Советская власть и СМИ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Советская власть и СМИ

Считается, что победа большевиков в октябре 1917 года внесла качественные изменения в российскую печать. Этот вывод как бы сам собой истекает из декретов, направленных против буржуазной и разнопартийной прессы для пресечения критики в адрес нового правительства. Но ведь большевики просто перевернули пирамиду запрета!

Вкратце напомним ход событий. В ходе Первой Мировой войны монархические и буржуазные газеты поддерживали царское правительство, призывая забыть о партийных разногласиях и отстоять Родину. В то же время легальная периодика эсеров и большевиков, которую они наладили в 1910—1914 годах, была запрещена в России, ведь они призывали превратить войну внешнюю в войну внутреннюю. После падения царизма новая демократическая власть разрешила всю периодику; затем власть взяли большевики с левыми эсерами, и… запретили газеты, работающие против их нового правительства. Декрет о печати, изданный через два дня после переворота и подписанный В.И. Лениным, сообщал:

«Всякий знает, что буржуазная пресса есть одно из могущественнейших оружий буржуазии. Особенно в критический момент, когда новая власть, власть рабочих и крестьян, только упрочивается, невозможно оставить это оружие в руках врага в то время, как оно не менее опасно в такие минуты, чем бомбы и пулемёты. Вот почему и были приняты временные и экстренные меры для пресечения потока грязи и клеветы, в которых охотно потопила бы молодую победу народа жёлтая и зелёная пресса».

Декрет о печати требовал закрывать контрреволюционную печать разных оттенков, если она призывает к открытому сопротивлению, неповиновению рабоче-крестьянскому правительству; сеет смуту путём клеветнического извращения фактов; призывает к деяниям явно преступного, уголовно наказуемого характера.

Через месяц появился Декрет о введении государственной монополии на объявления. Финансовые основы негосударственных изданий, которые имели основной доход как раз от публикации рекламных и прочих объявлений, был подорван. Если владельцы рисковали давать рекламу без официального разрешения, издание подлежало закрытию. А использование скрытой рекламы вело к конфискации всего имущества и тюремному заключению на срок до трёх лет.

Революционный трибунал печати, учреждённый в феврале 1918 года, довершил разгром буржуазной и эсеро-меньшевистской прессы и изданий других партий. Он рассматривал дела, содержащие «преступления и проступки против народа, совершаемые путём использования печати», к которым относились всякие сообщения ложных и извращённых сведений о явлениях общественной жизни, а также нарушения постановлений о печати, изданных Советской властью. А также был введён рабочий контроль на полиграфических предприятиях с последующей их национализацией для издания советской прессы.

Отныне пресса превращалась из органа сообщения политических новостей в орган экономического воспитания масс. На первое место в ней выдвигались вопросы труда, выработка сознательного отношения к нему масс, ознакомление их с тем, как надо налаживать работу по-новому. Главной темой становилась организация соревнования на социалистических началах, обеспечение гласности и сравнимости результатов деятельности трудовых коллективов, возможности практического повторения опыта лучших их них.

В.И. Ленин разъяснял в своих работах 1918 года:

«Надо систематически взяться за то, чтобы наряду с беспощадным подавлением насквозь лживой и нагло-клеветнической буржуазной прессы велась работа создания такой прессы, которая бы не забавляла и не дурачила массы политическими пикантностями, а именно вопросы повседневной экономики несла на суд массы, помогала серьёзно изучать их… Печать должна служить орудием социалистического строительства, знакомя во всех деталях с успехами образцовых коммун, изучая принципы их успеха, приёмы их хозяйствования, ставя, с другой стороны, «на чёрную доску» те коммуны, которые упорно хранят «традиции капитализма», т. е. анархии, лодырничанья, беспорядка, спекуляции».

В середине 1918 года сбылась мечта большевиков: началась внутренняя, гражданская война, хоть и не без участия иностранцев с обеих сторон. Массовая информация в России приобрела резко полярный характер: по одну сторону баррикад оказались издания Советской республики, по другую – буржуазные газеты и примкнувшие к ним издания правых эсеров. Основными темами белогвардейских газет были: беспощадная борьба с большевизмом до победного конца, восстановление единой неделимой России, установление прежнего порядка, защита веры. Большевистских идей, вопреки свободе слова, белогвардейцы не публиковали. Но идеология тут ни при чем! Просто шла борьба двух властных структур (с белогвардейской стороны даже нескольких), и они подчиняли себе нижестоящие структуры – прессу, пропаганду.

С разгромом белогвардейских войск «белая» пресса, разбившись на два лагеря, монархический и либеральный, рассредоточилась за рубежом. Однако население России практически ничего о ней не знало до 1990-х годов. «Лишь с приходом гласности, перестройки, реформ русская эмигрантская пресса стала легально продаваться в РФ», – пишет А.А. Грабельников. А мы добавим: после чего СССР распался на куски, экономика рухнула, а народ обнищал.

А тогда в России создалась новая система печати. Прежде всего, власти озаботились выпуском уездных газет. В циркулярах ЦК РКП(б) местным властям предлагалось следить не только за содержанием материалов, но и за простотой его изложения: писать короткими фразами, печатать крупным шрифтом, объяснять малоизвестные события, географические имена и названия, соблюдать ясную вёрстку полос.

В каждой губернии предусматривался выпуск массовой рабоче-крестьянской политической и производственной газеты. Вместе с ней выходили партийный еженедельник или двухнедельник, руководящий текущей агитацией и пропагандой, а также «Известия губисполкома» для публикации официальных материалов (приказов, инструкций, циркуляров и т. д.).

Вскоре в России разразился кризис печати. Если в 1921 году в стране выходило свыше 800 газет с разовым тиражом 2 млн. 600 тысяч экз., то уже в следующем году их число сократилось до 380 с разовым тиражом менее млн. экз. Причинами этого называли отсутствие запасов бумаги и её дороговизну, отсутствие денежных средств, нехватку квалифицированных журналистских кадров. Кроме того, газеты недостаточно отражали нужды и запросы рабочих и крестьян и поэтому слабо распространялись в их среде. Для преодоления кризиса было решено основное содержание газет посвящать вопросам местной жизни, дифференцировав материалы для различных групп читателей.

Появились рабкоры, селькоры и прочие «коры». Можно обзывать российскую прессу того периода тоталитарной и насквозь идеологической. Но ведь это факт, что газеты дошли до самых глухих мест, и несравнимое с прошлыми временами количество граждан получило право и возможность высказать свое мнение в прессе!

Затем, во времена нэпа, появились многочисленные частные издательства. Они наполнили информационный рынок массовой литературой – и тут уж стало не до селькоров с трудностями их деревень; газеты должны были приносить прибыль, и они стремительно желтели. Их наплевательское отношение к проблемам страны и народа явно дисгармонировало с устремлениями власти, и для исправления положения в 1922 году был создан Главлит – главное управление по делам литературы и издательств.

В его задачи входило «идеологически-политическое наблюдение и регулирование книжного рынка… изъятие из него и из библиотек вредной литературы, вышедшей как в дореволюционные годы, так и за годы революции». Воспрещалось издание и распространение произведений, содержащих агитацию против советской власти, разглашающих военные тайны республики, возбуждающих общественное мнение путём сообщения ложных сведений, возбуждающих националистический и религиозный фанатизм.

К 1940 году в центральном аппарате Главлита работали 174 цензора, а всего по РСФСР – 5 тысяч. Много это или мало, и стоит ли демонизировать эту организацию, оставляем решать читателю, только сообщим, что этими силами Главлит контролировал ВСЕ произведения печати, радиовещания, снимки, картины, лекции, выставки, «надзирал» за всей иностранной литературой, ввозимой в СССР, контролировал изъятие политически вредных публикаций.

В 1930-е годы оформилась вполне разветвлённая система печати, охватывавшая практически всё население страны. По вертикали она строилась следующим образом: центральные издания – республиканские – краевые – областные – городские – районные – многотиражные (фабрично-заводские, вузовские, газеты МТС и т. д.) – стенные бригадные и цеховые газеты. Вышестоящие издания обязаны были делать обзоры печати нижестоящих, чтобы на основе их анализа вести постоянное улучшение информационной продукции. Обзоры заменяли учебные пособия по журналистике, служили исправлению недостатков в обозреваемых газетах, распространению хороших начинаний, находок в газетной работе. У обзора печати были свои преимущества перед другими формами партийного руководства печатью: это оперативность, гласность, контроль общественности.

Значение прессы для формирования общественного мнения хорошо показывает пример создания пресловутого культа личности Сталина. Борис Бажанов, бывший секретарь Сталина, пишет, что «в 1927 году употреблять термин «сталинизм» – это казалось неприличным». Сталина в партии гением никто не считал, в особенности те, кто его знал лично. Но в 1930 году Лев Мехлис придёт к Сталину и докажет ему, что центральный орган партии «Правда» не ведёт нужную работу по разъяснению важности личного руководства генерального секретаря. Сталин назначит его главным редактором «Правды», и «Правда» (а она задавала тон всей партии и всем партийным организациям), изо дня в день сообщая о великом и гениальном Сталине, о его гениальном руководстве, за два года добьётся того, что ни в стране, ни в партии о товарище Сталине нельзя будет говорить, не прибавляя «великий и гениальный».

Мы к этому мнению Бажанова добавим, что для поддержания внимания к чему-либо требуется постепенное повышение интереса. Если же стартовать с очень высокого, извне заданного уровня, произойдёт быстрое насыщение, падение интереса и отторжение информации. Люди, славословившие Сталина, быстро дошли до «потолка»: изобрели эпитеты «отец народов», «величайший гений человечества» и т. д., и оказалось, что больше о нём говорить нечего. Газеты стали малоинформативными, изобилующими повторами, неинтересными. Читатель стал искать информацию на стороне, доверие к официозной прессе было подорвано, и в конце концов это предопределило развенчание Сталина и вообще социалистической идеи.

Индустриализация народного хозяйства вызвала к жизни отраслевые издания: «Чёрная металлургия», «Угольная промышленность», «Нефть», «Машиностроение», «Пищевая индустрия», «Лёгкая индустрия» и другие. Совнарком СССР определял, каким наркоматам можно иметь свою отраслевую газету, а каким – нет, и он же устанавливал периодичность, тиражи этих газет и розничную цену номера. Самый большой тираж (275 тысяч экз.) был установлен для газеты «Гудок», а самый маленький (20 тысяч экз.) для «Авиационной газеты».

В целом в предвоенные годы в СССР издавалось около 9000 газет и свыше 1600 журналов, работало 93 радиостанции, а в 1938 году начались первые телевизионные передачи.

После Великой Отечественной войны журналистика стала, как говорится, инструментом в организации восстановления разрушенного хозяйства. А иначе нам его и не удалось бы восстановить! Рабочим и служащим пришлось «упираться рогом», а прессе – освещать деятельность предприятий и социалистическое соревнование, бороться с лодырями и нарушителями трудовой дисциплины. В то же время городские газеты писали о жизни культурных учреждений и городском хозяйстве, популяризировали опыт соцсоревнования. В общем, организовывали решение местных задач.

И вот мы опять встречаем факт, подтверждающий всеобщую закономерность: излишнее упорядочивание отдельных общественных структур хаотизирует жизнь других; одна структура выживает за счёт другой. В российской истории советского периода это выразилось в подавлении литературно-художественных журналов партийно-идеологическим аппаратом государства. В 1946 году вышло постановление «О журналах «Звезда» и «Ленинград», в котором эти издания подверглись резкой критике за безыдейность и аполитичность. Главными виновниками оказались Михаил Зощенко и Анна Ахматова, чьи произведения, на взгляд партийных органов, были идейно чуждыми советскому читателю. Журнал «Ленинград» был закрыт.

Чтобы сатирики и юмористы не просто зубоскальством занимались, но и воспитывали публику, в постановлении ЦК ВКП(б) «О журнале «Крокодил» (1948) им были определены следующие задачи: борьба с пережитками капитализма в сознании людей, обличение расхитителей, рвачей, бюрократов, проявлений чванства, угодничества, пошлости; критика буржуазной культуры Запада, показ её идейного ничтожества и вырождения. Как это ни покажется удивительным, «Крокодил», принявший к исполнению все указания партии, был чрезвычайно популярен почти до конца 1980-х годов.

В 1949 году вышло постановление и по журналу «Знамя»: «редакция отступила от принципа большевистской партийной литературы, забыла, что литература является могучим средством идейного воспитания советского народа, пренебрегала жизненной правдой и предоставила страницы журнала произведениям, авторы которых, изображая людей отсталыми и неполноценными, превозносили и превращали их в героев».

В 1952 году ЦК ВКП(б) издал постановление «О мерах по улучшению городских газет»: горкомам партии предписывалось повседневно направлять работу редакций, регулярно рассматривать планы работы и контролировать их выполнение. Страна выходила из большого индустриального рывка, и ужесточение контроля можно считать излишним. Но полное отсутствие конструктивной оппозиции лишало общество возможности коррелировать курс своих правителей; с середины 1950-х годов началась деградация системы в целом.

Между тем не только печать, но и другие СМИ получали своё развитие. В конце 1945 года возобновились регулярные телепередачи из Москвы. В 1951 году Совет Министров СССР принял постановление об организации ежедневных передач, а через три года на Центральной студии телевидения были созданы тематические редакции (по типу отделов в редакциях газет) – промышленности, сельского хозяйства, науки, пропаганды, спорта. В эфире появились первые телевизионные репортажи, очерки.

К 1962 году радиовещание превратилось в мощный информационный канал: ежедневно из Москвы по пяти программам шло до 100 часов вещания на русском языке и 115 часов на сорока иностранных языках. Центральное телевидение транслировало ежедневно 12 часов телепрограмм, кроме этого на территории страны действовало свыше 70 телецентров, охватывавших вещанием до 70 млн. человек.

Однако полное подчинение советских СМИ одной структуре умножало силу ошибок: так, они активно проводили в массы такие решения, как пропаганда посева кукурузы в непригодных для этого климатических условиях, создание Совнархозов. Широко разъяснялась компания по коммунизации деревни, итогом которой стала ликвидация подсобных хозяйств, повлекшая разрушение традиционного быта крестьянства, исчезновение деревень, бегство народа в города. Усердие журналистов приводило к тому, что массовая информация оказывалась не во благо, а во зло самим массам.

С приходом к руководству партией Л.И. Брежнева в содержании газет, журналов, теле– и радиопередач стали ещё больше заметны парадность, некритическое отражение действительности, умалчивание о деформациях и противоречиях в жизни общества. Широко освещались различные юбилейные даты и подготовка к ним. У партийных комитетов и руководимых ими СМИ не было никакого желания ставить на обсуждение актуальные вопросы общественной жизни. Вместо этого газеты выступали с разнообразными новыми починами, искусственно насаждаемыми в рабочих коллективах.

А ЦК КПСС продолжал направлять и корректировать деятельность советских журналистов. В постановлениях о повышении роли районных газет в коммунистическом воспитании трудящихся (1968, 1984), о повышении роли СМИ в экономическом образовании и воспитании трудящихся (1971, 1982), об улучшении подбора, расстановки и воспитания идеологических кадров (1974), об улучшении подготовки и переподготовки журналистских кадров (1975) вожди требовали от СМИ укрепления «коммунистической убеждённости, патриотизма, интернационализма, связывания пропаганды коммунистических идеалов с решением практических задач, содействия развитию производственной и политической активности трудящихся»[10]. Однако эта риторика власти всем уже приелась, примелькалась и не вызывала энтузиазма ни у журналистов, ни у их аудитории.

По этому поводу интересную идею выдвинули В.А. Лисичкин и Л.А. Шелепин. Они предположили, что развалом системы руководила некая управляемая извне «пятая колонна» внутри страны. Она внедрилась именно в управление общественным сознанием, в идеологическую сферу и, как вирус в ДНК, была неотличимой от окружения:

«В СССР они делали то же, что и все. Встраиваясь в процессы, они не только не критиковали существующие порядки, но, напротив, выглядели «суперпатриотами» или «сверхкоммунистами», выражали высшую преданность режиму, клеймили империализм.

Идеологическая сфера СССР в результате закрепления в ней пятой колонны стала ядром, основой информационной войны, ведущейся внутри страны. Среди применявшихся ею методов один из наиболее эффективных – постепенное доведение идеологических кампании и лозунгов до абсурда, что компрометировало существующий режим в общественном сознании. Но это расценивалось просто как излишнее, хотя и похвальное усердие, в худшем случае как глупость. Интересно, что подавляющее число людей, оценивающих постфактум операции идеологов КПСС, характеризуют их именно как непроходимую глупость».

Нам кажется, такие сложности для объяснения шедших в стране процессов не нужны. Без иностранного влияния, конечно, не обошлось, но суть – в простом взаимовлиянии структур. Например, почва и растительные культуры находятся в некоей зависимости друг от друга. Если вы десятилетие за десятилетием будете на одном и том же поле сажать одну лишь морковку, то не только перекормите ею свою семью, но также истощите почву. А однажды обнаружите, что морковка растёт у вас дохлая (несмотря на все к ней призывы повысить урожайность), а рядом с ней из земли лезет какая-то незапланированная дрянь.

В противовес официальной пропаганде в 1960—1980 годах в стране возник и начал развиваться «самиздат». Он не был массовым с точки зрения большого охвата читательской аудитории. Но он давал возможность инакомыслящим, которые получили название диссидентов, выражать своё несогласие с официальным курсом партии, быть островком оппозиции в едином информационном пространстве страны. Самым известным печатным изданием самиздата, которое выходило нелегально в стране в 1968—1983 годах, был информационный бюллетень «Хроника текущих событий», отражавший факты нарушения прав человека в СССР. Другие издания печатались за границей.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.