И все же герои
И все же герои
Ну а теперь напрягитесь, ибо наступает момент для самого неприятного, если вы борец с тяжким наследием, и радостного, если вы верите в героев, вывода.
Поскольку мы не знаем достоверно, за что арестовали футболистов, и всего лишь строим более или менее логические предположения, мы не можем окончательно похоронить столь скомпрометированную версию о том, что динамовцы пострадали именно за футбол и именно за победу над немцами. Задержка во времени может объясняться либо бюрократической канителью, либо медленным осознанием, к чему привели победы «Старта» – например, на стол штадтс-комиссару Бернадту, не так давно прибывшему в Киев, мог лечь рапорт об опасном изменении умонастроений в городе. Не случайно он «вообще запретил встречи немецких команд с украинскими» (из протокола допроса Г. Швецова)! Для понимания общей обстановки: на территории генерал-губернаторства Польша футбол вообще был запрещен, в него играли тайком, в то время как у соседей, чехов, подобных проблем не было – играй не хочу.
Не расстреляли, да. Но определили в концлагерь…
…18 августа арестовали семерых – Трусевича, Свиридовского, Кузьменко, Путистина, Комарова, Клименко и В. Балакина. Вскоре за ними последовали Ткаченко[13], Гончаренко и Тютчев. Последним, 6 сентября, был арестован Коротких. Сухарева и Мельника, игроков киевского «Локомотива», трогать не стали. Интересно, что Владимира Балакина через пару дней отпустили, потому как выяснилось, что его перепутали с братом, Николаем, — еще одно подтверждение, что карательные меры касались не всех участников «матча смерти», а конкретно экс-игроков «Динамо».
ДЕСЯТОЕ. Николай Коротких, по всей видимости, и вправду погиб осенью 42-го – был замучен на допросах в гестапо. Он оказался единственным из всех арестованных, чью принадлежность к «органам» удалось документально доказать – при обыске в его квартире была найдена фотография в форме НКВД.
Ходили слухи, что его выдала гестаповцам родная сестра, однако на самом деле она лишь подтвердила на очной ставке, после угроз и побоев, уже установленный факт его службы в НКВД. Другая версия гласит, что эта же самая сестра стала невольной виновницей ареста Коротких – она понесла продавать на толкучку его костюм, а там во внутреннем кармане лежало то ли удостоверение офицера НКВД, то ли та самая фотография в майорской форме… Снова – поди проверь! Ибо и здесь имеется достаточно неясностей – кто, когда, зачем и почему.
Остальные же трое – Трусевич, Клименко и Кузьменко – были расстреляны не спустя три недели после матча, а 24 февраля 1943 года, и опять-таки не из-за мести фашистов. Так почему же?
Футболистов продержали в гестапо примерно три недели, затем перевезли в Сырецкий концлагерь, где они содержались в достаточно сносных условиях. Трусевича, Кузьменко и Клименко использовали в качестве чернорабочих. Путистин вместе с Тютчевым и Комаровым работал электромонтером. Свиридовский и Гончаренко сапожничали в мастерской на улице Мельникова, ремонтировали обувь охранников-полицаев. Перевели их из лагеря в отдельное здание. Там и жили под присмотром своих клиентов. Всем заключенным разрешали свидания с родственниками. Жена Путистина три раза в неделю носила мужу передачи. Так продолжалось несколько месяцев. А в феврале троих расстреляли…
Прежде всего, погибли они вместе с несколькими другими узниками, а причин могло быть несколько. Две наиболее повторяемые – поджог накануне, 23 февраля, механического завода «Спорт» (сгорели заготовленные для немецкой армии сани) и конфликт заключенных с начальством лагеря.
Расследованием этого дела, засылая запросы в органы КГБ, в 70-х занималась даже прокуратура Гамбурга[14]. И выяснилось примерно следующее. Несколько бригад из узников Сырецкого лагеря занималось очисткой подвалов бывшего здания НКВД от штабелей дров. Дрова отвозили на хлебозавод, на мясокомбинат и во двор здания гестапо. Попутно проходил «товарообмен»: те, кто побывал на хлебозаводе, выходил оттуда не с пустыми руками и менялся продуктами с теми, кто обслуживал мясокомбинат.
Один из узников неосторожно спрятал вынесенную им колбасу в поленницу дров, и это учуяла собака офицера-надсмотрщика. Попытка несчастного отобрать у пса его добычу закончилась тем, что выбежавший офицер начал избивать парня, а когда тот выдрал клок кожаного плаща гестаповца, застрелил его. Несколько человек осмелились вступиться за товарища, и вот именно это якобы стало поводом.
В лагере были выстроены 50 человек, и начальник объявил им, что за сопротивление немецкому офицеру и покушение на его жизнь будет расстрелян каждый третий. Так расстались с жизнью Трусевич, Кузьменко и Клименко. Находившегося в том же строю Тютчева судьба пощадила.
Подчеркиваю – это всего лишь версия. Лишенная, понятное дело, возвышенных и героических красот, но оттого, как ни странно, еще больше заслуживающая доверия. Во всяком случае, уж точно не «месть» причина расстрела. Не до того в феврале 1943-го было немцам, которых только что прибили под Сталинградом, чтобы мстить сидящим в их лагере футболистам за то, что те полгода назад обыграли в каком-то товарищеском матче какую-то их любительскую команду…
А вот если мы разделим «посадку» и казнь, то картина снова усложнится. Ибо арест – уже само по себе страшное наказание, а угроза ареста – страшная угроза! И мы не можем доказать, что не было угрозы и что футболисты не отмахнулись от нее! Вот что важно запомнить.
Но вернемся к фактам. Такова трагическая судьба четверых участников матчей с немцами. А вот еще об одном погибшем упоминать стали только в 21 веке – пятым (но вторым по счету после Николая Коротких, а может, и первым) стал Александр Ткаченко. Не исключено, что причин глухого молчания могло быть несколько – крайняя туманность его биографии, в частности, причин ареста и гибели, а также недоказанность его участия в тех самых матчах. Остается добавить, что Ткаченко, работавший шофером в гараже НКВД, по словам Свиридовского, играл не за команду мастеров «Динамо», а за клубную команду.
Мало говорилось и о том, что несколько других попыток побега были удачными. Первому удалось вырваться из лагеря Тютчеву, а затем и Свиридовскому с Гончаренко.
Почему-то только в одном источнике – книге «Прихований матч» В. Сабалдыря, А. Омельченко и др. — указывается судьба Юрия Чернеги, еще одного динамовца, участвовавшего в тех матчах. Правда, его и не арестовывали. Как минимум – вместе со всеми и немцы… Погиб он в советском лагере в 1947 г.
* * *
Осталось поведать о судьбах остальных футболистов. О Комарове мы уже упоминали. Вкратце о других.
За «Старт» выступали служившие в немецкой полиции Тимофеев и Гундарев, оба уходить с немцами на запад отказались. Обоих после взятия Киева нашими войсками арестовали – одному дали десять лет лагерей, другому – пять. Голембиовский ухитрился каким-то образом ускользнуть от внимания «органов» и даже якобы в 1944-м немного послужить в рядах Красной Армии. После войны перебрался в Горький, где скрывался до 1948 года. Там он был совершенно случайно кем-то опознан, арестован и судим. Получил 25 лет лагерей.
Путистин вырвался из плена 5 октября 1943-го и ушел навстречу нашим наступающим войскам.
Остальных же после освобождения Киева долго таскали на допросы в НКВД, но в целом отношение к ним было достаточно положительным – они, скорее, свидетелями проходили, нежели потенциальными обвиняемыми. Четверо даже попали в первую послевоенную заявку возрождающейся киевской команды.
И тем не менее, нужно сказать, возвращаясь к началу повествования, их победы в Киеве подвигом не считали. Более того, даже когда память сгладилась, когда появились патриотические «евангелия» от Борщаговского, Северова и Халемского, советская власть крайне неохотно согласилась прославить участников тех событий. В 1966 году погибших Трусевича, Кузьменко и Коротких посмертно наградили медалями «За отвагу», а еще пятерых – Балакина, Гончаренко, Мельника, Сухарева и Свиридовского – медалями «За боевые заслуги». Чуть позже появился указ о том, что медаль причитается Клименко. Путистин, говорят, отказался принять боевую медаль за те заслуги, к которым он посчитал себя непричастным. Еще один участник «матча смерти», Федор Тютчев, не вынес послевоенных унижений, запил и умер от «белой горячки» в 1959-м. Его ничем не наградили…
Характерно, что достоинство награды – медаль! — оказалось совершенно несоразмерно описанному подвигу. Если футболисты и в самом деле пошли на смерть – это Герои Советского Союза. А так получилось воистину для галочки, словно власть сама смущалась – мол, знаем, что на самом деле все было иначе, но «фарш невозможно провернуть назад, и мясо из котлет не восстановишь».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.