7

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

7

Ну, вот. Сказал — и душу облегчил.

Хотя все это так не важно…

Важно другое. Доброму слову, чтобы прозвучать хоть мало-мальски убедительно, приходится прикидываться враньем. Воодушевит оно кого-нибудь хоть на пять минут, или нет — это уже второй вопрос Первый — вот в чем: чтобы произнести «Я вас люблю» без риска услышать в ответ: «Не надо песен!», нужно самому сразу добавить: «А впрочем, ерунда, не обращайте внимания». Но стоит произнести: «Я вас ненавижу», как раздаются аплодисменты: «Наконец-то перестал мозги пудрить! Вот теперь с тобой можно потолковать по душам…»

Словно у мэнээсов, сэнээсов и академиков времен разгара холодной войны, мозги фантастов работают главным образом на изобретение все новых видов насилия — и все новых, все более разнообразных ситуаций, в которых применение насилия действительно ощущается как оправданное. Мир все сильнее индуцирует в писателе желание ругаться и стрелять — как, впрочем, и вообще во всех наших гражданах; но писатель, в меру своего таланта насытив это желание новой энергией, без колебаний выбрасывает его обратно в мир, перепасовывает дальше.

Снова с общественным и индивидуальным подсознанием резонируют только раздирающие нас в клочья эмоции. Люди хотят слышать о себе побольше горькой правды, она развязывает им руки… Вернее, не о себе. Обо всех, кроме себя. О себе они именно сейчас хотят слышать только дифирамбы, но только по типу: «Ты замечательный, ты достоин светлого будущего, ты достоин рая, просто вот из-за всех этих окружающих сволочей, по которым геенна плачет, тебе никак…» А ведь мы уже знаем, что предвещает такое настроение и то, что литература начинает идти у него на поводу, да еще в полной уверенности, будто идет к будущему и ведет за собой.

Или я ошибаюсь?

Ноябрь 1995,

Ленинград