Глава 4 Герои Фукусимы

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 4

Герои Фукусимы

Если мы оказались в аду, то все, что нам доступно, – это ползти в сторону рая.

Из письма одного из ликвидаторов аварии со станции «Фукусима-1»

В Японии существует очень популярное предание, известное как история о сорока семи ронинах. Суть ее довольно проста. В 1701 году некий вельможа Асано Такуми-но-Ками Наганори был приговорен к смертной казни посредством ритуального самоубийства (сэппуку) за нападение на придворного чиновника, который ранее оскорбил его. Сорок семь его подданных самураев остались без господина и превратились в ронинов – бедных бродячих самураев без влиятельного сюзерена. Они дали клятву отомстить за своего господина и убить его обидчика, хотя после этого их самих ждала неминуемая смерть или бесчестье, что еще хуже. Целый год они вынашивали свой план, рассеявшись среди жителей Эдо (тогдашнее название Токио) и усыпив бдительность своего врага. Наконец они собрались с силами, ворвались однажды ночью в дом чиновника и, окружив его, предложили уйти из жизни с честью, совершив самоубийство, однако тот отказался, за что предводитель ронинов Оиси Кураносукэ мгновенно отрубил ему одним взмахом своего меча голову, которую отправили на могилу Асано. После совершения мести все ронины сами совершили ритуальное сэппуку, в противном случае им грозила позорная казнь от разгневанного смертью своего подданного сёгуна или еще более позорная жизнь в бегах – и то и другое противоречит самурайскому кодексу чести. Все ронины были похоронены рядом со своим господином.

Эта на взгляд европейского человека жестокая история о ненависти и мести стала одним из самых популярных сюжетов в японском искусстве – по ней писались драмы, снимались фильмы, ее иллюстрировали знаменитые художники. За кровавым сюжетом в ней кроется воспевание многих качеств, ценимых японцами, – безграничное уважение к старшим, преданность до конца своему господину (которая в современном обществе преломляется в виде преданности работодателю и, еще шире, государству), готовность без раздумий пожертвовать собой ради него и любой ценой при этом сохранить лицо и честь. Именно эти качества проявили ликвидаторы аварии на АЭС «Фукусима-1», сразу став национальными героями. «50 ядерных самураев Фукусимы» – так прозвала местная пресса отряд смельчаков, пытавшихся спасти станцию в первые дни, и, наверное, не без оглядки на 47 ронинов. Ликвидаторов было мало, слишком мало, как мы уже говорили в предыдущей главе, для эффективного преодоления атомного кризиса. Но их малое количество говорит не о том, что на всю страну нашлось лишь несколько десятков смельчаков, а о том, что японцы остались японцами – готовыми бесстрашно выполнить любое указание своего начальства, но не предпринимающими никаких действий без указания свыше из все того же конфуцианского уважения к старшим. Про нерешительность действий руководства компании TEPCO мы уже говорили, но ее простые сотрудники даже в такой ситуации сохраняли веру и верность своей компании. «Нашу компанию ненавидят, но мы работаем на износ», – писал коллеге один из ликвидаторов в разгар аварии. И вряд ли у кого-то повернется язык назвать недостаточно самоотверженными действия этих людей, которые работали в тяжелейших условиях, почти не получая воды и пропитания. Их имена не разглашались, а лица были скрыты под защитными масками, но такая анонимность только добавляла им героического ореола в глазах публики.

В середине апреля в магазины игрушек Японии поступили фигурки популярного детского конструктора «Лего» в виде ликвидаторов аварии на атомной станции. Они облачены в специальные защитные костюмы, а на лицах гримаса страха. Представители «Лего» сказали, что идея фигурок появилась еще год назад, и в связи с трагедией их выпуск решили было отложить, однако японская общественность и родители, наоборот, поддержали появление таких игрушек, не видя в этом ничего неуместного и циничного. Ликвидаторов аварии воспринимают как героев, и то, что японские дети будут в этих героев играть, только поощряется. Самых маленьких жителей страны вообще не пытаются оградить от такой серьезной взрослой проблемы, а наоборот, объяснить ее на понятном им языке. Для этой цели в Японии даже быстро сняли мультфильм, в котором аллегорически были показаны происходящие на станции процессы и действия ликвидаторов. В роли АЭС там был мальчик, у которого болит живот (разогревается реактор) и он периодически, скажем так, портит воздух (взрывы водорода). Чтобы вылечить мальчика, доктора (ликвидаторы) должны постоянно давать ему лекарство (охлаждать реактор). От того, что периодически с мальчиком происходит, окружающим неприятно, но в целом терпимо. Гораздо худшая история случилась в свое время с украинским мальчиком Терунобири (так по-японски звучит «Чернобыль»). У него тоже заболел живот, и он вдруг прямо на уроке… впрочем, вы сами можете догадаться, что же с ним случилось. Или найти этот мультфильм с субтитрами в Интернете.

Как только стало понятно, что ситуация на станции выходит из-под контроля и начинает угрожать здоровью людей, пресса и публика начали активно интересоваться, что будет с персоналом станции, продолжающим работу на смертельно опасном объекте, и кто, собственно, эти люди. Причем мысли были противоречивые: с одной стороны, всем очевидно, что сейчас как никогда требуется непрерывное продолжение работ и, наверное, численное усиление персонала станции, а с другой, общественность стала пристально следить, чтобы, не дай бог, работников не заставляли выполнять опасные задания под угрозой санкций. А что делать, если в условиях радиации любое действие рядом с территорией станции просто по определению не может быть безопасным? Японцы, несмотря на свою преданность старшим, люди деликатные и законопослушные, и представить себе грубейшее нарушение трудового законодательства в виде принудительной отправки на работу в опасном районе им непросто. Когда министр промышленности и экономики Банри Каиэда пригрозил пожарным увольнением в случае отказа выходить на работу (пожарные машины использовали в охлаждении раскаленных реакторов), это вызвало скандал, дошедший до премьер-министра Наото Кана, а Каиэде пришлось извиняться за свои жесткие слова. О «добровольно-принудительных» методах СССР, где десятки тысяч людей со всей страны без разговоров отправлялись к воспалившейся чернобыльской ране, там даже помыслить сложно, хотя этого-то для эффективного решения проблемы и не хватило. Тем не менее новость об эвакуации всех работников со станции в связи с резким ростом радиации была воспринята с плохо скрываемым недоумением – а работать-то кто будет? Ведь ясно было, что предоставленная самой себе станция станет еще опаснее, потому что повлиять на происходящие в ее недрах процессы будет уже совсем никак нельзя, а процессы эти явно очень недобрые. С другой стороны, повышение предельной дозы радиации для работников АЭС со 100 до 250 миллизивертов тоже было воспринято с возмущением – мол, ради сохранения своей собственности, пострадавшей от собственных же ошибок, компания TEPCO жертвует здоровьем своих работников. В общем, компании остается только винить саму себя – она настолько потеряла собственное лицо (самое страшное для японцев) своими неумелыми действиями, что в дальнейшем уже любой шаг с ее стороны вызывал раздражение. Вот ее директор Масатака Симидзу и не появлялся на публике несколько недель – ничего хорошего из этого все равно бы не вышло.

О самих же ликвидаторах информация была противоречивой и неподтвержденной. Поначалу говорили, что их на все реакторы всего пять десятков – отсюда и «50 самураев Фукусимы», потом их количество подняли до 170, а вскоре оно приблизилось к четырем сотням. Правда, было несколько непонятно, что именно за специалисты участвуют в ликвидации и являются ли они профессионалами в своем деле (хотя профессии «ликвидатор ядерных аварий» в нашем мире пока еще, слава богу, нет). Родственники одного из них, по имени Синго Канно, рассказали журналистам, что он был не ядерщиком, а простым строительным рабочим на станции. Канно вернулся домой после аварии, но вскоре его снова вызвали на работу, где он и присоединился к отряду «ядерных камикадзе». Воображение журналистов дошло даже до версии, что в качестве ликвидаторов на станцию отправляют… бомжей.

Чуть позже появились некоторые подробности о жизни ликвидаторов, хотя СМИ продолжали сгущать краски. Среди них были и добровольцы – в основном это люди, потерявшие свои дома и семьи после цунами и бросившие все свои силы на борьбу со стихией и радиацией. Большинство работников станции жили поблизости от нее, в прибрежных районах, поэтому все они так или иначе пострадали от бедствия. Дома кого-то из них оно не затронуло, но семьи все равно были вынуждены уехать, так как к этому времени уже была определена 20-километровая зона эвакуации. Многие остались без какой-либо связи с близкими. Кроме того, к работе на аварийной АЭС были привлечены некоторые сотрудники находящейся неподалеку «Фукусимы-2».

Бытовые условия фукусимских «самураев» были спартанскими: так как любая хозяйственная деятельность вблизи от станции была прекращена, организовать их снабжение питанием и необходимыми вещами оказалось непростой задачей. В ход шли только продукты длительного хранения, причем в минимальных количествах. На завтрак работники получали пачку сухих галет и банку фруктового или овощного сока, на ужин – банку рыбных или куриных консервов и рис с овощами быстрого приготовления. Обед не предусмотрен. Ликвидаторы постоянно одеты в защитные костюмы, каски и капюшоны, на руках резиновые перчатки, на ногах – резиновые сапоги. При себе или поблизости всегда есть клейкая лента, которой необходимо заклеить любые отверстия или щели на одежде, как только они появились. В первые дни двое рабочих пострадали от недостаточно продуманной экипировки – их сапоги оказались слишком низкими, и, ступив на залитый радиоактивной водой пол, они промочили себе ноги, получив немедленный радиационный ожог, а вместе с ним путевку в госпиталь. После этого случая за экипировкой рабочих стали следить более тщательно. Каждый день после работы она сдается на проверку и очистку, а наутро рабочим выдавали новый костюм, чтобы избежать накопления радиации.

В темноте работы не производились, поэтому работники станции должны были максимально использовать световой день, вставая ежедневно в 6 утра и не высыпаясь. Под матрас и сверху одеяла ликвидаторы клали специальные простыни со свинцом, чтобы защититься ночью от радиации; спали прямо на бетонном полу. Некоторых посменно отправляли ночевать на соседнюю «Фукусиму-2», где радиационный фон был несравнимо меньше, остальные спали в отдельном строении прямо на территории станции. Мыться на станции было негде, поэтому много дней приходилось обходиться обтираниями спиртовыми салфетками.

Люди работали в подобном режиме несколько дней (продолжительность смен менялась), после чего на работу заступали новые работники, однако отработавшие свое «самураи» в большинстве своем продолжали сохранять анонимность и молчание, невольно подогревая интерес прессы и публики к своим персонам. Тех, что получали предельно допустимую дозу радиации, освобождали от работы досрочно (и уже на всю жизнь).

В конце марта влиятельная американская газета The Wall Street Journal получила в свое распоряжение три письма, представляющих собой переписку работников на станции с головным офисом в Токио, и немедленно их опубликовала, удалив имена. Впервые со страниц прессы зазвучал голос непосредственных участников ликвидации фукусимской аварии. Компания TEPCO сразу признала подлинность писем. Вот они:

Письмо 1.

«Это (имя удалено) с АЭС «Фукусима-1». Я виделся с Вами несколько раз на всяких мероприятиях.

Рад был получить от Вас письмо. Я писал в надежде, что многие люди поймут, какая ситуация складывается на месте аварии.

Меня ободрило преисполненное поддержки сообщение от (имя удалено). Хотя наша борьба еще в самом разгаре, все-таки это некоторое облегчение – понимать, что нас поддерживает человек вроде (имя удалено).

Мне просто хотелось бы, чтобы люди понимали, что на АЭС есть множество людей, которые борются с аварией в суровых обстоятельствах. Это все, чего я хочу.

Плакать бесполезно. Если мы оказались в аду, то все, что нам доступно, – это ползти в сторону рая.

Пожалуйста, будьте начеку и помните о скрытой мощи, которой обладает ядерная энергия. Я обязательно добьюсь того, что мы обеспечим восстановление работы.

Я хотел бы попросить вас и дальше поддерживать нас.

Большое спасибо.

От работника с Фукусимы.

Письмо 2 (ответ на первое из Токио).

Прочел Ваше письмо, адресованное мне.

То, что Вы мне написали, соответствовало моим ожиданиям. Но слов нет, меня лишь душат слезы.

Но мне, как человеку, живущему в Токио, где есть электричество, сейчас плакать некогда. Люди в Токио то мечутся перед запланированными отключениями электричества и запасаются впрок, то расслабляются, а потом снова нервничают по поводу распространения радиации. Странная какая-то обстановка.

Я чувствую, как гнев всей страны устремляется в адрес TEPCO. Подозреваю, что менеджеры TEPCO достаточно отчетливо ощущают его.

Но все здесь выказывают уважение и склонили головы в молитвах за тех, кто несет главное бремя и сражается на передовой в окружении врагов.

Хоть и не мне такое говорить, но умоляю вас держаться там.

Мои возможности ограниченны. Но когда придет время, мы встанем на защиту вас всех. И не потерпим неудачу. От работника из Токио.

Письмо 3.

Спасибо за ваш тяжелый труд.

Я уверен, что у вас в кризисном штабе слишком много дел, чтобы читать почту. Но хотел бы изложить текущую ситуацию на станциях.

Мы тут ведем восстановительные работы без сна и отдыха с самого землетрясения. Прошло две недели после толчков, и дела на «Фукусиме-1» уже лучше. Надеемся, что меры по охлаждению будут работать.

Как вам известно, большинство работников «Фукусимы-1» и «Фукусимы-2» – местные жители, и они пострадали от землетрясения. У многих смыло дома.

Мне пришлось оставаться в кризисном измерительном центре все время с тех пор, как случилось землетрясение, и бороться бок о бок со своими коллегами без сна и отдыха. Мой родной город Намиэ, расположенный на побережье, целиком смыло цунами. Моих родителей смыло цунами, и я до сих пор не знаю, где они. Я бы помчался к их дому, как только смог. Но мне нельзя проникнуть на территорию катастрофы, потому что там введен режим эвакуации. Силы самообороны поисков там не ведут. В таком психологическом состоянии мне приходится выполнять чрезвычайно тяжелую работу… Сил больше нет!

Землетрясение – природная катастрофа. Но в заражении из-за выбросов с атомных станций виновата TEPCO.

Мне кажется, местные жители настолько взвинчены, что подразумевается, будто даже само землетрясение случилось из-за TEPCO.

Из своих городов все выехали, и никто не знает, когда сможет вернуться. Мы не знаем, к кому обращать наши тревоги и гнев. Так сейчас обстоят дела.

Когда начнется учебный год, местным детям придется перевестись в школы там, где у них будет убежище. Все потеряли всё – дома, работу, школу, друзей, родных. Кто такое вынесет? Умоляю вас рассказать о том, что происходит, и в компании, и за ее пределами.

Я не говорю, что работники атомных станций плохи! Я вообще не говорю, что кто-то плох! Но большинство работников атомных станций – местные жители. И все мы, в том числе я, жертвы землетрясения.

Но мы все стараемся выполнить свои задачи как работники TEPCO, прежде чем думать о себе как о жертвах землетрясения.

Работающим на второй АЭС пришлось особенно тяжко. Им пришлось поддерживать коллег на первой АЭС, которые занимаются восстановительными работами, и одновременно обеспечивать безопасность собственных реакторов. Обстановка совершенно напоминает зону военных действий.

Все работают на износ и в психологическом, и в физическом отношении. Пожалуйста, поймите это.

Компания может избавиться от атомной энергетики, чтобы спасти себя, но мы будем биться до конца. Прошу вас о постоянной поддержке из штаб-квартиры.

Работник на Фукусиме.

(Примечание – перевод: Slon.ru).

Комментировать эти письма бессмысленно. Можно только попытаться представить, что творилось в душах скрытых от мира безликими защитными костюмами людей, в течение недель не имеющих возможности узнать ничего о судьбах своих близких, и знающих при этом, что каждый новый день приносит все новый непоправимый ущерб их собственному здоровью…

Еще через несколько дней в итальянской газете La Reppublica появилось интервью Кадзуо Яакота, одного из добровольцев, участвовавших в работах на аварийной станции. 39-летний Яакота рассказал о тяжелых условиях работы на станции – изнурительной рабочей смене, нехватке и однообразии питания, невозможности принять душ или проветрить помещение, где спят ликвидаторы. Также он подчеркнул, что среди них много «отчаявшихся» – потерявших все от удара цунами, чьим новым смыслом жизни стала борьба с радиацией.

Российской «Новой газете» тоже удалось взять интервью у непосредственного участника событий – начальника подразделения одной из токийских пожарных частей Юкио Такаямы, работа которого заключалась не в тушении пожаров, а в спасении людей из-под завалов в пострадавших от землетрясения районах. Такаяма также провел полчаса в непосредственной близости от станции, налаживая систему подачи воды для ее охлаждения. По его словам, желающих добровольно участвовать в устранении последствий аварии в Фукусиме оказалось даже больше, чем требовалось. «Не надо делать из нас героев», – сказал Такаяма: готовность пожертвовать собой ради коллектива из японского общества никуда не делась, несмотря на всю его модернизацию.

Мать одного из ликвидаторов рассказала американским журналистам, что ее сын и его товарищи с пониманием и спокойствием относятся к своей возможной участи. Они осознают, что от полученной радиации могут умереть в ближайшие месяцы, а если этого и не случится, рано или поздно (скорее рано) имеют все шансы заработать смертельный рак, ведь, несмотря на все измерения, точно предсказать последствия той или иной дозы на каждый конкретный организм невозможно. Чернобыль начал забирать первых жертв облучения в первые же дни после аварии. Фукусима оказалась более милостивой к людям, но последствия долгого нахождения вблизи ее полуразрушенных реакторов могут проявиться через годы. К началу апреля уже 21 человек получили дозу радиации в 100 мЗв – максимальную для работника атомной отрасли в обычное время, после которой он освобождается от подобной работы по состоянию здоровья.

Примерно через месяц после аварии условия работы несколько улучшились – рацион питания ликвидаторов улучшился и стал разнообразнее, они получили больше времени для отдыха, а главное – возможность в свободные дни выехать за пределы зоны отчуждения и увидеться со своими родными во временных лагерях для пострадавших от землетрясения и цунами. Правда, многие говорили, что там их оскорбляли как работников компании, ответственной за такую серьезную катастрофу. Поскольку время шло, а значительного улучшения ситуации заметно не было, народная ненависть к TEPCO только росла, в том числе ее критиковали за недостаточно внимательное отношение к собственным сотрудникам, работающим на ликвидации. К примеру, компании потребовалось слишком много времени для того, чтобы обеспечить всех ликвидаторов дозиметрами (как и для всего остального, впрочем). Запасы этих приборов были повреждены во время удара цунами, и они оказались непригодными к использованию – в результате многие работники станции были вынуждены передвигаться по станции, не имея возможности знать точный уровень излучения в каждой конкретной точке.

Однако, несмотря на некоторые улучшения, время шло, а работы меньше почти не становилось, и усталость ликвидаторов накапливалась. Результаты медицинского исследования, проведенного среди работников станции в середине апреля, были невпечатляющими – многие жаловались на хроническую усталость, проблемы со сном, признаки депрессии и даже высказывали боязнь умереть от переутомления. Кроме того, врачи отметили у некоторых работников осознание личной вины за аварию, что еще хуже сказывалось на их психологическом состоянии.

Как бы ни сложилась в дальнейшем судьба тех, кто своими собственными руками спасал страну, а может, и весь мир от еще более серьезной аварии, уже сейчас можно сказать, что в памяти потомков они останутся. Японцы – нация благодарная, и имена своих героев она будет помнить. Впрочем, тщеславие им как наследникам сорока семи ронинов вряд ли свойственно, и все свои подвиги они совершают ради других – ради своих детей, своих близких, своей компании, своей страны, ради ее прекрасной природы и ради жизни на земле…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.