Срыв курса светской этики

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Срыв курса светской этики

Завкафедрой этики философского факультета СПбГУ Вадим Перов отказался писать учебник по основам светской этики для экспериментального курса «Основ православной культуры и светской этики». Перов мотивировал свой отказ тем, что, по его мнению, изучение вопросов этики можно начинать только с 14–15 лет, а не с 4-го класса, как то предлагает программа Министерства образования.

Курс «Основ православной культуры и светской этики» вновь оказался висящим на волоске.

В поручении президента ясно сказано, что должен появиться блок взаимно связанных предметов — «основы религиозной культуры и светской этики». Если не будет светской этики — министерство может признать закрытым весь проект, в том числе и ОПК. Проблема с курсом «Основ светской этики» ставит под угрозу весь эксперимент, потому что скорость каравана определяется скоростью самого медленного корабля.

Вот почему у меня возникает ощущение, что отказ автора от дальнейшей работы над учебником «Основ светской этики» — это заранее просчитанная партитура.

Учебники по религиозным культурам получились живыми, это учебники жизни. А кто-то хотел, чтобы они были мертвыми искусствоведческими штудиями, рассказывающими детям о картинах, висящих в музеях городов, в которых эти дети никогда не были.

Сторонники стерильности школы от любого религиозного присутствия, будучи не в силах прямо отвергнуть распоряжение президента (ибо хотят остаться при своих чинах), вполне могли решиться на «харакири» — убить свой, светский учебник, но вместе с ним пустить ко дну и все четыре религиозных блока.

Был ли такой «заговор» или нет, участвовала ли в нем коллега Перова по петербургскому университету Марианна Шахнович (куратор группы разработчиков всех учебников) — не знаю.

Но почему-то мне кажется, что она отнюдь не расстроилась из-за такого жеста Перова.

В любом случае толика вины Марианны Михайловны в происходящем есть.

Во-первых, она с самого начала говорила (см. ее сентябрьское интервью петербургскому ТВ), что она в принципе не согласна с нашим проектом, ибо полагает, что в школе уместен лишь курс истории религий. Что ж, такая точка зрения имеет право на существование. Но если так — не честнее ли было бы положить на стол рапорт о собственной отставке с поста координатора группы, разрабатывающей именно те учебники, которые та сам считаешь в школе лишними и вредными?

Во-вторых, именно она ввела в проект Перова — человека, который, как опять же принципиально считает недопустимым в 4 классе школы не то что конфессиональные курсы, но и курс светской этики.

Что это за мода реализовывать проект руками противников проекта?

Изначала ситуация с курсом светской этики была самой странной.

Когда речь идет о подготовке конфессиональных учебников, примерно понятно, кто компетентен в этой области и кто призовет авторов к работе. Ясно, что это компетенция лидеров конфессий, то есть тех, кто и был на той встрече с президентом Медведевым 24 июля прошлого года, на которой и был инициирован наш эксперимент.

Конечно, и здесь есть свои вопросы: считать ли слово православие тождественным слову Московская Патриархия или нет (некоторые чиновники из министерства образования и раскольники думают, что так считать нельзя)? Какой из групп мусульман — башкирам, татарам, представителям кавказских народов давать перо в руки? Аналогичная проблема встает в буддийском мире — калмыки или буряты должны писать учебник? А может быть, учебник по буддизму лучше получился бы у петербургских востоковедов?

Нюансы есть, но все же алгоритм определения авторов конфессиональных модулей более или менее понятен.

Но когда речь идет о курсе светской этике, встает вопрос — а кто патриарх светской этики? К кому обращаться за написанием текста? К лидерам общественного мнения? От имени кого преподается курс и чье учение он должен презентовать?

В мире нерелигиозной философии разнообразие еще больше, чем в мире религиозной мысли. Философы — частные мыслители. Ни один из них нерепрезентативен для всего немалого и вечно спорящего (в том числе с самим собой) мира светской культуры.

Общепризнанной «светской философии морали» просто нет.

Поняв это, можно было бы обратиться не к вечно спорящим философам, а к детским писателям. Честнее было бы сделать откровенно авторский курс без претензия на философскую рефлексию и научную общеобязательность и весомость — в стиле Григория Остера.

Он был бы хорош именно своей необязательностью, ненавязчивостью. Он в этом случае даже выигрышно смотрелся на фоне доктринально-религиозных учебников.

Если бы мне предложили написать учебник по светской этике, как автор, я был бы счастлив. Ведь чем отличается светская этика от религиозной? У тебя нет канона. Ты не связан ни церковным послушанием и иерархией, ни догматами, ни канонами, ни сакральным текстом.

Ты свободен в выборе сюжета, иллюстраций, литературных зарисовок. Этот курс можно было сделать игровым, можно было построить его да хоть на Томе Сойере: берешь книгу и начинаешь ее анализировать: где и что было «по правде» в поступках Тома, Гекльберри, других детей и взрослых, а что — нет.

Вместо этого обратились к слишком умным дяденькам, которые начали перерабатывать свои университетские лекции для начальной школы. И один за другим они сходили с дистанции. Но координатор продолжал тащить профессоров, хотя те сопротивлялись и говорили, что это невозможно. Ну раз их профессиональному сообществу это не возможно — надо было вовремя сменить пространство поиска.

На эту негибкую ошибочность наложилась еще одна ошибка: светское решили подать как альтернативу религиозному. Это был совершенно неправильный ход.

Некорректно противопоставлять светскость религии. Слово светский не означает нерелигиозный. Я раскрываю словарь французского языка и вижу: la?que — 1. светский, мирской; la?que ?cole — школа не подлежащая духовному ведомству. 2. мирянин.

Из Европы, из Франции пришло слово «светский». Его антоним — слово «клерикальный», а не слово «религиозный». Светский — значит неконтролируемый и не финансируемый церковной властью — и все.

Математик, работающий в католическом университете — это не светский ученый, И хотя в его лекциях нет ни слова о Боге — он получает деньги из церковной казны и потому зависим от клириков.

А вот Соловьев, Бердяев, Достоевский, Франк — это русские православные светские мыслители (в отличие от профессора Московской духовной Академии Павла Флоренского). Они были светскими людьми, независимыми от церковной иерархии, не служащими церкви, но имеющими определенные религиозные убеждения.

В учебнике по истории религий есть точная фраза: «многие музыкальные произведения светских композиторов были написаны ими на религиозные сюжеты». Значит светский не есть не-религиозный.

Кроме того, философская этическая мысль России развивалась именно в рамках христианства. Все остальное было очень банальным и вторичным. То, что было живым в этической мысли в советские времена, все равно было связано с христианством: Лосев, Бахтин, Мамардашвили, Аверинцев…

Итак, был выбран человек, неадекватный для данной задачи (и при этом противник ее решения). Он сделал некачественную работу. А когда ему сказали о том, что работа, мягко говоря, несовершенна, и предложили помощь в доработке — автор закричал, что его замысел и авторское право нарушены.

Никто не требовал от Перова изменить его позицию. Никто не требовал от него добрых слов о религии. Никто не требовал от него позитивных упоминаний о Боге. Никто не требовал от него изложения религиозных взглядов на происхождение человека и морали.

Дело не в идеях, а именно в качестве текста. Я же не критикую иудеев или буддистов за то, что они в своих учебниках высказывают идеи, отличные от тех, что приняты у христиан. Точно так же я не стал бы за это критиковать и учебник по светской этике.

Просто Перов:

а) нарушил условия эксперимента тем, что начал критиковать другие убеждения, а не просто позитивно излагать свои;

б) допустил массу просто и именно ляпов;

в) написал текст не на языке 4 класса.

Условие а) не нарушил никто из других участников проекта. Указанное в пункте б) было в очень небольшом количестве во всех учебниках, кроме православного (в нем откровенных ляпов нет не по той причине, что я умнее других, а потому, что я писал не в одиночку, и много умных и придирчивых глаз просматривали текст на всех стадиях его разработки). Но все остальные авторы благодарили рецензентов за конкретно указанные неточности. Проблема с языком, указанная в пункте в) была у всех, кроме мусульман. Но мы все благодарны редакторам за их работу.

Редактор из «Просвещения» здорово поработал над рукописью «Основ светской этики». Она стал гораздо лучше. А в ответ — истерика.

2010 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.