Сэнди наткнулась на статью в газете, в которой обсуждалась возможность перехода почты на два выходных – субботу и воскресенье. Это так взбесило Сэнди, что она написала гневные письма в почтовое управление и в газету. Ожидание ответов на эти письма составляло особое время в её жизни, когда жажда получения письма смешана со страхом перед его содержанием. Вскоре это волнение улеглось, так как она разуверилась, что ей ответят. Но больше ей не встречались упоминания о посягательстве на один из дней надежды и любви, да и Грег успокоил её, что до такой радости – быть выходным по субботам – ему не дожить.

Как ни старалась Сэнди затянуть пребывание Грега, оно не длилось дольше минут десяти. Она знала, что и эти минуты ей удаётся получить только из-за своей доступности и удобства. Да и все предыдущие краткие связи происходили по тем же причинам. Никто не приглашал её на люди – появиться с ней было стыдно. И только её искренняя готовность к совокуплению склоняла некоторых мужчин, заметивших это в её огромной непривлекательной плоти. Сэнди часто мечтала о муже как гарантии постоянного мужчины, для которого она бы готовила еду и о котором она бы всячески заботилась, чтобы он каждую ночь заполнял её собой. Перспектива иметь детей казалась ей ужасной – дети её подруг раздражали её постоянной демонстрацией своего присутствия, которое явно отвлекает внимание мужчин, и без того столь быстро ослабевавшее к Сэнди.

Несмотря на то, что Грег заходил к ней уже более месяца, Сэнди всё не успевала рассмотреть его – так наслаждалась каждой минутой, что, когда Грег отстранялся, Сэнди ещё находилась в иных мирах и приходила в себя полностью после того, как за ним закрывалась дверь. Потом она принималась за почту, которую Грег, входя, клал на столик в прихожей. Теперь конверты имели особый смысл – их приносил Грег. Сэнди даже нюхала их, перед тем как вскрыть, чувствуя запах Грега. Но этот запах стоял в гостиной повсюду, и Сэнди даже опасалась, что мать, придя с работы, сможет унюхать его. Но мать ничего не замечала.

В один из дней Грег, натянув брюки, не отправился тотчас к двери, а потряс Сэнди за плечо, приводя её в себя, и спросил:

– Хочешь сегодня пойти со мной на вечеринку?

Сэнди обомлела от неожиданности и вдруг заметила, что усы и борода вокруг его рта мокрые от её поцелуев.

– Конечно, хочу, – оживилась Сэнди. – А как же твоя жена?

– Это не твоё дело, – резко сказал Грег. – Я заеду за тобой около восьми.

– А как мне одеться? – поинтересовалась Сэнди.

Грег смерил её взглядом, в котором ясно просматривалось безразличие.

– Как хочешь, – бросил он и ушёл.

Сэнди сидела на полу ошеломлённая, с расстёгнутым халатом и почувствовала, что она течёт на ковёр. Сэнди спохватилась и побежала в ванную за губкой, чтобы его вытереть. Сэнди не подмывалась после ухода Грега, чтобы подольше сохранять его запах и ощущение его присутствия, и только на следующее утро она принимала ванну, предвкушая его скорое появление. На этот раз она подмылась, теряясь в догадках, что же может означать приглашение Грега. О, это была огромная область для предположений, каждое из которых казалось правдоподобным и фантастичным одновременно: «Может, он поссорился с женой и хочет провести вечер со мной, но тогда зачем идти на люди, когда можно было бы побыть вдвоём больше, чем десять минут. А может, он стал что-то чувствовать ко мне и хочет показать, что ему интересно взять меня с собой к своим приятелям. Конечно, раз он не стесняется меня показать своим друзьям, значит, он заинтересован не только в сексе. А вдруг он пошутил и не придёт или просто передумает? Нет, он ведь сам предложил и, наверно, всё взвесил, прежде чем предлагать мне пойти с ним».

Непрерывная череда подобных размышлений заполняла голову Сэнди, пока она готовилась к вечеру.

– Это ты куда собралась? – спросила мать, посмотрев на Сэнди, которая вышла из ванны с ярким лицом и в платье с блёстками.

– На свиданье, – с удовольствием ответила Сэнди. Что бы она ни надела, всё сидело на ней в обтяжку, и казалось, вот-вот лопнет по швам. Вообще-то говоря, она умышленно покупала всё в обтяжку, считая, что так она будет выглядеть менее толстой. Но, как бы то ни было, чтобы войти в дверь, ей приходилось поворачиваться боком.

– С кем же это у тебя свидание? – недоверчиво спросила мать, звучно ставя чайник на плиту.

– Ты его не знаешь, – бросила Сэнди и уселась у телевизора. Через десять минут наступало восемь часов, и её волнение усиливалось.

– Небось, не явится, – ухмыльнулась мать.

– А тебе-то какое дело? – взорвалась Сэнди. – Бесишься, что на тебя уже никто никогда не посмотрит?

– Замуж надо выходить, а не бегать там с разными, – нудно выступила мать.

– А ты мне жениха-то нашла?

– Самой искать надо.

– Вот я и ищу, тебя не спросясь.

– Не там ищешь.

– А ты что, адреса знаешь?

– Никакого из тебя толку не будет, – заключила мать и ушла к себе в спальню.

«Опять будет рыться в шкафу», – зло подумала Сэнди и действительно услышала, как мать открыла дверцу стенного шкафа.

У матери вошло в привычку перебирать вещи рано умершего мужа. Она хранила их все, не продавая и не выбрасывая ничего, более двадцати лет. Она снимала вещи с вешалок и раскладывала на кровати, вспоминая день, когда муж надевал тот или иной костюм, и что они делали в тот день. И хоть прошло так много лет, вещи хранили запах мужа. И особенно шляпы – потемневшие шёлковые подкладки пахли его запахом, смешанным с запахом его любимого одеколона. Сэнди знала, что мать сидела над вещами и плакала. Это то раздражало Сэнди, то вызывало липкую жалость. Сэнди совершенно не помнила отца и знала только, что он оставил достаточно денег, чтобы выплатить за дом.

Сэнди услышала, как у дома остановилась машина. Она подбежала к окну. В машине сидел Грег. В лучах заходящего солнца было особенно заметно, как грязна машина. Сэнди ужасно хотелось, чтобы Грег вошёл в дом и чтобы можно было представить его матери – он ведь выглядел вполне прилично. Но Грег сидел в машине, явно не желая выходить. Он нетерпеливо гуднул два раза. Сэнди вышла на улицу, зная, что мать смотрит из окна своей спальни. Сэнди осторожно спускалась по ступеням в туфлях на высоких каблуках, которые она последний раз надевала два года назад, когда шла на вечер встречи в свою бывшую школу. Грег открыл ей дверь изнутри, и она уселась рядом с ним. Он посмотрел на её платье и туфли и хмыкнул. Сэнди в свою очередь оглядела его «непочтовую» одежду – джинсы и рубашку; его волосатая грудь заставила Сэнди издать утробный звук восторга.

– Что это с тобой? – удивился Грег.

– Обожаю волосатую грудь, – хихикнула Сэнди.

– Скоро насмотришься, – сказал Грег, выезжая на автостраду и набирая скорость.

– Это где же?

– На вечеринке. Кстати, это не обычная вечеринка, там все будут голые.

– Зачем? – спросила Сэнди и тут же поняла, что вопрос – дурацкий.

– А ты догадайся, – засмеялся Грег. Сэнди впервые видела его смеющимся. С правой стороны у него не хватало одного верхнего зуба.

– А почему ты не сказал мне заранее, что это за вечеринка? – спросила Сэнди.

– Хотел сделать тебе сюрприз. Ты разве ещё не устала от меня? Там будут красивые ребята.

Сэнди вспомнила фотографии из «Плэйгёрл», и надежда на прикосновение красивого тела шевельнулась в ней.

– Но ты будешь там со мной тоже? – спросила Сэнди.

– Куда же я денусь? – заверил Грег.

– А почему ты не взял свою жену вместо меня?

– Ей этого не полагается, – объяснил Грег.

– А может быть, ей бы понравилось, – ехидно предположила Сэнди и узнала в себе интонации своей матери.

– Эй, не лезь не в своё дело, – зло сверкнул глазами Грег.

«А глаза-то у него совсем малюсенькие», – заметила про себя Сэнди.

– А почему ты не поехал один? – спросила Сэнди.

– Эта вечеринка только для пар, – сказал Грег.

«Ах, вот оно что, – осенило Сэнди, – значит, он берёт меня с собой как пропуск, а я ему иначе и не понадобилась бы вообще». От этой мысли ей стало так грустно, как уже давно не было.

– Я не хочу туда ехать. Отвези меня домой, – твёрдо заявила Сэнди.

И тут Грег, словно почуял, каким способом нужно уговорить Сэнди. Он обнял её за плечо, притянул нежно к себе и, не спуская глаз с дороги, поцеловал её в голову.

– Ты знаешь, мне ведь очень хорошо с тобой, – сказал он.

Сэнди вздрогнула – ещё никто так нежно не целовал её и не говорил таких слов – на глаза навернулись слёзы. Она вытащила платок из кармана и промокнула глаза.

– Ну почему мы не можем побыть где-нибудь вдвоём хотя бы час? – всхлипнула Сэнди, размякая.

– Обязательно побудем, детка, но сегодня давай уж поедем на вечеринку. Тебе понравится, вот увидишь.

– Но ты обещаешь, что мы побудем потом вдвоём?

– Обещаю, детка, – сказал Грег и положил руку ей на ляжку.

Сэнди было не по себе – она очень редко бывала на вечеринках, и это были вечеринки либо с родственниками, либо со старыми, еще школьными знакомыми. А тут – все незнакомые, да ещё голые. Впрочем, чужая, да ещё мужская нагота её не смущала – она стыдилась своей наготы, своего толстого тела, вернее, её удручал факт, что мужчины не интересуются ее телом, а само по себе тело – что ж, ей было в нём вполне удобно.

Они подъехали к большому двухэтажному дому. Окна были зашторены. Идя по дорожке к дому, Сэнди чуть не подвернула ногу из-за своих каблуков. Она рассердилась, сняла туфли и понесла их в руке. Дверь была не заперта, и Грег вошёл в дом, а за ним и Сэнди. Со второго этажа доносилась музыка. К ним навстречу уже спускался по лестнице хозяин дома. Это был высокий стройный парень в очках и с пренебрежительной ухмылкой на губах. Две вертикальные морщины ставили его рот в скобки.

– Привет, Грег, как зовут твою красавицу?

Сэнди в первый момент оскорбилась, а потом уговорила себя, что, может быть, она ему понравилась и он назвал её красавицей серьёзно – есть же мужчины, которые обожают толстых женщин.

– Это Сэнди, – вяло представил её Грег.

– А я Джордж, – сказал хозяин, всё ещё возвышаясь над ней на ступеньках лестницы. – Добро пожаловать во Дворец Наслаждений. Поднимайтесь наверх, там уже все собрались и смотрят видео.

Сэнди стала подниматься, и лестница под ней заскрипела.

– Поднимайся быстрей, – сказал ей вслед Джордж, – а то лестница может обвалиться.

Сэнди приняла эту шутку всерьёз, заторопилась и услышала, как Грег и Джордж засмеялись. Сэнди поднялась на второй этаж и посмотрела вниз, почему Грег задержался. Она увидела, что Грег отсчитывает Джорджу деньги, а тот что-то говорит ему. Она прислушалась.

– …всех ребят распугает. Мы же договаривались – только смазливых девочек.

– Вкусы разные бывают, – пытался отшутиться Грег.

– Послушай, здесь идиотов нет. В следующий раз с такой вовсе не приходи.

– Ладно, ладно, – примирительно согласился Грег, и они стали подниматься наверх.

Сэнди стояла с колотящимся сердцем, делая вид, что она ничего не слышала. По сути говоря, она ничего нового не услышала, просто судьба почему-то старалась лишить её приятных иллюзий.

– Не стесняйся, входи, – сказал Джордж, открывая перед Сэнди дверь, за которой слышалась музыка и стоны.

Сэнди очутилась в комнате, где у дальней стены стоял видеомагнитофон с большим экраном. На экране в самом разгаре происходило совокупление. Сэнди всего два раза была в порнокинотеатре, куда её водили случайные мужчины, не осмеливаясь сразу вести в постель. Последний раз это было года два назад, поэтому Сэнди уставилась на экран, чувствуя быстрое появление готовности принять участие в подобном действе.

Наконец она заметила слева и справа от себя пять-шесть пар, сидящих на ковре. Все были стройные – это сразу бросилось Сэнди в глаза. Большинство были раздеты, а полураздетые не отставали от них в активности. Кое-кто поднял на вошедших голову, но сразу вернулся к прерванным занятиям. Грег быстро разделся, сложив вещи в углу, и кивнул ободряюще Сэнди. Одна пара разомкнулась и вышла в дверь, ведущую в другую комнату. Сэнди щёлкнула замком лифчика, и её груди выплеснулись на простор. С раздеванием же она решила повременить, пока в этом не появится необходимость. Грег сказал, что он сейчас вернётся, и вышел. «Наверно, в туалет», – подумала Сэнди. Она полулежала у стены и смотрела, как пары менялись партнёрами, объединялись в живописные группы. Сэнди хотела подойти поближе, надеясь, что ей предложат присоединиться, но у неё не хватало духа сделать первый шаг. Вернулась пара, которая выходила из комнаты. Мужчина прошёл мимо Сэнди, даже не взглянув на неё, и объединился с другой парой, а его партнёрша стала целовать женщину, над которой трудился мускулистый молодой человек. Сэнди заворожённо смотрела на зрелище перед собой и чувствовала, как в ней горит нутро. Она заметила, что Грег вошёл в комнату с какой-то женщиной, держа руку на её заду. «Он никогда так не держал меня», – ревниво подумала Сэнди и огляделась в надежде увидеть незанятого мужчину. Один мужчина как раз отделился от скопления тел и направился к Сэнди. А Грег тем временем поблескивал лысиной, вызывая чьи-то стоны. Мужчина уселся рядом с ней на ковёр. «Привет», – без воодушевления сказал он. Сэнди молчала, напрягаясь от его равнодушия к ней. Но с какой жадностью она бы бросилась на него, если бы он хоть к ней прикоснулся – он был копией фотографий из «Плэйгёрл».

– Красивая картинка, не правда ли? – сказал он, указывая на композицию, которую создали две пары посередине комнаты. Ему просто хотелось поговорить.

– Ничего, – выдавила из себя Сэнди.

– Нет, я с вами не согласен, я считаю, что очень даже чего, – с ироническим глубокомыслием произнёс он и добавил: – Надо им помочь.

Он поднялся и гармонично вписался в группу.

«Даже не захотел до меня дотронуться», – подумала Сэнди, и слёзы потекли у неё по лицу, размывая результаты часового труда перед зеркалом.

Сэнди чувствовала, будто её оскорбили, надругались над ней. Она подумала, что, наверно, подобное чувство испытывает изнасилованная женщина. От этой мысли она всхлипнула и, застёгивая на спине лифчик, услышала, как треснуло её платье по шву. Сэнди нащупала свои туфли и быстро спустилась по скрипящей лестнице.

Никто не заметил её ухода, и последнее, что она услышала, выходя из дома, – это торжествующий стон какой-то женщины, добившейся своего. На улице было совсем темно.

И вдруг она ясно вспомнила картину «Лукреция». Она видела её в музее, когда ещё в школе их водили на экскурсию. И опять вспыхнула непостижимость причины самоубийства. Сэнди часто представляла, что её насилуют, и эта фантазия удручала её только тем, что не может сбыться. Сэнди шла по улице, испытывая полную безнадёжность. Даже мысль о завтрашней почте не приносила ей никакого успокоения, так как она ощутила отвращение к Грегу, а он теперь неразрывно связывался с мыслями о почте. Сэнди испугалась, что её отрадные надежды на почту больше не будут с нею. А почтовая надежда была прекрасна тем, что, будучи разрушенной, она мгновенно восстанавливалась. Происходило ежедневное возрождение надежды, и это было удобно, так как оно обуславливалось не усилиями со стороны Сэнди, а всего лишь почтовым ритмом. Теперь вторжение Грега в безличную почтовую поставку ставило под угрозу автоматизм возрождения надежды.

Сэнди пыталась остановить машину, но никто не останавливался. Всё-таки одна машина замедлила скорость, но сидевший в машине мужчина разглядел её и проехал мимо, не останавливаясь. Сэнди опять заплакала.

Наконец какая-то машина остановилась. На переднем сиденье рядом с водителем сидела красивая девушка.

– Вам куда? – перегибаясь через девушку, спросил мужчина, который был ей под стать.

Сэнди назвала адрес. «Спят вместе», – сразу подумала она, заметив, как мужчина уверенно держал руку на колене своей спутницы.

– Садитесь, нам по пути, – сказал он и открыл ей изнутри заднюю дверцу.

Сэнди сидела и смотрела на ухоженные волосы мужчины и вдруг чётко вспомнила баночку с таблетками для сна, которые часто принимала мать. И Сэнди оказалась перед решением, принятым помимо её воли. Конечно же, этой баночки должно хватить. Так легко покончить с этим толстым телом. У Сэнди просто появилось желание избавиться от бесполезной плоти, и страха смерти не было, только острое любопытство. Думая об этом, Сэнди удивлялась, что умудряется отвечать на вежливые вопросы парочки впереди, но что это никак не отвлекает её от всё более глубокого погружения в бездну принятого решения.

Сэнди подсказала мужчине несколько последних поворотов, что оставались до её дома. Было поздно, но в гостиной и в спальне матери горел свет. Обыкновенно мать всегда тушила свет на ночь, экономя каждый цент. Сэнди подумала о ней с неприязнью – своим бодрствованием мать может помешать. Входная дверь оказалась незапертой. Войдя в гостиную, Сэнди замерла, поражённая увиденным – за столом сидела мать, одетая в один из костюмов отца, в отцовской шляпе и в галстуке, повязанном вокруг голой шеи. Мать сидела неподвижно и смотрела перед собой. На лице кривилась улыбка.

– Мама, что с тобой? – выкрикнула Сэнди.

Мать не шелохнулась и не отвела взгляда от того, что ей так приглянулось.

Сэнди осторожно подошла к ней и потрясла за плечо. Тело матери было напряжено и стойко сопротивлялось руке Сэнди.

Сэнди бросилась к телефону, стала набирать номер полиции 911, набрала 9 и стала искать на циферблате 11. Она никак не могла понять, почему она не может найти эту цифру. Потом она вспомнила, что надо позвонить оператору. Разъединила, дождалась гудка и набрала 0. Обычные несколько секунд задержки перед соединением оказались невыносимыми, и она снова разъединила и неожиданно для себя набрала с ходу 911. А мать всё не шевелилась. Сэнди с трудом объяснила, что это не ранение, не сердечный припадок и не удушье, и не кровотечение. «Что же это?» – спросили в трубке.

– Она сошла с ума! – крикнула Сэнди и разрыдалась.

Полицейский вбежал в дом, за ним санитары. Они попытались говорить с матерью, но быстро поняли, что тут не до разговоров. Поднять её со стула на ноги не удалось, так как она словно окаменела в сидячем положении. Когда санитары брали её на руки, шляпа упала с её головы, покатилась к ногам Сэнди и улеглась у её ног, как собака. Мать вынесли на улицу, где стоял медицинский фургон с распахнутыми дверьми и полицейская машина.

– Вы можете поехать с нами в больницу, – предложил полицейский.

Сэнди отрицательно покачала головой.

– Тогда вам позвонят из больницы, чтобы выяснить анкетные данные, страховку, ну, и всё остальное.

Сэнди кивнула.

– Всё будет хорошо. Вы не расстраивайтесь, – сказал полицейский и вышел, осторожно прикрыв за собою дверь.

Машины отъехали от дома, и наступила резкая тишина.

Вдруг громко включился холодильник, и Сэнди вздрогнула от неожиданности. Это вернуло ей чувство голода. Она открыла холодильник и засунула что-то в рот. Сэнди жевала и вспоминала мать, которая всегда была так далека от неё, что ей казалось, будто отсутствие матери длилось всю жизнь.

Сэнди заглянула в комнату матери – на кровати лежала одежда отца. «По этому адресу ничего хорошего не может случиться, – подумала она. – Сюда приходит только безразличие и равнодушие мира».

Она стала ходить по маленькой гостиной, так как не могла сидеть от волнения. Машинально, как это она всегда делала, Сэнди подошла к почтовой щели и проверила, не застряло ли там чего. Её пальцы ощутили бумагу. Сэнди схватила её и вытащила конверт. Он был адресован ей, но почерк был незнакомый и обратного адреса не было. Она судорожно вскрыла конверт. Но в конверте ничего не оказалось, он был пустым.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.