Облагораживающие мучения

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Облагораживающие мучения

На зыбкой вершине статусного отдыха восседают те, кто проводит свой отпуск в бесконечной боли и мучениях. Речь идет о людях, которые идут форсированным маршем по горному леднику или засушливой пустыне по маршруту солдат Александра Великого, с той только разницей, что те его не выбирали, а шли под угрозой смерти. Или сидят облепленные москитами в джунглях, стараясь понять матушку-природу. Приятного в таких путешествиях мало, но трекеры из образованного класса не ищут удовольствий. Они хотят провести свой драгоценный отпуск в мучениях, которые должны способствовать их интеллектуальным и духовным прозрениям. И вот туристические компании уже развивают богом забытые направления по всему миру. И такого рода туристские приключения и экологические туры пользуются у образованного класса все большим спросом.

Еще не так давно турпоход означал временный отказ от личных амбиций и карьерных устремлений. Но бобо вывозит свои амбиции и на природу. Он не просто отдыхает в лесу, он штурмует горы, продирается сквозь джунгли, взбирается на ледники, прокладывает веломаршруты вдоль континентального водораздела. Если есть удобный путь на вершину, он предпочтет самый сложный. Если есть удобный поезд, он поедет на велосипеде по жутким дорогам. Природа для него – это полоса препятствий, требующих преодоления. Отправляясь на природу, он ведет себя вопреки ее законам. Животные в природе убегают от холода в поисках тепла и комфорта, бобо же бежит от удобств и ищет стужи и прочих лишений. Это дает ему ощущение полноты жизни, а поскольку вся его жизнь состоит из экзаменов на соответствие, путешествие становится еще одним таким тестом.

Руководители корпораций не любили распространяться о своих фронтовых приключениях. Теперь же каждый третий топ-менеджер сперва поразит, а потом утомит вас рассказами о покоренных им вершинах. Многие из них либо только что вернулись из экспедиции на покрытый вечными льдами пик, либо проходят серьезную подготовку, чтобы туда отправиться. Сидите вы на званом ужине, ковыряетесь спокойненько в салате, и вдруг до вас доносятся не предвещающее ничего хорошего «базовый лагерь» и «нулевая видимость». Выступающий воспаряет все выше, для вас же вечер идет под откос. «К физическим трудностям мы были готовы, важно было преодолеть все это психологически», – втолковывает любитель экстремального отдыха своей аудитории размякших сотрапезников, которые – о, жалкие – не привыкли месяцами тренироваться перед отпуском. Пока он рассказывает о своих похождениях, Роберт Пири уже добрался бы до Северного полюса, ведь важно упомянуть всех местных проводников (носителей народной мудрости), все брошенное по пути оборудование («Дело дошло до того, что пришлось выкинуть даже кофе-машину»), все отмороженные пальцы (всегда есть человек, которому пришлось их ампутировать) и ненастные дни, проведенные в палатках, сдуваемых с плато невероятной силы метелью, из-за которой не видно ни зги.

Возникает ощущение, что любая гора выше 3000 метров над уровнем моря усеяна миллионерами в ярких куртках, которые наслаждаются кислородным голоданием. Выслушивая подобные монологи, я всегда задавался вопросом: почему бы этим ребятам не устроиться вместо отпуска в бригаду дорожных рабочих где-нибудь в Миннесоте? Коль скоро они так ценят нечеловеческие условия, невыполнимые задачи, командный дух и чувство локтя, то в Миннесоте они б заделали пару пробоин, а их злоключения привели бы к ощутимому результату.

Однако наш альпинист не для того обвесил своими карабинами полсвета, чтобы вкалывать на общественных работах. Ему нужно прекрасное. Он хочет видов, как в кинотеатре IMAX. Ему важно не просто страдать, а страдать за красоту. Он готов пережить жуткие мучения – будь то обледенелая вершина или малярийные джунгли, – чтобы прочувствовать духоподъемное величие первозданной природы. Ради запредельного экологического трипа он готов даже покалечиться.

Получается, что подобные путешествия – это невероятно дорогостоящий способ усмирения плоти и очищения духа. Вместо того чтоб заковывать себя в цепи и хлестать плетью – как делали самоистязатели прошлого, – берете десять, двадцать или шестьдесят тысяч долларов, летите в непригодную для жизни точку и мучаете себя в ожидании просветления. Монахи, строившие неприступные обители на скалистых берегах Уэльса, наверное, искали той же первозданной чистоты. Но они жили в своих пещерах годами, тогда как наш турист подвергнет себя неделю-другую суровому испытанию, да и вернется к понедельнику в офис бодрый и готовый к работе. Побуждения тем не менее схожи. От наркотического гедонизма Вудстока мы пришли к аскетизму экстремальных путешествий образованного класса.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.