Русская церковь в стане врагов О том, почему внутри РПЦ всегда идет борьба плохого с ужасным

Русская церковь в стане врагов

О том, почему внутри РПЦ всегда идет борьба плохого с ужасным

http://www.podst.ru/posts/1240/

Русская православная церковь вынуждена, наконец, признать, что у нее есть не вымышленный, а реальный враг. К вымышленным относились всякие католики и сектанты. А к реальным врагам относятся православные – те православные, которые в своей жизни руководствуются лишь православием, и ничем иным.

Этот секрет вылез шилом из мешка во время недавнего Архиерейского собора. Тогда храм Христа Спасителя окружили сторонники Чукотского епископа Диомида (врага ИНН, штрих-кодов, евреев и сотовых телефонов). Против диомидцев вышел «православный корпус» движения «Наши»: «нашисты» кричали, что диомидцы куплены (русский человек, сам продавшись, начинает непременно кричать, что куплены все). Случилась драка. Это было ужасно, но действительность была еще ужаснее.

Дело в том, что диомидцы абсолютно неподкупны. Они искренне считают, что иерархи РПЦ утратили чистоту веры; они ищут «истинного православия»; они готовы за веру умереть. Кстати, пензенские «закопанцы», ушедшие в пещеру – они тоже были никакие не сектанты, а православные.

Отчего так случилось? Говорят, что православие молодо (оно и правда вдвое моложе западного христианства), а потому переживает времена средневековой реформации. Другие говорят, что РПЦ больна тем же, чем и государство – стремлением к монополии и наживе. Но у меня свои наблюдения.

В 1998 году, на празднике 1000-летия крещения Руси, на пресс-конференции митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия (то есть нынешнего патриарха), я задал вопрос об узниках веры, сидящих в тюрьме. И зачитал список. «Мне ничего не говорят эти имена», – ответил Алексий. Я опешил. Не знать эти имена он не мог. И тут же ко мне подбежал секретарь митрополита, отец Георгий. «У вас, – зашипел он змеей, – теперь будут проблемы!» Полагалась мне кара земная или небесная, он не уточнил. Вскоре он стал одним из иерархов. Я не удивился.

Полагаю, тысячи честных искренних православных верующих в своей жизни задавались теми или иными неудобными для церкви вопросами. Почему не покаялся никто из завербованных КГБ иерархов? Зачем РПЦ торговала алкоголем и сигаретами? Отчего Патриарх пасхальную службу начинает словами «Дорогой Владимир Владимирович!» – ведь воскрес вроде бы другой человек? Нет ответа, нет дискуссии, хотя это вопросы всего лишь церковной жизни. А есть еще вопросы веры – и на них ответа тем более нет. А когда ответов нет, остается идти либо в атеисты, либо в реформаторы.

Допустим, лично для меня реформаторство диомидцев – очевидное мракобесие: я знаю, что они будут бороться с интернетом, голыми коленками, с инородцами – вообще с жизнью во всех ее проявлениях. Но иной путь обновления церкви вообще вычищен, как в абортарии. Мейнстрим в РПЦ сегодня такой: «есть вещи, которые более важны, чем уничтожение того или иного количества людей или даже жизни всего человечества. Это святыни и вера». И это не Геббельс сказал, это я цитирую, причем слово в слово, протоиерея Всеволода Чаплина. А когда либерального фланга нет, а центр таков, каков есть – остается и правда в пещеры.

Кстати, и в государстве все происходит тоже точно так.

2 декабря 2008

Данный текст является ознакомительным фрагментом.