14.13. Второй тур

14.13. Второй тур

14.13.1. Уже 20 июня 1996 года Зюганов сделал заявление, в котором сказал: «Стремясь удержаться у власти, президент лихорадочно меняет свою команду. Идут грязные разборки и закулисные игры. За борт выбрасываются, казалось бы, самые близкие и преданные ему люди. И это не дворцовые интриги. Это хорошо продуманная игра, выполнение заказа тех сил, которые на протяжении многих лет разваливают Россию. В стране активно действует пятая колонна

Вновь поднимаются силы вчерашнего дня. К власти рвутся люди, стоявшие у истоков разграбления страны».[1012]

Красиво сказано, но кто услышал? Переворот, произошедший в ближайшем окружении Ельцина, перед вторым туром выборов, конечно, нанёс определённый удар по его репутации.

«Чубайса народ ненавидит. И его триумфальное возвращение в публичную политику в качестве героя победителя уже оттолкнуло избирателей от Ельцина …», — писала 22 июня 1996 года «Советская Россия».[1013] Газета выдавала желаемое за действительное. Лебедь своей фигурой прикрыл Чубайс а. Симпатии к одному уравновесили антипатии к другому. Да и времени и доступа к СМИ у оппозиции не хватало, чтобы раскрутить эту, казалось, бы выигрышную тему.

Хотя оппозиция и старалась. Например, председатель комитета Государственной Думы по безопасности В. Илюхин сделал обращение председателю Госдумы, которое тут же пропечатали в газете.[1014] А как же народ узнает о том, чем обеспокоены господа депутаты. Это, во-первых. И, во-вторых, надо же как-то заострить внимание электората на скандале в администрации президента.

У коммунистов были веские основания критиковать партию власти. Но и у партии власти были аргументы. «Прошлые преступления большевиков сделали из блока Зюганова слишком удобную мишень. На этом фоне даже возмущение ельцинской монополией на СМИ и „грубыми нарушениями избирательного законодательства“ выглядит не убедительно: сами коммунисты, будучи у власти, разве давали слово своим оппонентам?…

Более того: существование коммунистической оппозиции все это время было чрезвычайно выгодно существующему режиму, ибо она была удобным козлом отпущения за все его «текущие грехи» На коммунистическое «сопротивление реформам» и в дальнейшем можно было свалить вину за продолжающуюся катастрофу.

Именно потому, что противники — «коммунисты», любые средства борьбы с ними, даже силовая расправа, были бы «морально оправданы» в глазах и мировой общественности, и немалой части населения России».[1015]

В этом смысле коммунистическая оппозиция была для власти давно предпочтительной оппозиции патриотической.

14.13.2. Тем более что коммунисты порой делили такие несуразные шаги. Например, непонятно зачем Зюганов предложил ввести в своё правительство А. Лебедя, Г. Явлинского, Ю. Лужкова, Е. Строева, М. Рахимова. «…Они скандально и публично отказались от этого предложения».[1016] Кто же это внушил Зюганову, что названные лица готовы вступить в его команду? Ведь это иначе чем провокация назвать нельзя.[1017]

Газета «Известия» писала: «Зюганов не сдался, продолжает искать выигрышные ходы, хотя пока получаются ходы, скорее, смешные. Его попытки поиграть то с Жириновским, то с Лебедем, то с Лужковым показывают, кому на самом деле может оказаться полезной атмосфера придворных интриг, атмосфера дележа пирога власти».[1018] Это говорили недоброжелатели, но и сочувствующие упрекали Зюганова за неразборчивость. Например, говорили: «Накануне второго тура Зюганов объявил, что готов включить в свой будущий кабинет Лужкова и Рахимова, президента Башкирии. А Рахимов в это время устраивал разнос местным начальникам за то, что их районы проголосовали за Зюганова. Ведя серьёзную политическую кампанию, нельзя попадать в такие трагикомические ситуации».[1019]

Чуть лучше оказались другие шаги лидера коммунистов. «21 июня Зюганов обратился с открытым письмом к Борису Ельцину, в котором предложил встретиться на канале ОРТ в прямом эфире для публичных дебатов по образцу западных демократических систем. Но, как и следовало ожидать, Президент отказался, заявив, что ему с Зюгановым говорить не о чем…».[1020]

Попробовал бы какой-нибудь кандидат в американские президенты отказать от публично предложенных дебатов! Шансов выиграть у него было бы не много. Но, это только дурачки, думают, что нам нужно перенимать все у американцев. На самом деле, мы другие. И то, что позволено у нас, там бы никогда не прошло.

Оппозиционная пресса отметила: «…Сварливый отказ Ельцина от теледебатов с Зюгановым даже помимо воли кремлёвских пропагандистов выглядит как официальное признание глубокого нездоровья кандидата в президенты Ельцина, его стойкой неспособности соблюдать и выполнять элементарные демократические процедуры. Как видно, ему больше показаны процедуры медицинские».[1021]

Кстати сказать, наверняка, продумывая предложение на теледебаты, его инициаторы понимали, что отказ возможен, а, может быть, даже и желателен. В любом случае это был почти стопроцентный беспроигрышный ход. Правда, по американским стандартам. По нашим отечественным — он принёс гораздо меньше проку.

14.13.3. Уязвимым моментом Ельцина перед вторым туром было его здоровье. Видимо, и разрыв с Коржаковым дался Ельцину не легко. Были, разумеется, и другие причины резкого ухудшения президентского здоровья. Избирательная нервотрёпка, в сочетании с публичным вытанцовыванием на сцене явно не шли на пользу здоровья. Хотя сам «танцор» и не хотел признавать это.[1022] Странным было бы, если бы признавал. Какой же политик любит признаваться в своих ошибках!

Но танцы мелочь, сама верховная власть не такая и сласть. «Власть в России в эпоху смут — тяжелейший ежедневный стресс для любого взобравшегося наверх политика. Тем более для президента».[1023] Президентское сердце подкачало.[1024]

Позже Ельцин признает: «… Случись приступ на месяц раньше, результаты выборов, наверное, были бы иными. Удержать темп и напор предвыборной кампании просто не удалось бы. И Зюганов мог выиграть благодаря такому „подарку судьбы“. Наверное первый российский президент в этот прав. Но за его правотой выглядывает банальная истина: народ был введён в заблуждение. Это если мягко сказать. А, если сказать жёстко, то получается, что народ обманули.

«В общем, на мой взгляд, дело ясное: народ вправе и обязан знать полную правду о здоровье того человека, которого он предназначает в свои лидеры», — написал Егор Лигачев о времени брежневского застоя.[1025] Прав то он прав, но на самом деле, прав тот, у кого больше прав.

Управление страной — сложный и тяжёлый труд,[1026] разумеется, если хотеть принести пользу стране.

«Люди, которые затеяли эту кампанию, — говорил Станислав Говорухин, — прекрасно знали, что президент не в состоянии выполнять свои функции руководителя огромной страны, находящейся к тому же в кризисе. Он лежал под капельницей. Ни одна медицинская комиссия не разрешила бы в таком состоянии участвовать в выборах. Они должны были быть отложены».[1027]

Однако ельцинские проблемы со здоровьем необходимо было донести до среднего россиянина. Это, во-первых. Самым лучшим способом сотворить это быстро и достоверно было сделать телевыступление.[1028] Но «СМИ сделало все возможное, чтобы избиратели не догадались, что голосуют за недееспособного и манипулируемого главу государства, у которого, оказывается, „всего лишь сел голос“…».[1029]

«Зюганова противоправно не пустили на телевидение, где он вместе с Говорухиным собирался в законное время, выделенное избиркомом для КПРФ, сообщить о новом тяжёлом инфаркте Ельцина и его неспособности выполнять президентские функции в ближайшее время. Кстати говоря, именно это обстоятельство дало Зюганову моральное право впоследствии напоминать прямо или косвенно об этом при очередных временных „отставках“ Президента по многочисленным болезням, операциям, простудам, в результате которых тот не работал в полную силу по много месяцев в году».[1030]

А, во-вторых, российский менталитет не похож на американский. Что тоже не стоит сбрасывать с внимания. Некоторые наши разлюбезные сограждане, все же поняв, что президент болен, решили бы его пожалеть и выбрать. Умом Россию не понять. Вот только можно ли в такую Россию верить?

Заметим, что в соответствии с законодательством сведения о состоянии здоровья высших должностных лиц Российской Федерации не могут быть государственной тайной.[1031]

Но это на бумаге. А вот как в жизни со слов самого президента: «На второй день после инфаркта, 28 июня, из обычной гостиной, куда теперь перенесли мою кровать, устроили что-то вроде рабочего кабинета. Оператор (наш, кремлёвский) долго мудрил, чтобы ничего липшего в кадре не было, особенно рояля, который по традиции всегда тут стоял, и, само собой, кровати. Медицинскую аппаратуру чем-то накрыли».[1032] Борис Николаевич пишет об этом совершенно спокойно, не особенно обращая внимание, на то, что признает обман своего народу, признает (как минимум) балансирование на грани закона. Дело прошлое, в мелких грехах можно и сознаться. Вот только можно ли назвать мелким грехом обман своего всего народа.

Ельцин и признает: «Конечно, я и мои помощники ходили по лезвию бритвы: позволительно ли было скрывать такую информацию от общества? Но я до сих пор уверен в том, что отдавать победу Зюганову или переносить выборы было бы во много раз большим, наихудшим злом».[1033] Оказывается закон все же можно нарушать, если это нужно. Ну, что тут скажешь? Жираф большой, ему видней.

Для объективности заметим, что необоснованно скрывать от своих сограждан состояние здоровья кандидатов в президенты — «прерогатива» не только нашей страны, но других, включая даже тех, которых относят к странам с развитой демократией.[1034]

14.13.4. Но вот выборы состоялись. Формально победил Ельцин. Однако, все здравомыслящие люди сомневались в реальности этой победы. И основания для сомнений были существенные. Назовём только некоторые из них:

— прежде всего, низкие стартовые возможности Ельцина. К началу избирательной кампании его популярность была крайне низка. Однако к концу он вышел лидером с заметным перевесом. В сказках бывает все, но ведь это сказки, а не народные симпатии. «Если к тому же учесть, что партия власти („Наш дом — Россия“) набрала на думских выборах в декабре 1995 года лишь 10% голосов и личный рейтинг президента ещё в феврале, по данным всех социологов, составлял около 6%, — то можно ли было честным способом поднять этот рейтинг за четыре месяца до объявленных 53%?».[1035];

— очевидное использование административного ресурса командой Ельцина. «…По данным Европейского института средств массовой информации (ЕИСМИ) Ельцину до голосования 16 июня 1996 г. было предоставлено 53% эфирного времени, выделенного на всех кандидатов. Зюганову выделили 18%, а оставшееся время получили остальные кандидаты».[1036]

— очевидное преимущество всех остальных конкурентов (включая основного) в плане состояния здоровья. Как это не пытались скрыть от широких масс, но получалось все равно только наполовину. Даже, если учитывать некоторую искаженность российского менталитета (пожалели себя на голову), то таким состраданием заражены все же далеко не все;

— явное вмешательство иностранных сил в ход избирательной компании. Об этом уже говорились в пункте 1 4.7.3. настоящей книги. Однако, на самом деле свидетельств гораздо больше. Например, Пол Хлебников писал: «Правительство США многократно восхваляло режим Ельцина, как „демократический“ и „реформаторский“, чем нанесло существенный вред либеральным принципам, по которым живут на Западе. Этот вопрос встал ребром в ходе предвыборной кампании 1996 года в России, когда администрация Клинтона оказалась перед выбором: поддерживать Ельцина или же коммунистического кандидата Геннадия Зюганова. У США не было оснований поддерживать ни того, ни другого. Когда тебе предлагают выбор из двух зол, но выбирать на самом деле не обязательно, правильнее всего воздержаться. Но администрация Клинтона отошла от официальной американской политики не вмешиваться в демократические выборы, протекающие в других странах, и оказала Ельцину солидную помощь, поддержав его кампанию и лозунгами, и средствами».[1037] Имеются и другие свидетельства.[1038]

— явно видное превышение ельцинской командой расходов над той суммой, которая была предусмотрена в законе.[1039] Одним из ярких и всем известных проявлений этого стала коробка с полумиллионом долларов (см. пункт 14.11. настоящей книги), но это далеко не единственно доказательство, лежащее на поверхности, были и другие;

— систематическое нарушение со стороны ельцинской команды правил «игры» (в том числе довольно широко известные нарушения)[1040];

— признание ряда лиц, причастных к проведению избирательной кампании. Например, Коржаков признал: «… Зюганов на тех выборах получил голосов объективно больше, чем Ельцин. Но сработала государственная машина, счётная комиссии, и сегодня мы имеем то, что имеем». По мнению американских источников из Агентства национальной безопасности, Ельцину приписали до 8 млн. голосов».[1041] По-простому называется это фальсификацией. А для эффекта можно назвать и государственным переворотом, ведь фальсификация (если, она, разумеется, имела место) и означает незаконное получение власти.

А Коржаков, между прочим, был одним из руководителей избирательного штаба Ельцина (причём, контролировал надёжность этого штаба), ему ли не знать как все было на самом деле? Мало того, он мог располагать доказательствами этого. Ведь говорить такие вещи, без возможности подкрепить их доказательствами, Коржаков вряд ли бы стал. Зачем ему нарываться на возможность обвинения в обмане?

14.13.4.1. Как видим, были серьёзные основания сомневаться в объективности подсчёта результатов второго тура выборов. Но тут произошла ещё одна небольшая сенсация в поведении Зюганова. Для начала опишем её словами лиц, симпатизирующих ему. «Формально отставание Зюганова было значительным (13, 5%) и он практически сразу признал без оговорок своё поражение. Хотя в ходе выборов были обнаружены массовые нарушения, Зюганов не стал подавать протеста, ибо было совершенно очевидно — власть при наличии мощного перевеса может даже их признать, но при этом раскрутить новую антикоммунистическую кампанию. Кроме того, Зюганов не хотел, чтобы раскол страны, проявившийся после выборов от Смоленска до Владивостока, сохранился и прошла межа через всю страну. Нормальные отношения в стране — это диалог власти и оппозиции, нормальный и постоянный».[1042] Выглядит даже благородно.

С чего бы это ведущая фигура оппозиции стала такой покладистой. Ну, просто все осознающей. Правда, авторы вышеприведённого оправдания для руководителя КПРФ, чуть ранее написали строки, которые можно рассматривать как одну из версий покладистости: «Существует даже точка зрения, что если бы Зюганов одержал победу, то был бы введён чрезвычайный вариант, исключающий его вхождение во власть. Зюганов знал это из надёжных источников в ФСБ».[1043] Примерно аналогичные догадки высказывали и другие.[1044] Но ведь формально он проиграл, а видимой причины признавать своё поражение не было особого смысла.

Все это, похоже, на поспешное оправдание. А раз оправдываешься, значить тебя в чем-то обвиняют. Это, во-первых. А, во-вторых, обычно значит также, что ты чувствуешь себя виноватым.

Чубайс очень высоко оценил признание своего поражения лидером КПРФ: «…В июле произошло два исторических события в жизни страны. Первое это победа Ельцина. Второе — признание коммунистами факт своего поражения. Это чудовищно важно! Наши оппоненты признали, что в стране есть конституция, которую надо соблюдать».[1045] Заметим, это о той Конституции, в принятии которой есть очень сильные сомнения.

Тем не менее, 21 сентября 1998 года Верховный суд РФ отклонил иск Виктора Верютина с требованием отменить результаты президентских выборов 1996 года. По словам Верютина, бывшего офицера, а затем московского пенсионера, из 40 с небольшим миллионов голосов избирателей, принёсших победу Борису Ельцину, не менее 25 миллионов голосов было отдано нынешнему президенту только потому, что накануне голосования его помощник (на тот момент) Александр Лившиц пообещал от имени Ельцина всем обманутым вкладчикам, пострадавшим от финансовых пирамид, вернуть их деньги. Как полагает истец, соответствующий указ президент должен был издать в трехдневный срок после победы на выборах, однако этого сделано не было.

Такой вот у нас был избирательный процесс. А в результате…

14.13.5. «9 августа. Кремль. Инаугурация — церемония вступления президента в должность. По некоторым обстоятельствам, и не столько по погодным, она прошла в щадящем режиме, заняв по времени всего 25 минут. Завершилось торжество тридцатью артиллерийскими залпами…

Телетрансляция произвела тягостное впечатление : невыносимо было смотреть, как смертельно больной президент, который не мог произнести ни слова, кроме присяги, состоявшей из 33 слов,[1046] с большим трудом считывал их с «телетекста», запрятанного в клумбу. Казалось, что из-за кулис за ним наблюдают со скрещёнными пальцами и заклинанием? «Только не упади».[1047]

Позже, Ельцин признает: «Накануне мы с Анатолием Чубайсом ломали голову, как сократить церемонию по времени».[1048] Ломали голову, как ввести в заблуждение народ. И это называется демократией!? Заметим, что можно было бы сказать «как обмануть» народ, но выбраны более мягкие слова. Подумаешь, создавали иллюзию, что президент здоров! С кем ни бывает. Эта традиция уходит корнями в брежневские, застойные времена. Так что первый российский президент был вполне достойный преемник генсеков КПСС.

Вспомним недавнее прошлое. «7 ноября 1982 года Генеральный секретарь с трибуны мавзолея приветствует военный парад. Очередная демонстрация благополучия: вождь жив, все в порядке. Он пытается отдавать честь, но рука вяло поднимается до уровня плеча, ключица по-прежнему даёт о себе знать, беззвучно шамкает губами. Эти немощные попытки отдать честь превратились потом в массовую пародию, как и манера выговаривать слова по слогам».[1049]

Напомним, что именно из-за нездоровья (наряду с другими причинами) стал терять популярность Брежнев и стал моментально набирать популярным бодрячок Горбачёв.[1050] После периода застоя казалось, что демократия не позволит больному человеку управлять страной (в смысле народ не выберет такого). Но как бы ни так! История российская снова повторяется, правда уже в виде фарса.