Реальности «постиндустриального» общества

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Реальности «постиндустриального» общества

Традиционно считается, что понятие «постиндустриализм» было введено в научный оборот американском социологом Д. Рисменом, который в 1958 году применил его в заглавии одной из своих статей. Начало систематической работы в этом направлении можно отнести к 1965 году, когда в США была создана Футурологическая комиссия. К началу 70-х годов ХХ века концепция постиндустриализма стала общепринятой. Развернутое определении было дано Даниелом Беллом, вице-президентом американской Академии искусств и наук, профессором социологии Колумбийского и Гарвардского университетов, руководителем Футурологической(!) комиссии: Постиндустриальное общество определяется как общество, в экономике которого приоритет перешел от преимущественного производства товаров к производству услуг, проведению исследований, организации системы образования и повышению качества жизни; в котором класс технических специалистов стал основной профессиональной группой и, что самое важное, в котором внедрение нововведений… во все большей степени стало зависеть от достижений теоретического знания… Постиндустриальное общество… предполагает возникновение нового класса, представители которого на политическом уровне выступают в качестве консультантов, экспертов или технократов[39].

Проанализируем эти оценки, интерпретации и обобщения и покажем их несоответствие реальности.

Товары и услуги существовали с древнейших времен, как разновидности того, что люди ПРОДАВАЛИ друг другу или использовали для эквивалентного обмена. И совершенно не принципиально, понимать ли под товаром «огненную воду» или ракетный комплекс, а под платной услугой - «откровения» древнего астролога-звездочета или совет в какие акции лучше вложить деньги. Многие «товары-услуги» даже внешне не меняются, и не зря оказание платных «сексуальных услуг» остается первой древнейшей профессией. Поэтому резкое увеличение номенклатуры товаров и выпуск высокотехнологической продукции отражают просто динамику незапланированного (в целом) развития технологии и объема добытых знаний. Процесс совершенно неравномерный ни с точки зрения сроков, ни номенклатуры и объемов, и легко объясняемый все той же суммой неизменных «главных причин», о которых писалось выше. Никаких принципиальных изменений за последние две-три тысячи лет в этой сфере не произошло.

Но, может быть, социальная политика ко второй половины ХХ века существенно изменилась? Может быть возможности производства, связи, транспорта и развитие гуманистических представлений привели к тому, что товары и услуги могут действительно иногда предоставляться бесплатно и уровень жизни везде проявляет устойчивую тенденцию к росту?

Действительно, бесплатно оказывается помощь жителям районов, которым угрожает гуманитарная катастрофа, жертвам стихийных и техногенных бедствий в виде продуктов питания, предметов первой необходимости и медицинского оборудования. Бесплатными являются и сами социальные программы, т.е. услуги нуждающимся, немощным и престарелым по медицинскому обслуживанию, обучению, транспорту, уходу и т.д. Однако не стоит забывать, что «бесплатность» этих товаров и услуг представляет собой лишь форму «отложенного платежа», потому что неявно предполагается, что когда-нибудь в таком же положении окажешься и ты сам, и тогда сможешь рассчитывать, что столь же «бесплатная» помощь будет оказываться и тебе. Поэтому в этих примерах «бесплатности» нет отражения каких-либо экономических перемен и «чистого» бескорыстия и альтруизма.

Другой неизменной причиной существования социальных программ остается необходимость в поддержании стабильности общества, а объем социальных программ соответствует уровню технологического развития и даже сокращается или ликвидируется в первую очередь, как только государству требуются лишние средства.

В рамках утверждения об общей новизне «постиндустриализма», хоть конкретно он об этой сфере отношений и ничего не говорит, надо констатировать, что подобная помощь давно известна и никаких принципиальных изменений в этой сфере не произошло - всегда были приюты, работные дома, богадельни, армии спасения, благотворительность и т.д. Это, как правило, разновидность (сознательного или нет - не важно) прагматического расчета, что было всегда в отношениях между людьми, и никаких качественных изменений в этой сфере нет[40]. Ни о тенденции снижения цены на обычные товары или возможности их бесплатного приобретения, ни о расширении и углублении сферы действительно бесплатных социальных услуг, речь ни у Д. Белла ни у В. Иноземцева также не идет.

Кстати, ничего не происходит и с самим «индустриализмом». Появились новые изделия и изменились многие «средства производства», что соответствует просто логике технического прогресса: внедрению автоматики, микроэлектроники, синтетических и композиционных материалов и т.д., но называть эти изменения принципиальными - нет оснований. От того, что кочевники использовали лошадь, а сейчас используют автомашину со спутниковой навигацией, ничего принципиально не меняется. Как заметил М. Кончаловский в интервью газете «Известия», люди сейчас при посредстве мобильных телефонов или e -mail говорят ту же чепуху, что они говорили с помощью писем, написанных гусиным пером.

Поэтому, уместно прозвучит вопрос: о переходе к какой «ПРИОРИТЕТНОСТИ» в современную эру идет речь? Или «приоритетом постиндустриализма» является использование разнообразных приемов по коммерческой реализации товаров и извлечения прибыли из продажи денег? Первое может стать предметом все той же классификации, ничего принципиально не означая, а во второй сфере происходит не прогресс, а чудовищный перекос, потому что, как пишется в той же статье, производство сопровождается быстрым подъемом курсовой стоимости акций, приводящим к беспрецедентному отрыву финансового и фондового рынков от реального хозяйственного развития, особенно заметному в последние десятилетия.

Наблюдаемые изменения в структуре занятости населения и значительное перераспределение в «сферу услуг» - простое увеличение предложения товаров за счет платных «сервисов». Соответственно резко увеличилось количество людей, выбравших продажу «услуг» своим бизнесом, основной девиз которого, как и раньше - «прибыль любой ценой».

Легко представить себе массу законопослушных, но темных людей, которые движимы не благородными идеями, тягой к творчеству, поиском области, в которой хотелось бы реализовать свой потенциал, а сытым бытом, послушным поведением и получением прибыли. Если это так, то странно ассоциировать эти явно негативные процессы с прогрессивным развитием. Их негативность не в том, что растет разнообразие и количество прозаических или изысканных услуг и удобств - само по себе это можно только приветствовать, а в том, что не ставится цель сделать «услуги» доступными все большему числу людей, не ставится цели бескорыстной взаимопомощи, но в сферу обслуживания оказывается вовлеченным все большее количество людей. В США, как указывается в упоминаемой статье, в сфере «услуг» работает больше 80% населения!

Стимулом размножения бизнесов, предоставляющих «услуги», является и видимая доступность, легкость, отсутствие необходимости в образовании и профессиональных знаниях, возможность быстро разбогатеть и малость стартовых затрат. Примером могут служить так называемые «Иммиграционные сервисы» и посреднические компании, чрезвычайно расплодившиеся в Нью-Йорке в 90-х годах прошлого века. Их появление было связано с массовой легальной и нелегальной эмиграцией из бывшего СССР и возможностью хорошо заработать на продаже фактически общедоступной информации, пользуясь неосведомленностью, неадаптированностью и плохим знанием эмигрантами английского языка. Более того, продавцы «услуг» стараются сделать все, чтобы скрыть и сделать труднодоступным наличие или изменения в заурядных общественно важных сведениях, чтобы заставить их покупать! Хороши «услуги»! Вводится местное лицензирование на многие рутинные виды деятельности, главная цель которых - уменьшить число конкурентов в этих хлебных сферах «деловой активности». Таким же, достаточно случайным примером, является появление бездны «обменных пунктов валюты» в крупных городах России. Почему продажу сервиса и такой информации называют сферой услуг, т.е., строго говоря, бескорыстной помощи - загадка!

К числу подобных «услуг» часто относится любое частное страхование, помощь адвокатов, предоставление банков данных и справок, охрана, торговля и перепродажа, способствование в поиске работы, жилья, обслуживание финансовых операций и их «планирование», реабилитация после лечения, консультации, помощь в организации бизнеса, менеджмент, маркетинг, почти любая посредническая деятельность и т.д. и т.п. Это все называют бизнесом, тем более, что ниши для производства материальных изделий или воплощения гуманитарных умений давно заняты (что само по себе нелепо) и возможность пробиться в эти сферы требует профессиональной подготовки, образования, изобретательности, настойчивости, или неординарного таланта и значительных стартовых средств. Людей, способных преодолеть такой барьер - меньшинство и все увеличивающееся интеллектуальное расслоение подобного общества ведет в тупик и ни о каком прогрессивном развитии говорить не приходится.

Короче говоря, никаких принципиальных изменений в товарно-денежных отношениях или социальных программах не произошло. Максимум на что может претендовать слово «постиндустриализм» - это на изменения в заурядной классификации товаров, «наукообразие» которой ничего общего с научностью, обобщениями или качественными изменениями не имеет!

Кроме того, все перечисленное значит, что подавляющая часть выпускников школ ставит своей целью не творчество и реализацию своих наклонностей, а получение работы, где дисциплинированность, смирение и исполнительность при выполнении примитивных, ограниченных и не требующих интеллектуального напряжения функций, является главным достоинством. Эти качества обязательны при сборке самолетов или возведении небоскребов, где недопустимо «творчество», а требуется точное следование проекту и выполнение инженерных или строительных инструкций (как писал Станислав Ежи Лец, «когда вагоновожатый ищет новые пути, трамвай сходит с рельсов») , но не рассуждающая исполнительность и непозволительность творчества, ставшие стилем мышления - недопустимо нигде!

Однако, так и происходит! Именно с потребностями именно в таких людях связан крайне низкий образовательный уровень школы и удивление «особой» ментальностью среднего американца, понимающего только прямолинейную иронию и незамысловатые параллели, но не способного к сложным ассоциативным связям и категорийному мышлению. Известно также, что прямой путь к потере работы - творческий подход к делу и открытое высказывание общих оценок ситуации. Фирмы подбирают себе сотрудников, которые не были бы troublemaker -ами -нарушителями спокойствия, сеятелями творческой инициативы, угрожающей равновесию. Отсутствие этих качеств выливается в самую высокую в мире религиозность американцев - почти 80% (как показали данные специального опроса), готовность поверить во всякую галиматью, фальшивую терпимость, называемую политкорректностью, но которые интерпретируются, как проявления свободы слова и выбора!

Далее, чтобы создать впечатление какой-то принципиальной новизны в постиндустриализме, говорится, что наблюдается растущая тенденция к проведению исследований, организации системы образования и повышению качества жизни. На самом деле никаких заметных или принципиальных изменений и в этих сферах не произошло.

Слово «исследование», первое в этом наборе, означает научное установление причинно-следственной цепи для рационального объяснения явления и прогнозов в пределах поставленной задачи, как писалось выше. В подавляющем числе случаев это относится к исследованиям в естественнонаучных областях. Динамика и, отчасти, результативность этих исследований, при прочих равных условиях, всегда подчиняется принципу пропорциональности: числу привлеченных людей, их квалификации и объему вкладываемых средств. Чем «больше» одно, тем «больше» другое! И за последние 100 лет никаких принципиальных изменений в таких исследованиях не произошло! Но, иногда, «исследованием» называют продолжительные наблюдения за поведением какого-нибудь объекта и его изменениями, сводимые, в лучшем случае, к перечислению внешних характеристик, следующих из их сомнительной и произвольной корреляции, - вроде связи между количеством толстяков и проданных гамбургеров, а не «причинности» связей. Очевидно, что эти рутинные «исследования» могут быть выполнены и автоматом, а их возможная объемность относится к числу технических проблем, а не принципиальных.

Т.е. Д. Белл выдает за научные исследования, способные радикально повлиять на жизнь человеческих сообществ, расширение практики рутинных подсчетов, часто малонужных или вообще нелепых?! Очевидно, что такие «исследования» могут привести к засилью калькуляторов, а не появлению «хороших голов», и поэтому не могут претендовать на качественные изменения эпохи.

Принципиальных изменений в «организации системы образования» и самом обучении также не происходит, а никакие количественные изменения в существующей системе общую ситуацию хоть сколько-нибудь заметно изменить не могут и не меняют! Ни слова о необходимости изменения самого понимания того, что традиционно имеется в виду под образованием и образованностью. А ведь это совсем не просвещение и не профессионализация, которые являются, по существу, формой подготовки разумных и хорошо выдрессированных роботов. Что, собственно, и имеет ввиду Д. Белл под организацией системы образования, в которой класс технических специалистов стал основной профессиональной группой… Т.е. речь идет о консервации примитивной разумности, стереотипности мышления, но сопровождающейся более совершенными методами освоения профессии, т.е. использования современных приборов, приемов и материалов. Суть способа передачи информации при этом не меняется. Не принципиально - покрывать ли, например, клинописью глиняные таблички или печатать тот же текст на компьютере. Хотя и можно классифицировать «носители информации» - глина, пергамент, бумага, экран компьютера… Как отметил А. Зиновьев: …Идет тотальное оболванивание человечества. В эту работу по оболваниванию людей вовлечены миллионы специалистов. Эта работа ведется систематически, охватывая все аспекты интеллектуальной жизнедеятельности людей[41]. Т.е. и с точки зрения ОБРАЗОВАНИЯ слово «постиндустриализм» ничему новому и реальному не соответствует.

Следовательно, и «качество жизни» никаких принципиальных изменений не претерпело, если не считать тенденции к большей сытости «золотого миллиарда», который на деле не дотягивает и до трех-четырех сотен миллионов среди шести с половиной миллиардов человек, живущих на Земле, чей уровень жизни практически не изменился в «постиндустриальную» эпоху, оставшись буквально нищенским почти для каждого третьего жителя Земли.

И Россия, думая повысить материальное благосостояние, следует по этому пути? Это либо полное непонимание ситуации в мире, либо попытки играть на конъюнктуре, т.е. примитивный популизм, но, в любом случае, дорога в тупик. То, что может быть только преходящим и вынужденным на определенном этапе развития, подается под соусом главной и всевременной ценности. Не случайно, прошедшую в России приватизацию, которая привела к резкому падению производства, невыплатам зарплаты, обнищанию значительной части населения, резкому уменьшению финансирования науки, миллионам беспризорных детей, этническим конфликтам, разгулу бандитизма при расцвете сферы так называемых «услуг», называют грабительской.