ЕВГЕНИЙ КИСЕЛЁВ журналист, аналитик бывший главный редактор телеканала «НТВ»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ЕВГЕНИЙ КИСЕЛЁВ журналист, аналитик бывший главный редактор телеканала «НТВ»

1. На самом деле я пришел в журналистику совершенно сознательно. Это не было стечением каких-то обстоятельств. Я хотел быть журналистом. Почему? Несколько причин. Во-первых, мне была интересна современная история, мне было интересно, что происходит в мире, в стране. Я с малых лет начал читать газеты, журналы, смотреть политические телепередачи. Ну, конечно, еще тяга увидеть мир. Во времена моего детства были невероятно популярны телевизионные программы журналистов старшего поколения – таких, как покойный Александр Бовин, Владимир Дунаев, Александр Каверзнев, Анатолий Потапов, которые рассказывали о Франции, Англии, Америке. В этих программах было, конечно, очень много пропаганды. Но все эти люди, они искренне любили и свою профессию, и те страны, в которых им приходилось работать корреспондентами. Был еще такой замечательный журналист «правдист» Борис Стрельников. Много было талантливых людей, которые, с одной стороны, вынужденно рассказывали нам, читателям, телезрителям, о том, как загнивает капиталистический Запад, но как он пах! Как он пах!

И несмотря на то что им приходилось оставаться в рамках очень жестких советской внешнеполитической пропаганды и контрпропаганды, но они совершенно не могли скрыть любовь к своим странам. А каким замечательным журналистом был Всеволод Овчинников, который написал книги о Японии – «Ветка сакуры» и «Корни дуба» о Великобритании. А Владимир Цветов, конечно, я был с ним хорошо знаком. Незадолго до его смерти, но это я уже работал на телевидении, мы с ним вместе оказались случайно в одной командировке, на меня он тоже колоссальное впечатление произвел, у него тоже хорошие книги были.

Ну, и кроме того, не могу не сказать о покойном моем тесте, Гелие Шахове, который во времена пика своей карьеры был главным редактором радиовещания на Соединенные Штаты и Великобританию в Гостелерадио СССР, который был тоже человеком очень интересным, ярким, увлеченным своей профессией. Он был человек чрезвычайно либеральных широких взглядов, очень рисковый человек, за что и поплатился, когда начались очередные «заморозки». Вскоре после ввода советских войск в Афганистан его с этой должности уволили.

Он был в силе с 73-го по 80-й год, как раз это время пришлось на такую брежневскую «оттепель», когда начали переговоры вести с американцами, подписывать всякие соглашения, в космос полетели. Но это такая была «оттепель» внешнеполитическая, внутренней жизни в Советском Союзе она мало коснулась. Однако мой тесть Шахов сделал много нововведений в вещании на США и Англию. При нем появились прямые эфиры, радиомосты с Нью-Йорком и Вашингтоном, с Лондоном. Многие ведущие журналисты получили право выступать в прямом эфире, в том числе молодой Владимир Познер. Владимира Познера «открыл» Гелий Алексеевич Шахов, и он много сделал для роста – профессионального и карьерного – Владимира Владимировича Познера, тот не даст соврать, можете у него переспросить. Шахов для меня был в некотором смысле наставником, потому что я за его дочерью, за Машей, ухаживал со школьной скамьи, и мы с ним много о чем говорили. В частности, обсуждали тему: а нужно ли идти на журфак, чтобы стать журналистом? И он сказал: нет, категорически не нужно, лучше поступить на какой-нибудь гуманитарный факультет МГУ, предпочтительно на исторический.

Он мне говорил: «Женя, запомните (он был со мной на «вы» всегда), журналист должен знать все! И вот вы знаете, я сейчас, будучи ведущим телевизионной программы, в которой возникают какие угодно темы, всегда вспоминаю покойного Гелия Алексеевича, который говорил: журналист должен знать все.

Как он был прав! Журналист действительно должен знать все, журналист попадает в такие ситуации, когда ему нужно бог знает в каких темах ориентироваться, ну хотя бы в общих чертах, не быть профаном ни в чем.

Я чрезвычайно признателен, что во многом благодаря советам покойного тестя получил образование историка-востоковеда и окончил Институт стран Азии и Африки МГУ. Учил персидский язык, я до сих пор знаю персидский язык, пользоваться им правда не приходится, но в пассивном режиме все понимаю, когда рядом со мной говорят или по радио передают, или по телевизору. Я занимался историей Ирана, работал переводчиком в Иране, в Афганистане потом переводчиком после Афганистана.

И в конце концов, я своего добился и попал в журналистику.

Другое дело, что дальше там были всякие неожиданные повороты судьбы.

На телевидении я оказался волею случая, но это был счастливый случай. И точно так же я сейчас работаю в Киеве, и тоже почти случайно оказался в роли журналиста, работающего на украинском телевидении. Но этому чрезвычайно счастлив, потому что возглавляю редакцию, ну, можно сказать, являюсь главным редактором своей собственной передачи. Коллектив у меня небольшой, не то что у меня было когда-то на «НТВ», но тем не менее, ощущаю, что переживаю вторую журналистскую молодость.

Однако необходимо сказать о моей работе на канале «НТВ». Справедливости ради я должен сказать, что первым руководителем «НТВ» был Игорь Малашенко. И собственно, ту машину информационную и развлекательную выстроил он. И когда его сменил Олег Добродеев, у Олега Борисовича в руках была машина отлаженная, работающая на любых оборотах – на повышенных, на пониженных – готовая решать любые задачи. Оставалось ее только настраивать, подстраивать, перестраивать, но машина работала как часы.

2. Я очень недолго руководил «НТВ», год с небольшим. Я должен сказать, что руководить любым журналистским коллективом – и большим, и маленьким – это задача архисложная, потому что каждый журналист, как правило, – это личность. Личность творческая, личность сложная, склонная к депрессиям или, наоборот, к эйфорическим состояниям. Понимаете, творческий человек, он… вот сегодня ему пишется, а завтра не пишется. У каждого человека есть свое отношение к профессии. Есть журналисты, которые относятся к этой профессии как к высокой миссии. Есть журналисты, которые относятся к профессии чрезвычайно приниженно, приземленно, прагматически: для них это ремесло, которое приносит стабильный хороший доход; журналисты часто хорошо зарабатывают, особенно на телевидении, так сложилось, такова особенность. Телевидение зарабатывает гораздо больше денег, чем радио или печатные издания. И доходы телевизионных журналистов, увы, для их коллег из других средств массовой информации выше.

При этом есть люди в журналистике, что называется, хлебнувшие всякого, битые, понимающие, как утроена реальная жизнь в политике, в средствах массовой информации. А есть молодые ребята-максималисты, которые часто смешивают профессию и, скажем так, личное гражданское чувство. А это иногда вещи, не вполне совместимые.

Вот тебе нужно подготовить репортаж, отражающий разные точки зрения на события. Твоя юная максималистская душа кипит, и ты на стороне только кого-то одного из участников политического конфликта. А нужно дать слово всем, нужно рассказать обо всех аспектах происходящего, изложить все существующие точки зрения.

Кстати, я должен сказать, что часто журналисты молодые, придерживающиеся либеральных воззрений, смешивают, путают журналистику с правозащитной деятельностью. Эта болезнь, мне кажется, присуща многим российским журналистам, работающим, скажем так, в тех средствах массовой информации, которые работают в жанре критического реализма. И главному редактору все это надо учитывать. Нужно кого-то и по головке погладить, а кого-то и приструнить.

Потом, знаете, журналистика – профессия очень демократическая. Мы часто на «ты» с подчиненными, а подчиненные с нами. Когда я работал на «НТВ», мы все были ровесниками. Сейчас мне легко, седина тронула мои виски, и я старше большинства моих сотрудников на 10–20 и 25 даже лет. И они все со мной на «вы», и с почтением, ведь у меня уже за плечами биография, имя, опыт, прошлые работы. А когда я работал на «НТВ», все было впереди и было очень сложно держать дистанцию. А начальник, скажем, в демократическом журналистском коллективе обязан держать дистанцию. Но любой успешный главный редактор должен так выстроить отношения в коллективе, чтобы не сломать демократическую традицию, которая, на мой взгляд, должна быть в любом журналистском коллективе. А с другой стороны, удержать правильную дистанцию и не скатиться в амикошонство, что, как правило, для главного редактора кончается печально.

3. О современной журналистике нужно обязательно сказать две вещи. Во-первых, журналистика стала гораздо более технологичной. И это большой вызов. То есть все время нужно думать о том, как использовать, как применять все те технические, технологические средства, которые имеются в твоем распоряжении. Особенно на телевидении, где постоянно появляются новые технологии, спецэффекты, и все нужно для этого знать.

Второй важнейший вызов, который бросает XXI век традиционной журналистике, – это существование Интернета. То есть ты всегда должен помнить о том (если ты работаешь в газете, в журнале, на радиостанции, на телевидении), что есть Интернет – твой вечный конкурент. Но его всегда можно обратить в свою пользу, в своих интересах. Можно создавать параллельные сайты, как, например, успешно делает «Эхо Москвы», которое развивает свой сайт, как, по сути дела, особый отдельный ресурс. Вот, скажем, моя программа «Большая политика», которую я веду на телеканале «Интер» в Украине, сейчас тоже всерьез думает о том, как постепенно начинать развивать нашу Интернет-составляющую, и, возможно, мы придем к тому, что будет существовать некий дополнительный параллельный ресурс в виде сайта «Большая политика». Он и сейчас есть, но в основном это место, где мы выкладываем записи прошлых программ и где можно смотреть программу в режиме он-лайн.

И третий вызов, который бросает современной журналистике XXI век – это то, что появилась колоссальная индустрия развлечений, а от него появился совершенно новый язык изложения материала. Вот недавно мне пришлось пересматривать свой документальный фильм, сделанный 10 лет назад – я поразился и ужаснулся, как мы далеко ушли. Сейчас все желается совершенно по-другому.

То есть для того, чтобы удерживать зрителя у телеэкрана, нужен совершенно другой темп монтажа картинки, другая скорость, с которой ты произносишь свои «стендапы». Когда журналист работает на камеру, предложения должны быть короче, скорость чтения выше, смена планов чаще – все это просто для того, чтобы все время был парад аттракционов, чтобы удерживалось зрительское внимание.

Уже не работают статьи в газетах, которые раньше печатали на целый разворот газеты формата «А-2», как «Известия» или старая «Независимая газета», там были статьи, которые занимали две полосы! Сейчас уже никто этого читать не будет.

В XXI веке другие скорости.

Соответственно, нужна мелкая нарезка заметок в газете, мелкая нарезка заметок в журнале, множество фотографий, инфографика и прочая и прочая. Таковы, как мне кажется, некоторые вызовы, которые стоят перед журналистикой в XXI веке.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.